Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Верочка теперь могла довольствоваться меньшими приработками и сократила свой рабочий день по найму, а Наташка отказалась от разноски газет. Это высвободило время для учёбы, что заметно сказалось на её результатах. Дочери удалось закончить двухлетний колледж за полтора года и найти вакансию бухгалтера в одном из ресторанов на окраине города.

Работа была трудной и очень ответственной. Ей приходилось одной не только вести учёт материальных ценностей и денежных средств, но и совмещать обязанности кассира. Поздно вечером, в любую погоду, нужно было самой отвозить денежную наличность в банк, что не только увеличивало и без того длинный рабочий день, но и было очень опасно. Зато она стала больше зарабатывать и они могли позволить себе лучше одеваться и питаться.

Наша младшая внучка не имела уже никаких проблем с языком и радовала нас успехами в учёбе. В американской школе Анечка уже чувствовала себя довольно свободно и она ей нравилась не меньше, чем её первая - советская. У неё, как и там, было много подружек и её уже трудно было отличить от других американских детей. Если она чем-то и отличалась от многих своих сверстниц, то более глубокими знаниями, особенно в математике, которая ей здесь казалась слишком лёгкой, по сравнению с той, что была в её минской школе.

Когда Анечка по окончанию учебного года принесла нам свой табель, где были одни “А”, радости ребёнка не было предела, а когда мама объявила, что в награду за прилежную учёбу она поедет на две недели в загородный летний лагерь “Lakeland”, наша внучка была вообще на вершине счастья.

Успешно закончила 11-й класс и Наташка. Ей труднее, чем Анечке, покорялся английский, но к концу первого учебного года она уже почти свободно разговаривала и абсолютно всё понимала. Правда, чувствовала она себя в школе не так свободно, как её младшая сестрёнка. Сказывались различия в возрасте, манере поведения, воспитании. Да и интересы её были другими. В школе было несколько русских девочек и Наташа в первое время больше общалась и дружила только с ними. Но со временем она постепенно всё более привыкала к новой среде, обстановке и порядкам, которые во многом были другими, чем в советской школе. Этому заметно способствовали багаж знаний, который ничуть не уступал тем, которыми владели её соученики, и прилежность, которой она с детства отличалась. После нескольких

первых месяцев учёбы Наташка почувствовала уважительное к себе отношение со стороны учителей и, что более важно, со стороны учеников.

Стойко и мужественно преодолевая трудности, наши дети и внуки осваивали новую жизнь и всё твёрже становились на собственные ноги.

Нашими соседями по квартире была семья Володи Харлип -инженера из Минска, который прибыл сюда на два года раньше нас. Его жена Люба, врач невропатолог с большим опытом работы, находилась первое время на “Вэлфере”, а затем была признана инвалидом в связи с обострением тяжёлой болезни, выявленной ещё в Союзе.

Володя долгие годы проработал на минском заводе “Горизонт” и был там ведущим конструктором, а в Баффало не мог найти никакой инженерной работы по специальности и мыл посуду в ресторане в вечерние и ночные смены. С работы он приходил сонным и уставшим, но не всегда мог вволю выспаться и отдохнуть. Нужно было ухаживать за больной женой и тринадцатилетним сыном.

Если Люба изо всех сил старалась ещё кое-что сама делать по дому и даже нередко в магазины за продуктами ездила, то их сын Игорь был капризным и избалованным подростком, которого с трудом заставляли учиться, а о какой-то помощи по дому и речи не могло быть. Он мог в полночь заказать любимую пиццу или потребовать доставить ему в любое угодное время друзей из другого конца города, где они раньше жили. Володя часто отвозил его в школу на машине, так как ему не нравилось ездить туда на школьном автобусе (Schoolbus’e).

Ни тогда, ни позднее мы так и не могли понять почему умные и грамотные родители так раболепски угождали своему сыну, осознанно воспитывая в нём эгоистические наклонности, и нам их было от души жаль. Любу потому, что она, тяжело больной человек, должна была из последних сил вертеться вокруг своего капризного ребёнка, а Володю из-за того, что не было ему ни сна, ни покоя в заботах о выполнении его причуд и прихотей.

Может быть Люба, чувствуя свою безысходность из-за коварной и неизлечимой болезни, спешила отдать своему единственному сыну всю силу своей материнской любви, сознавая, как ему будет недоставать её, когда она уйдет из жизни.

Наверное, только в этом и можно было её упрекать. Во всём остальном мы видели в ней обаятельного и чуткого человека, рачительную хозяйку, добрую и отзывчивую соседку. Общение с ней доставляло удовольствие. Она была не только хорошим доктором, но и большим эрудитом в литературе и искусстве, экономике и спорте, во многих других областях знаний. Наша соседка лучше нас знала особенности здешней жизни и мы много полезного позаимствовали у неё в первый год пребывания в Америке. Особенно благодарна ей была Анечка, которую она обучала пользованию талонами и купонами на удешевление стоимости продуктов, поиску товаров по “хорошим” ценам в магазинах и на гараж-сейлах, экономному ведению хозяйства.

Много доброго старался сделать для нас и Володя. Он помог мне и Верочке подготовиться к сдаче экзамена на вождение автомобиля. Особенно в этом нуждалась наша дочь, которая с трудом постигала эту науку. И в том, что она сравнительно быстро освоила приёмы параллельного паркинга и другие сложные маневры вождения, была немалая заслуга нашего терпеливого соседа-учителя. Кое-когда приходилось пользоваться Володиной помощью при ремонте нашей старенькой машины и покупке запчастей к ней, наладке бытовой техники и кухонного оборудования. У него был полный комплект инструментов и приспособлений для ремонтных работ и он с удовольствием брался за любое дело, но мы старались его помощью не злоупотреблять и обращались к нему только в случаях особой необходимости.

В общем нам здорово повезло на соседей в первое время жизни в Америке. Жаль только, что это продолжалось только один год. Володе, наконец, предложили должность конструктора в небольшой фирме в Калифорнии и, несмотря на то, что этот край известен частыми стихийными бедствиями и находится в другом конце страны, они решили покинуть Баффало.

В жаркий июльский день наши соседи, погрузили своё небогатое домашнее имущество в трак, уселись в старенький “Бьюик” и отправились в поисках счастья в далёкий Лос-Анджелес.

Загородные лагеря для летнего отдыха школьников здесь мало похожи на привычные нам пионерские лагеря. Нет многоэтажных спальных корпусов, капитальных зданий для досуга и питания детей, нет утреннего поднятия и вечернего спуска флага с рапортами, по стойке «смирно» звеньевых, командиров отрядов и пионерских вожатых старшим по рангу начальникам, многократных за день построений для коллективных походов в лес, на речку или в баню, нет политинформаций и коллективных читок газет, жесткой полувоенной дисциплины, пионерской формы и атрибутики.