Виктор Абкин - Воспоминания

Днем 29 октября был получен приказ подготовиться к движению. Пришли подводы, упаковали вещи вплоть до матрацев и белья, погрузили на подводы. Выговорил у пулеметчиков место для боеприпасов к своим ручным пулеметам, в особенности к «льюисам» (английским), — где ты возьмешь в дальнейшем к ним патроны?

Ожидание длилось весь день 29-го, ночь и день 30 октября. В это время моя рота заступила в наряд по охране штаба армии, а я дежурным по штабу. Часов в 11 ночи получил приказ снять посты, собрать роту и привести ее на площадку в городской сад. К полуночи все было сделано и рота приведена в горсад, где уже находились роты нашего батальона и еще какие-то мелкие части гарнизона. Приблизительно в 1 час ночи (с 30-го на 31-е) мы двинулись по улице Ленина, завернули на ул. Салгирную (ныне Кирова) через мост и направились в сторону Феодосийского шоссе. Была тихая лунная ночь, город — как вымер, абсолютная тишина, ни одного человека, никакого движения. Жители не знали, что мы уходим. Только в стороне Севастополя полыхали зарева разрывов бомб, шла очередная бомбежка Севастополя.

Мне поручили выставить полвзвода в арьергард для охраны с тыла движущейся колонны. Переходя ул. Мичурина (ныне Киевская) у площади Куйбышева, заметил какие-то темные ручьи, текущие прямо по улице. Думаю, не закрыли воду. При очередной проверке тылового охранения обнаружил в руках солдат котелки и винный дух. Оказалось, что ручьи-то были не водяные, а винные. Это разбили бочки с вином на винзаводе, и мои подопечные не растерялись — набрали полные котелки вина, да и сами изрядно выпили. Что ты с ними будешь делать? Походной гауптвахты не существует. Так двигались почти без привалов всю ночь. Вдали виднелись какие-то пожары, но дороги были пусты.

Днем за Зуей нас два раза пробомбили и обстреляли немецкие самолеты, были раненые и убитые, противозенитных средств у нас никаких не было. К концу дня пришли мы в Карасубазар (нынешний Белогорск). Расположились на отдых, кухни начали готовить обед, и тут нас снова основательно пробомбили. Нас все время интересовал вопрос — куда мы идем? Здесь удалось выяснить, что направляемся мы в Феодосию, там будто бы нас ждут корабли на случай эвакуации с Крымского полуострова. Штабные работники нам сказали, что фронт на Перекопе прорван, но что в районе Владиславовки создан укрепленный район, и немцев на Керченский полуостров и в Феодосию не допустят. Хотя и мало утешительного, но стала известна цель нашего отхода.

Командный состав батальона расположился в комнате одного из домов в центре Карасубазара, начали смазывать и перевязывать потертости ног — все-таки за 15–16 часов движения преодолели 50 км, и в это время очередной налет и бомбежка. Недалеко от домика рвануло, и мы, сидевшие на диване, все были сброшены взрывной волной на пол. Во дворе этого дома находились кухни, несколько человек было ранено.

Часа в 4 дня накормили людей и думали отдохнуть, но не тут-то было. Вызвал меня начальник штаба и приказал выдвинуться на охрану города, перекрыть Симферопольское шоссе и с приданной пулеметной ротой обеспечить отход штаба и отходящих войск. Придано было также двое конных посыльных. Что делать? Приказ есть приказ, по действующему тогда уставу поставлена задача на оборону рубежа, и покинуть этот рубеж можно только по приказу свыше. В этой обстановке это значило остаться на верную гибель, ибо никакой поддержки ниоткуда нельзя было получить — ведь все отходили. А у нас не было ни гранат, ни мин, чтобы заминировать подходы, ни даже малых саперных лопат, чтобы как следует окопаться. Проводил нас на место комендант штаба и, уходя, отвел меня в сторону и тихо сказал: «Если трудно будет, отходи вот к тем горам», — и показал в противоположную сторону от Феодосии, т. е. к берегу моря. Меня это удивило, но пришлось принять как должное.

Расположив роту на высотках по сторонам шоссе, выслал боевое охранение и начал организовывать оборону. Выслал дозоры вправо и влево и обнаружил, что справа от нас стоит батарея противотанковых орудий, о чем мне комендант не сказал. Стало намного легче — все-таки не одиноки, да и против танков есть какая-то защита.

