Илья Старинов. - Записки диверсанта

— Кажется подвернулся случай "послать привет" Муссолини, — возбужденно сказал Альдо своему другу Эмилио. Сидевший на пороге Мануель растерянно посмотрел на говорившего:

— Итальянец… Простите, синьоры… Я стар…

— Наши итальянцы не из тех, что сидят в Кордове, — поспешил успокоить пастуха Рубио. — Они гарибальдийцы, а значит, друзья народа и враги Франко! Старик поднялся, с трудом распрямив спину, и протянул Альдо и Эмилио свои большие, темные от загара руки:

— Счастлив приветствовать в своем доме честных итальянцев! Спасибо, сыночки, что приехали к нам! Спасибо… Снаружи донесся тихий свист: стоявший на посту Санчес предупреждал об опасности. К кортихо, пересмеиваясь с двумя солдатами, приближалась стройная девушка.

— Это моя младшая дочка Эсперанса, — пробормотал Мануель. — Простите грешницу, но, право, она не виновата… За девушками всегда ухаживают парни… Солдаты, вошедшие вслед за Эсперансой, не успели даже опомниться, как их обезоружили и обыскали. Они оказались простыми деревенскими парнями — совсем недавно были мобилизованы мятежниками. Пленные рассказали, что служат в запасном полку в Кордове, что время от времени им поручают охрану мостов и переправ, что муштруют их сильно, а кормят плохо. Пока Маркес допрашивал солдат, нашим бойцам удалось успокоить комплиментами дочь Мануеля. Эта чертовка уже кокетничала налево и направо. Вновь начался дождь. Теперь он хлестал как из ведра. Козы и овцы Мануеля сбились под огромным деревом, на котором росли стручки. Старик с тревогой поглядывал на стадо.

— Ничего твоим овцам не сделается. Потом займешься ими… А пока мы не можем отпустить ни тебя, ни дочь. Сам понимаешь — война, — виновато объяснял старику Антонио. Пленные растеряно глядели то друг на друга, то на подрывников. Один из солдат наконец не выдержал и, ни к кому не обращаясь, спросил охрипшим от волнения голосом:

— А что будет с нами? В доме наступила тишина. В самом деле, как быть с пленными? Скоро стемнеет, и мы уйдем на задание. Не тащить же их с собой? Но и отпускать парней нельзя? Оставить под охраной в кортихо? Тоже не годится. Мы не вернемся сюда… После долгих споров было решено взять солдат с собой.

— Хоть вы и служили фашистам, — обратился Маркес к солдатам, — мы подарим вам жизнь. Докажите, что делается это не зря. Мы разведчики. Нам надо незаметно выйти к железной дороге. В десять вечера пройдет пассажирский. Потом появятся военные поезда. К десяти мы должны быть на месте… Маркес и Антонио связали повеселевших пленных. Мы извинились перед Мануэлем и его дочерью за причиненное беспокойство и тронулись в путь. До железной дороги добрались вовремя. Пленные действительно удачно провели группу к участку у поворота, где путь проходил по обрыву. Теперь оставалось выполнить задание. Точно соблюдая запреты полковника Переса Саласа, мы должны были пропустить пассажирский поезд, дождаться воинского эшелона и взорвать его. Вначале предполагалось разделиться при выполнении операции и поставить мины в трех далеко удаленных друг от друга точках. Но еще в кортихо в связи с плохой погодой этот план изменился. Решено действовать всем вместе. Вдали беззаботно сияла огнями Кордова, С аэродрома, находившегося возле города, слышался гул прогреваемых моторов. Один за другим в небо с тяжелым ревом поднимались самолеты. Это итальянские бомбардировщики шли на бомбежку мирных испанских городов… Пассажирский поезд появился точно по расписанию. Прогудел, просверкал окнами и благополучно направился к Кордове.

— Ждите эшелонов, — прошептал один из пленных. Мы тоже знали: теперь наверняка пойдут воинские составы. Выждав несколько минут и убедившись, что охраны по-прежнему нет, подрывники двинулись к дороге. Работали спокойно: многому научили прежние вылазки. А если подрывник спокоен, у него все ладится. Под наружный рельс железнодорожного полотна на повороте пути мы установили две мины и заложили все имеющиеся у нас запасы взрывчатки.

— Готово, — негромко сказал Маркес. — Пошли. А рельсы уже гудели: с каждой секундой приближался вражеский поезд. Мы не видели его. Не было видно даже огней паровоза. Они показались, когда наши бойцы отошли от дороги на несколько сот метров. И вдруг я услышал громкий, вопреки запретам, возглас Хуана Гранде:

— Смотрите!!! В голосе Хуана — досада, отчаяние, ужас. Я обернулся и оцепенел. К заминированному участку мчался весело играющий огнями классных вагонов пассажирский поезд. Что делать?! Перед мысленным взором на миг мелькнуло упрямое, жесткое лицо полковника Переса Саласа. Выходит, полковник был прав, запрещая нам действовать на участках с пассажирским движением!? Мне представились вдруг люди, собирающие чемоданы перед Кордовой, поглядывающие в окна на приближающиеся огни города. И почему-то на миг показалось, что в вагонах нет мужчин. Только женщины… Но зачем они едут в занятый фашистами город?.. И все же, если бы можно было остановить состав, я не раздумывая сделал бы это! Но меня отделяло от железнодорожного полотна почти километровое расстояние. Сигналя красным фонариком, к дороге бросился Хуан Гранде. Однако машинист не заметил фонарика. Под колесами паровоза взметнулось пламя, до нас докатился взрыв. В Кордове мгновенно погасли огни… Трудной была для меня та ночь. Я не ждал от будущего ничего хорошего. Знал: оправдания не помогут. Хорошо еще, если снимут с этого фронта. А что, если вообще отстранят… Опасность нависла над всем нашим делом, налаженным с таким трудом. * * * — Рудольфе! Скорей! Пеле так тряс меня за плечо, что проснулся бы даже мертвый. Пеле сиял, захлебываясь от восторга, его невозможно было понять.

— Скорей! Я вышел из сыроварни. Дождь прекратился. Под Оливками сидели капитан Доминго и какой-то тучный старик с бегающими глазками. Окружавшие их бойцы радостно улыбались мне. Хуан Пекеньо дотронулся до моего плеча. Капитан Доминго взъерошил волосы. В его взгляде светилось смущение и счастье.

— Вот, послушайте сами… Тучный старик оказался алькальдом одной из деревень под Кордовой. Полчаса назад его задержало наше боевое охранение. Алькальд заявил, что хотел перейти линию фронта.

— Что же вынудило вас покинуть мятежников, синьор?

— Недалеко от нашей деревни кто-то пустил под откос поезд. Фашисты хотели меня арестовать, да спасибо люди предупредили…

— Почему пришли именно за вами?

— Разве я сказал, что только за мной? Хватают всек1 Идут аресты по всей округе.

— И все из-за пассажирского поезда?

— Святая дева! В этом поезде в Кордову переезжали итальянские солдаты и офицеры, авиационные специалисты. И ни один не остался в живых! Рубио тряхнул по спине Хуана Гранде и оглушительно захохотал. Сияющий Доминго протянул мне руку: