Питер Пэдфилд - Секретная миссия Рудольфа Гесса

Единственными базами, находившимися в указанном секторе и не поднявшими истребители на перехват нарушителя, были Тернхаус и Дрем, находившаяся под командованием Тернхауса. Вопреки последнему письму в воскресную газету, ни «Спитфайры» 603-й эскадрильи, ни «Харрикейны» 43-й эскадрильи задействованы не были. Более того, когда «Me-110» вошел в зону противовоздушной обороны Клайда, находившуюся также под контролем операторской Тернхауса, просьба офицера, дежурившего в штабе 42-й бригады ПВО на Кингс-Парк в Глазго, об открытии огня была отклонена. Младший офицер из штаба бригады, непроизведенный в чин, помнит «хлопок» той ночью. После 11 часов вечера он находился в комнате отдыха, когда туда за чаем и кофе для коллег вошел один из планшетистов командного пункта ПВО, располагавшегося в подвале дома. "Вот уже час летает неопознанный самолет, — начал он, ~ он не реагирует на запросы и отказывается назвать позывные дня. Его держат под прицелом, по крайней мере, две точки ПВО — и только ждут приказа открыть огонь!" Тернхаус дать такое разрешение отказался. Деннис Роуз, офицер разведки при штабе, дежуривший в тот вечер на командном пункте, подтверждает воспоминания Дебни. В Тернхаус был отправлен запрос типа: "Что нам с этим делать? В небе есть дружеские самолеты?", но открыть огонь дозволено не было. Роуз полагает, что дело было в том, что в Тернхаусе, как и в штабе бригады, не поверили сообщению наблюдателей, что указанным самолетом был «Ме-110», таким образом объект попал в категорию «неопознанных». Существовало правило не открывать огня по неопознанным самолетам. В любом случае реакция Тернхауса отличалась от реакции Эклингтона и Эйра, поднявших самолеты на перехват нарушителя. Иными словами, исследователю есть над чем задуматься; возможно, бездействие Тернхауса (то есть Гамильтона) является еще одним примером собаки, которая в ту ночь не залаяла, следовательно, его поведение требует объяснения.

Имеются достоверные сведения, что сообщение наблюдателей за воздухом о том, что в небе обнаружен самолет «Ме-110», в операторской Тернхауса было "поднято на смех". Этот факт подтверждает и Нэнси Марион Гудолл, член женской вспомогательной службы, работавшая за пультом военно-морской связи в операторской. Отец ее, командир эскадрильи У. Джеффри Мур, был заместителем командующего шотландского подразделения службы наблюдения за воздухом. Она вспоминает, что видела на планшетном столе схему движения одинокого самолета, идентифицированного службой наблюдателей как «Ме-110». Но в правильности их определения усомнились. Чувствуя, что честь службы поставлена на карту, она спросила командира, почему самолет не может быть «Ме-110». "Потому что у него не хватит горючего, чтобы вернуться домой", — пояснил он ей, как ребенку. Через некоторое время поступило сообщение, что самолет разбился, потом, примерно через полчаса, к телефону на контрольном пункте пригласили герцога Гамильтона. Нэнси Марион Мур (Гудолл) показалось, что у него под формой надета пижама, словно его подняли из постели; она очень хорошо помнит, как он "стоял, согнувшись над телефоном и прижимая трубку к плечу, выглядел он чрезвычайно встревоженным". Она не слышала, о чем он говорил, но прошел слух, что командира вызывают для разговора с пилотом разбившегося самолета. Как ей помнится, его явную тревогу заметили все. Когда ее дежурство закончилось, вероятно, уже за полночь, она на своем маленьком автомобиле поехала домой. Отец в соседнем Кремонде снимал дом. Дорога заняла минут двадцать. Отец еще не спал, и она рассказала ему о немецком пилоте, высказавшем пожелание переговорить с командиром. Он ответил, что нарушит конфиденциальность информации, но если она пообещает сохранить это в тайне, то он скажет, что этот пилот — Рудольф Гесс.

Возможно, телефонный звонок, свидетелем которого она стала, был от дежурного из командного пункта в Эйре. Точное время, когда она вернулась домой, неизвестно. Оно зависит от того, когда именно закончилось ее дежурство, но она этого не помнит. Единственное, что она может утверждать, что это была ночь. На основании сказанного можно сделать вывод, что заместитель командующего службы наблюдения Шотландии доподлинно знал, что речь идет о Гессе, раз сказал дочери, что, сообщив ей это, "нарушит конфиденциальность"; если предположить, что ее дежурство закончилось в полночь, значит, он узнал об этом до звонка Грэма Дональда, раздавшегося в 2 часа ночи. Если это было после его звонка, был бы он так уверен в непроверенной информации, полученной от одного из офицеров? Как бы там ни было, слух быстро распространился. Когда на дежурство на командном пункте в Тернхаусе в 9 утра заступила Айрис Пальмер, база об этом только и говорила.

Ранее уже высказывалось предположение, что в ночь на 10 мая Эрнст Бевин сообщил Черчиллю о прибытии Гесса с мирными предложениями, с которыми он намерен обратиться к герцогу Гамильтону. По свидетельству Джеймса Дугласа, дежурного инспектора "Информационного бюро" службы наблюдения Би-Би-Си, располагавшейся на Мейфер в Лондоне, о прибытии Гесса было известно даже ранее, когда он находился еще в полете. Вечером того дня, вероятно, часов в восемь, Дуглас из центра прослушивания радиотрансляций Би-Би-Си в Ившеме получил короткое сообщение-"молнию". В Центре поймали какуюто южно-германскую радиостанцию, возможно мюнхенскую, по которой передали, что заместитель фюрера отправился в полет, но из полета не вернулся. Он попросил Ившем пропустить сообщение по телеграфу, что они и сделали, и тотчас отправил его в министерство авиации и штаб командования ПВО. Далее Дуглас получил еще два сообщения, дополненные деталями, включавшими тип пилотируемого Гессом самолета и направление его движения. Когда в 2.00 дня Дуглас покинул Бюро, Гесс, насколько ему было известно, все еще продолжал отсутствовать. Придя домой, он рассказал об этом жене; миссис Дуглас хорошо помнит это.

Вся проблема состоит в том, что ни в сводках прослушиваемых вражеских радиопередач Би-Би-Си, ни среди телеграмм-"молний", хранящихся в архивах Музея империалистических войн, не удалось найти никаких следов сведений о Гессе, переданных 10 мая; с другой стороны, оба источника информации содержат первое, так сказать, объявление о полете и исчезновении Гесса, переданное "Дойчланд Зендер" в Берлине в 8.00 12 мая. Очевидно предположить, что по прошествии 50 лет Дугласу изменила память, и он на два дня ошибся. Чтобы проверить это, автор этой книги прочитал Дугласу, не называя дату, «молнию» Би-Би-Си от 12 мая и попросил ответить, не то ли сообщение он помнит:

"…Член партии Гесс, которому, ввиду его болезни, с годами все более усугублявшейся, фюрер категорически запретил пользоваться летательными машинами, на днях, нарушив приказ, сумел завладеть самолетом. В субботу, 10 мая, примерно в 18.00 Гесс отправился из Аугсбурга в полет, из которого до сих пор не вернулся. Оставленное им письмо, к несчастью, свидетельствует о признаках психических нарушений и позволяет заключить, что Гесс стал жертвой галлюцинаций…"