Анна Франк. - Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 - 1 августа 1944

Тогда все пытались что-то узнать о транспорте следующего дня, кого-то уговорить, подкупить…".

По прибытии в Вестерборк в августе 1944 года семьи Франк, ван Пелс и господин Пфеффер должны были пройти установленную процедуру регистрации, неизменную со дня основания концлагеря. На вокзале новых заключенных встречали охранники и доставляли их в центральный регистрационный пункт. Всевозможные сведения о прибывших заполнялись на различных карточках и формулярах. Вера Кон, ведущая опрос Франков, сохранила о них ясные воспоминания: "Господин Франк, его жена и две дочери, еще одна супружеская пара с сыном и зубной врач — все они скрывались в Амстердаме по тайному адресу. Франк — мужчина приятной наружности, вежливый и корректный. Он стоял передо мной, не опуская глаз, и спокойно отвечал на вопросы. Анна была рядом с ним. Ее лицо по принятым меркам нельзя было назвать красивым, но необыкновенно живые ясные глаза притягивали внимание. Ей было пятнадцать лет. Все члены семьи держались с достоинством и не проявляли страха или паники".

Муж Веры также находился в Вестерброке. Он работал в отделе распределения новоприбывших. Ознакомившись с делом Франков, он понял, что у них нет никаких шансов на спасение.

Семьи Франков, ван Пелсов и доктора Пфеффера, как незаконно скрывавшихся евреев, поместили в барак «s», что означало «штрафной» (strafbarak). Мужчин обрили наголо, а женщин коротко остригли. У них отняли все их вещи, в том числе, одежду и обувь, вместо них выдали лагерную форму: синие комбинезоны и деревянные башмаки. Им даже не дали мыла, а их паек был еще беднее, чем у других пленников.

В лагере семья Франк познакомилась и подружилась с другими заключенными. Вспоминает Лена де Йонг: "Мой муж быстро сошелся с Отто Франком, они часто вели серьезные разговоры на самые разные темы. Я сблизилась с его женой, к которой однако не решалась обращаться по имени, и звала ее госпожа Франк, в то время, как ее мужа запросто называла Отто. Эдит Франк была особенной женщиной. Она постоянно беспокоилась о своих дочках. С ними я, конечно, тоже общалась. Анна была таким милым ребенком! Девочки еще так многого ждали от жизни… Франки все еще пребывали в потрясении от случившегося с ними. Они были почти уверены, что их не обнаружат в их тайном укрытии в Амстердаме. Это была дружная семья, их всегда видели вместе".

Дни проходили одинаково: в пять утра перекличка, потом рабочий день. Заключенные штрафного барака направлялись обычно на разборку аккумуляторов разбитых самолетов: их детали потом использовали заново. Во время работы разрешалось разговаривать друг, а сам труд был изнурительным и грязным. Люди беспрерывно кашляли из-за пыли и повышенной влажности. Надсмотрщики находились начеку и требовали, чтобы узники работали быстрее. На обед давали лишь кусок черствого хлеба и несколько ложек водянистого супа.

Дженни и Ленни Бриллеслейпер работали в том же помещении, что и семья Франк. Ленни вспоминает: "В Вестерборке мы ежедневно занимались разборкой батареек. Как штрафников нас старались изолировать от других заключенных. По дороге в цех я часто беседовала с Эдит Франк. Мы много говорили о еврейском искусстве, которое она хорошо знала и ценила. Открытость и сердечность этой милой интеллигентной женщины необыкновенно тронули меня… Обе девочки были очень привязаны к матери. В своем дневнике Анна утверждает, что мама ее не понимала, но это же обычные мысли для ребенка переходного возраста. В лагере для них было важно одно: оставаться вместе".

Рашель ван Амеронген-Франкфордер также жила в штрафном бараке, но выполняла по лагерным понятиям менее тяжелую и вредную работу: мыла туалеты и выдавала одежду заключенным. Отто Франк обратился к Рашель с просьбой как-то посодействовать, чтобы Анну — из-за слабого здоровья — определили к ней в помощницы. Рашель вспоминает: "Господин Франк был очень любезным и обходительным. По его наружности и манерам угадывалось аристократическое происхождение. Анна пришла вместе с ним. "Я все могу, я очень ловкая", — сказала она. Такая славная девочка! К сожалению, я ничего не могла для них сделать и посоветовала обратиться к руководству лагеря. Мыть туалеты — работа, конечно, не менее тяжелая, чем разборка аккумуляторов, но пленные отдавали ей предпочтение, считая ее менее вредной".

Людям, встречавшим Анну в Вестерборке, казалось — как ни абсурдно это звучит — что она счастлива. Вспоминает Роза де Винтер: "Я видела Анну Франк ежедневно, она и Петер ван Пелс всегда были вместе. Анна сияла, и казалось, что этот свет распространялся на Петера. В начале мне бросились в глаза лишь ее бледность и болезненность, но потом я ощутила ее силу и обаяние. Она казалась такой яркой и особенной что моя дочь Джуди, Аннина ровесница, не решалась с ней заговорить. От нее как бы исходила теплая волна. Она была так свободна в своих движениях, манере говорить, что я невольно сказала себе: она счастлива. Счастье в Вестерборке — этому трудно поверить".

Рассказывает Ева Шлосс, семья которой подобно Франкам скрывалась по тайному адресу и была предана и арестована: "Нам совсем не было страшно в Вестерборке, он не казался настоящим концлагерем. Ужасен был арест, допросы, побои, но оказавшись на месте, мы ощутили своего рода свободу. Мы могли находиться на свежем воздухе, общаться с людьми, чего были лишены многие месяцы. Мы не сомневались, что выживем. Наверно такая уверенность — свойство человеческой натуры…".

Роза де Винтервосхищалась Отто Франком: "Отец Анны был молчалив, спокоен и уже одним этим помогал своим близким. Когда Анна заболела, он каждый вечер часами сидел у ее постели, рассказывая разные истории. И сама Анна была такой же. Когда она поправилась, то взяла на себя заботу о больном двенадцатилетнем мальчике Давиде. Они много говорили о вере и Боге: Давид происходил из семьи ортодоксальных евреев".

Однако Отто Франк был настроен менее оптимистично, чем казалось окружающим: "Днем в лагере мы работали, но по вечерам были свободны. Как мы радовались за детей, которые после месяцев заточения могли свободно разговаривать с другими людьми! В то же время нас, взрослых, ни на минуту не покидал страх депортации в польские лагеря уничтожения".

Роза де Винтер:"Для Эдит пребывание в Вестерборке было особенно тяжелым, она почти всегда молчала. Марго тоже была немногословна, но Эдит, казалось, пребывала в шоке. Каждый вечер она стирала нижнее белье. В грязной воде, без мыла — но все стирала и стирала…"

В начале сентября комендант лагеря Геммекер дал руководству Вестерборка задание составить список из тысячи человек для последней депортации на восток. В лагере началась страшная паника. Никто не знал, включено его имя в список или нет. Лишь за день до отъезда в штрафном бараке были зачитаны имена несчастных, среди них были Фриц Пфеффер, Герман, Августа и Петер ванн Пелс, Отто, Эдит, Марго и Анна Франк.