Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Пришлось согласиться с избранием в очередной раз и так продолжалось на протяжении полутора десятков лет.

Работать плохо я не умел и комиссия развернула большую активность. Проводились выездные заседания на предприятиях и в организациях, был организован обмен опытом работы, нередко оказывалась и конкретная помощь в выделении капвложений, оборудования и материалов, сбыте продукции. На обращения Горсовета и его постоянных комиссий тогда быстро реагировали министерства и ведомства, планирующие и снабженческие организации. Опытом работы комиссии заинтересовались местные советы других городов, которые часто приезжали к нам и приглашали нас к себе. Это было довольно интересно и даже полезно, но отнимало время, которого и так всегда не хватало.

На очередной областной партконференции меня избрали кандидатом в члены пленума обкома партии. Это было тогда почётно, но прибавилось количество вызовов на пленумы, активы и бюро, которые также отнимали время у основной работы. Теперь я был в курсе важных партийных решений, которые для многих оставались секретными.

Как-то в 1968-ом году, в период “Пражской весны” на областном партийном активе зачитали закрытое письмо ЦК КПСС о “двурушнической предательской” деятельности руководства компартии Чехословакии, возглавляемого тогда Александром Дубчеком, подрывающего единство Социалистического лагеря. Чешские руководители жёстко предупреждались об ответственности за предательство интересов содружества соцстран и марксистско-ленинского учения.

Среди других обвинений были и намерения улучшить отношения с Израилем, которому, после его победы в Шестидневной войне, был объявлен бойкот стран Варшавского Договора.

Еврейские общины Чехословакии тогда осмелились выступить с обращением к евреям всего мира не допустить уничтожения государства Израиль и истребления его населения, что вызвало гневный отклик в советских средствах массовой информации.

Вскоре танковые соединения стран Варшавского Договора вошли в Прагу, руководство компартии было низвергнуто и с Пражской весной покончено.

После советского вторжения в Чехословакию, многие чехи эмигрировали в западные страны, а евреи почти полностью покинули эту страну.

События 1968-го года в Чехословакии оставили глубокий след в отношениях между странами социалистического лагеря. Они не только вызвали недовольство подавляющего большинства чехов и словаков, но и привели к волнениям и антисоветским выступлениям в ряде других стран.

В эти годы заметно возросла эмиграция евреев из Польши, Румынии, Венгрии и других стран Восточной Европы. Под давлением мирового общественного мнения Советское правительство заявило, что не будет препятствовать выезду советских граждан еврейской национальности за границу для воссоединения семей. Как это бывало и раньше, между обещаниями и делами пролегала глубокая пропасть. Выезжали единицы, а тысячи других становились отказниками, чем обрекались на неслыханные ранее страдания и вызвали новую волну антисемитизма в стране.

Кроме Могилёвского мясокомбината в области было ещё два мясоперерабатывающих предприятия. Одно из них располагалось в Кричеве - промышленном центре на границе с Россией, а другое в Бобруйске - бывшем областном центре республики с населением около трёхсот тысяч человек. Руководство области было недовольно их работой и необходимостью ежедневно заниматься решением возникающих там проблем. Положение ещё более усугубилось, когда были выделены крупные капиталовложения на строительство нового Кричевского мясокомбината. Слабые инженерные кадры этого предприятия не были в состоянии осуществлять надзор за работой подрядных и субподрядных организаций и решать многие организационные и технические вопросы, возникающие на стройке.

В конце шестидесятых годов в стране стало модным создание крупных промышленных объединений во всех отраслях народного хозяйства. Инициатива образования таких фирм исходила от главы правительства А. Н. Косыгина и широко пропагандировалась средствами массовой информации и местными органами власти.

Белоруссия, как всегда, активно поддержала начинание, идущее из Москвы, и ЦК КПБ потребовало создания объединений во всех отраслях промышленности. Уже были образованы крупные фирмы в машиностроении, химической и легкой промышленности, положительный опыт которых распространялся на всю страну. Настал черёд для создания объединений и в мясной промышленности.

Желая поскорее избавиться от проблем, постоянно возникающих на Кричевском и Бобруйском мясокомбинатах, обком и облисполком стали уговаривать меня выступить с инициативой образования Могилёвского производственного объединения мясной промышленности. Я хорошо представлял себе, что это означает для меня и коллектива комбината, который значительно опережал другие предприятия по всем важнейшим производственным, технико-экономическим и финансовым показателям работы. Нужно было также передать в общее пользование нажитые большим трудом фонды экономического стимулирования, что ущемляло интересы работников комбината. У нас не было не только желания, но и никакого резона объединяться с отстающими предприятиями и обо всём этом мы уведомили областные организации, подкрепив свои доводы основательными расчётами. Наши возражения были довольно вескими и на какое-то время они убедили руководство в нецелесообразности такой реорганизации. Нам было обещано повременить с решением этого вопроса до конца пятилетки, которая заканчивалась в 1970-ом году.

Между тем предприятие продолжало наращивать темпы производства, из квартала в квартал ему присуждалось Переходящее Знамя “Минмясомолпрома” СССР с первой денежной премией и, когда по итогам работы за истекшие пять лет министерству республики впервые дали право представить лучшее предприятие к правительственной награде, выбор пал на Могилёвский мясокомбинат. Был выделен также необычно щедрый лимит на награждение наиболее отличившихся работников. В числе пяти наград были орден Ленина для лучшего рабочего или мастера и орден Октябрьской революции для руководителя.

Представление на предприятие и лучших работников готовила администрация и общественные организации комбината, а наградные материалы на руководителя - министерство, по согласованию с партийными органами области и республики.

Как-то вечером, за ужином, Анечка сказала мне “по большому секрету”, что ей стало известно о представлении меня к награждению орденом Октябрьской революции.

Об этом, тоже “по секрету”, мне рассказал также наш министр Баврин, добавив при этом, что к такой высокой награде представлен только один директор в республике и что наградной материал не встретил возражений в партийных органах Белоруссии, начиная от райкома и кончая ЦК.