Стало совсем темно, и Карасубазар подвергся снова налету с сильной бомбежкой. Часа через два бомбежка повторилась и начались пожары, хуже всего, что загорелись дома, расположенные сзади нас, и хотя каждый боец соорудил из камней простейшее укрытие, все же освещенный фон выдавал наше расположение. Приблизительно в 1 час ночи послал посыльного (конного) с донесением в штаб армии, в котором просил, если есть, противотанковые гранаты. Но этот посыльный как в воду канул — не вернулся. Наверное, сбежал, возможно, он был местный. Часа в 3 ночи послал второго посыльного. Минут через 40 он вернулся и доложил, что штаба и нашего батальона на месте нет, а жители говорят, что они уже давно ушли. Как тут быть? Приказа на отход нет, а сидеть здесь и ждать противника бессмысленно, тем более, что всякое движение по дороге со стороны Симферополя прекратилось.

Посовещались с политруком и решили ждать до утра. Послал проверить состояние лошадей. Оказалось, испугавшись огня, лошади сбежали. Организовали с командиром пулеметной роты поиск их. Еле нашли, чтобы еще раз не сбежали, запрягли в подводы. Часов в 5 утра кто-то со стороны города подъехал на машине. Задержали. Оказался политрук из политотдела, разыскивает артбатарею. Из разговора с ним выяснил, что он привез приказ им (батарейцам) сниматься с позиций и следовать в какой-то поселок в сторону моря. А как же нам? Есть ли приказ для нас? Подумав, политрук сказал: «Хотя о вас мне ничего не известно, но раз снимается батарея, и вам тут делать нечего». В общем, договорились, что и нам он передал приказ отходить. Погрузили пулеметы, патроны, сняли охранение и пошли в направлении моста через реку. Уходили по улице, объятой пламенем пожаров, настроение было препаршивое. Дошли до речки, а моста-то и нет. Был разрушен бомбежкой, а сбоку догорала какая-то пристройка. Переправились через речку вброд, благо речушка небольшая и мелководная. Через некоторое время подошли к совхозу «Мариано», кажется, так его называли. Пошли с политруком добывать пропитание. Добыли, именно «добыли», ибо добровольно ничего не дают, немного хлеба и какого-то сыра. Насильно прихватили пару лошадей и подводу — уж очень тяжелы были «легкие» пулеметы «льюисы» (14 кг не шутка) — и снова пошагали по очень неудобной лесной дороге. К концу дня дошагали до небольшой деревушки у подножия гор. Население — татары. Стараниями политрука татарина добыли барашка, и какая-то хозяйка взялась готовить с помощью наших бойцов обед. В этой деревушке обнаружили добротный амбар с большим запасом муки, круп, бочек с жиром. Оказалось, это склад питания для партизан. На наш вопрос, почему продовольствие до сих пор не увезли в горы, был невразумительный ответ — нет приказа. А ведь немцы-то на носу, через 2–3 часа могут появиться здесь. Скорее всего, этот склад так и остался не вывезенным в горы и, возможно, полностью достался немцам, а возможно, растащило население. Было у меня большое желание сжечь его. Да кто знает, может быть, партизаны успеют вывезти. Так и ушли из этой деревушки, не тронув склада. А по дороге в горы встретили 2 машины гражданских лиц, в основном молодежи, очень легко одетых. На вопрос, куда едете, получили ответ — по заданию. Ясно, что это были люди, направлявшиеся в горы для партизанской борьбы. «Почему вы так легко одеты?» — спросил я у одной женщины лет 30–35, ведь уже ноябрь, в горах скоро будет снег, и она довольно беспечно ответила: «А там теплую одежду нам выдадут». Какая непростительная беспечность! Вошли мы в Ускутские горы. Настроение паршивое, скалы черно-бурые, дорога разбитая, на подъемах пробки от застрявших машин — вытягивают тягачи по одной. Ни пройти, ни проехать. Вверху пролетают немецкие самолеты, очевидно разведчики, каждую минуту жди бомбежки. Вот была бы каша, ведь деваться некуда — узкая дорога, сжатая с боков горами. На одном из подъемов простояли часа 3, а подводы бросить нельзя, там оружие и боеприпасы. Только ночью добрались до какого-то селения, кажется, это был Ускут, и разыскали свой батальон. Никто, конечно, нас не ждал, и были очень удивлены, что мы их нашли. Отдохнув до утра, часов в 8 в составе батальона двинулись дальше и вышли на берег моря. Была объявлена дневка. Погода прекрасная, солнечная, теплая, на море полный штиль, как будто бы никакой войны. А вот куда пойдем, никто ничего не знает. Нужно сказать, что войск скопилось порядочно. Оказалось — ночью в Карасубазаре было получено известие, что немцы прорвались к Владиславовке, поставив под угрозу Феодосию, и все войска, направлявшиеся туда, были повернуты в сторону моря. Потом стало известно, что наша остановка вызвана выяснением положения на южном берегу. Оказалось, что перевал перекрыт нашими войсками, и путь на Алушту и далее свободен. На следующее утро двинулись на Алушту, куда пришли только к вечеру.