Анна Франк. - Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 - 1 августа 1944

Пауза.

— Ой, Путти, смотри — ты брызгаешь!

— Мамочка, я внимательно слежу за тем, что делаю.

Мадам ищет другую тему.

— Скажи, Путти, почему англичане сейчас не бомбят?

— Потому что плохая погода, Керли.

— Но вчера небо было ясным, а налетов тоже не было.

— Давай не будем об этом говорить.

— Почему? Говорить и высказывать свое мнение можно…

— Нет!

— Но почему нет?

— Замолчи, пожалуйста, мамулечка!

— А господин Франк всегда отвечает своей жене.

Ван Даан явно борется собой. Кажется, супруга затронула его больное место. А та продолжает ныть: "Наверно, высадки союзников нам не дождаться!".

Господин бледнеет. Госпожа замечает это, становится красной, однако продолжает: "Англичане ничего не добьются!" Тут чаша терпения переполняется:

"Да прекрати же, черт побери!".

Мама не может сдержать смеха, я стараюсь смотреть серьезно.

И такое повторяется почти ежедневно, если только супруги накануне серьезно не поссорились — тогда они упорно молчат.

Я должна принести еще картошки. Поднимаюсь на чердак, где Петер ищет блох у кота. Но мой приход отвлекает его, кот это замечает, вырывается и убегает через открытое окно. Петер чертыхается, а я смеюсь и ухожу.

Свободное время в Убежище.

Пол шестого:

Беп приходит сообщить, что работники покинули контору. Мы вместе поднимаемся наверх и угощаем ее чем-то вкусненьким. Не успеет Беп сесть, как госпожа ван Даан начинает приставать к ней с всевозможными просьбами: "Ах Беп, а еще мне хотелось бы…". Беп подмигивает мне, мадам не оставляет ни одного из наших гостей без просьб. Не удивительно, что они не очень охотно к нам заходят!

Без четверти шесть:

Беп уходит. Я спускаюсь на два этажа ниже, заглядываю на кухню, потом в директорский кабинет, открываю дверь погреба, чтобы впустить Муши поохотиться на мышей. Обойдя все помещения, устраиваюсь в кабинете Куглера.

Ван Даан просматривает все папки и ящики в поисках последней почты. Петер берет ключ от склада и уносит Моффи, Пим поднимает наверх пишущие машинки.

Марго ищет спокойное место для своей административной работы. Госпожа ван Даан ставит чайник, мама спускается вниз с кастрюлей картошки, в общем, все при деле.

Но вот Петер возвращается со склада. Наши помощники забыли оставить для нас хлеб! Приходится Петеру самому достать его из несгораемого шкафа конторы, который стоит в зале конторы. Чтобы его не заметили с улицы, он ползет, хватает хлеб и уже хочет уйти, но тут Муши прыгает через него и забирается под письменный стол. Петер ищет кота, и обнаружив, снова ползет и хватает за хвост. Муши шипит, Петер вздыхает, а что в результате? Кот усаживается перед окном, очень довольный, что ему так ловко удалось улизнуть. Петер использует последнее спасительное средство: заманивает Муши кусочком хлеба. Тот поддается соблазну, следует к двери, которую, наконец, удается захлопнуть.

Я наблюдаю за всем этим через щелку. Господин ван Даан выходит из себя и хлопает дверью: явно злится на забывчивость Куглера.

Снова шаги: входит Дюссель с видом хозяина, усаживается у окна, вынюхивает там что-то и начинает неудержимо чихать и кашлять: перец! Он направляется в главную контору, но его предупреждают, что шторы открыты: значит, нет доступа к почтовой бумаге. Дюссель удаляется с недовольным лицом.

Я и Марго обмениваемся взглядами. "Завтра письмо обожаемой супруге будет страничкой меньше", — шепчет она. Я киваю.

Слоновый топот на лестнице. Это Дюссель, который не может найти местечка, где бы утешиться.

Мы продолжаем свои занятия. Тук-тук-тук. Стучат три раза: зовут ужинать!

Понедельник, 23 августа 1943 г.

Пол девятого:

Марго и мама нервничают. "Шшш, папа тише. Пим! Отто! Пол девятого. Да сядь же наконец, и не включай кран! И не топай так!". Все эти предупреждения относятся к папе, который еще в ванной. Необходимо соблюдать полную тишину: не включать воду, не пользоваться туалетом, не ходить. Сотрудники конторы еще не пришли, но есть рабочие на складе, а слышимость там сейчас очень высокая.

В двадцать минут девятого приоткрывается дверь, и раздаются три стука — это значит, что Анне принесли кашу. Я беру блюдечко, похожее на собачью миску. Потом в бешеном темпе причесываюсь, убираю кровать и выношу ночной горшок. Тихо! Бой часов! Госпожа ван Даан сменяет туфли на тапочки, господин Чарли Чаплин тоже в тапках, все сидят смирно. Идеальная семейная картинка. Я читаю или что-то учу, как Марго и мама с папой. Папа со своим любимым Диккенсом и словарем сидит на краю полуразвалившейся кровати, матрас которой заменяют две перины ("Мне так очень удобно!"). Углубившись в чтение, он не смотрит по сторонам, иногда посмеивается, пытается поделиться впечатлениями с мамой, на что получает ответ: "У меня нет времени!" Папа явно разочарован, читает дальше, и когда ему что-то очень нравится, пытается снова: "Это ты обязательно должна прочесть, мамочка!". Мама сидит на раскладушке — читает, учит, шьет или вяжет — в зависимости от своего расписания. Вдруг ей что-то приходит в голову, и она тут же об этом сообщает: "Анна, имей в виду, что…" "Марго, запиши, пожалуйста…".

Снова воцаряется тишина. Но вот Марго захлопывает книгу. Папа строит смешную рожицу, однако его «читательская» морщинка тут же возвращается, и он снова углубляется в книгу. Мама начинает болтать с Марго, я прислушиваюсь из любопытства. Пим тоже присоединяется к беседе… Девять часов! Завтрак!

Пятница, 10 сентября 1943 г.

Дорогая Китти!

Каждый раз, когда я тебе пишу, у нас что-то случается. Скорее неприятное, чем приятное. Но сейчас хорошие новости!

В среду в семь вечера мы включили радио и услышали следующее: "Передаем самое радостное сообщение со времени начала войны: Италия безоговорочно капитулировала!". Это было английское радио, а в четверть девятого заговорило голландское: "Дорогие слушатели, час с четвертью назад, буквально сразу после последнего выпуска новостей, поступило радостное известие о капитуляции Италии. Должен признаться, что я еще никогда с таким удовольствием я не выкидывал в корзину для бумаг текст с устаревшими новостями!"

Потом сыграли гимны Англии, Америки и России. Голландское радио звучало, как всегда, сердечно, но не очень оптимистично.

Англичане высадились в Непале. Северная Италия оккупирована немцами. В пятницу третьего сентября было подписано перемирие, и в этот же день англичане высадились в Италии. Немцы в своих газетах проклинают на все лады предательство Бадоглио и итальянского короля.

К сожалению, есть у нас и плохие новости — о господине Кляймане. Ты знаешь, как мы все его любим. Несмотря на плохое здоровье, постоянные боли, ограничительную диету и быструю усталость, он всегда бодрый и на удивление мужественный. "Когда приходит господин Кляйман, то восходит солнце", — сказала мама недавно, и она совершенно права.