Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Дорожное движение на улицах городов регулируется светофорами. Их много и они чётко выполняют свои функции, благодаря чему удаётся , даже в часы «пик», когда машины движутся по всем полосам сплошным потоком, избежать пробок.

Трудно себе представить уличное движение даже в небольшом американском городе или посёлке с тем количеством светофоров, которыми были оснащены дороги в наших городах областного и тем более районного подчинения, где их можно было

сосчитать на пальцах одной руки. Даже в таком крупном промышленном центре Белоруссии, каким являлся Могилёв, где мы прожили несколько десятков лет, на пересечении центральной улицы с площадью имени Ленина, являвшейся главной в областном центре, движение регулировалось одним светофором, а их общее количество на всех городских магистралях было меньшим, чем на любой второстепенной улице Баффало.

На американских же хайвэях в светофорах вообще нет необходимости, так как они пересекаются в разных плоскостях, количество которых зависит от напряжённости движения. Ничего подобного не приходилось видеть даже на самой лучшей нашей автостраде «Москва-Брест», что связывала столицу страны с Европой.

Другие в Америке и автомобили. Главное их отличие - автоматическая трансмиссия. Удобства такой системы переключения скоростей очевидны всем. Для меня же, при отсутствии возможности использовать для этой цели левую ногу, это особенно важно. В Союзе я мог водить машину только после её оснащения дополнительными рычагами ручного управления. Кроме дискомфорта, который ощущался при этом, просто рук не хватало для переключения скорости и управления рулевым колесом. Даже на самой последней модели «Жигулей», которую мне удалось купить по льготной очереди, не было автоматической трансмиссии и машину необходимо было дополнительно оснащать системой ручного управления.

Простота и удобства управления автомобилем позволяют пользоваться им в равной мере мужчинам и женщинам, подросткам и глубоким старикам. Даже инвалиды, передвигающиеся в своём доме на колясках, могут ездить на автомашинах. Вот почему в Америке автомобиль стал непременной принадлежностью человека на протяжении всей его самостоятельной жизни. Этому способствует и доступность его приобретения. Здесь не нужно, как это было в Союзе, дожидаться многолетней очереди. Диллеры наперебой предлагают машины новые и бывшие в употреблении, дорогие и дешёвые, отечественные и импортные. Их можно купить в кредит с гарантией на бесплатное обслуживание и ремонт в течение нескольких лет.

Всеамериканская автомобильная ассоциация, имеющая широкую сеть филиалов по всей стране и известная по сокращённому названию «ААА», обеспечивает инструктаж водителей, отправляющихся в дальние путешествия, снабжает их необходимыми маршрутными картами, резервирует комнаты отдыха в пути следования. За небольшую плату оказывается необходимая помощь при

неисправности автомобиля в дороге. Если требуется серьёзный ремонт, машину доставят по вашему указанию на станцию техобслуживания или в гараж.

В первое время мы никак не могли спокойно спать, оставив свою машину на никем не охраняемой стоянке (паркинге). Ещё свежи были в памяти случаи, когда в подобной ситуации «ТАМ» мы утром обнаруживали, что у машины не стало колёс, аккумулятора или радиоприёмника, а порой её просто целиком уводили. Теперь, наша «Тойота» в пригороде Баффало годами стоит на улице без всякого присмотра, а мы абсолютно спокойны за её сохранность.

Может быть обо всём этом мне и не стоило так подробно рассказывать. Американского читателя этим не удивишь. Это ему и так хорошо известно и восторженные эмоции на сей счёт не часто приходится слышать. Более того, в газетах, по телевидению и на радио нередко звучит критика и в адрес компаний, которым принадлежат дороги, и фирм - производителей автомобилей, и полиции, обеспечивающей порядок на улицах и магистралях.

На меня же это произвело неизгладимое впечатление. Такое пришлось увидеть впервые. Я не мог об этом умолчать и не в силах воздержаться от восторга.

Жизнь в нашем постсоветском отечестве меня по-прежнему интересовала и волновала. Я, как и раньше, с жадностью ловил любую информацию о событиях в России, Белоруссии, Украине. Теперь, когда почти все наши родственники покинули просторы «родины чудесной» и письма оттуда приходили реже, её источниками стали газеты и голоса различных радиостанций.

Прошло уже восемь лет с начала рыночных реформ и почти столько же со времени правления Россией Ельциным, а положение к лучшему не изменилось. Особенно плачевным оно стало после переизбрания его президентом на второй срок в 96-м году. Теперь уже мало кто сомневался в том, что этого делать не следовало. Народ тогда выбирал меньшее из двух зол и надеялся на выполнение им своих предвыборных обещаний. Каждый губернатор перед теми выборами думал прежде всего о себе и о том, что будет с ним, если к власти придёт лидер коммунистов Зюганов. Всем им нужен был Ельцин, который хоть мало чего полезного делал, но их не трогал.

Немощному, больному президенту перед теми выборами следовало назвать своего преемника на высшую должность, а он назвал себя, чем совершил преступление перед страной и своим народом. Он бил себя в грудь на экранах телевизоров, обещая избирателям золотые горы, а после своего избрания от своих клятв отрёкся. Вдохновлённый своей победой и полной бесконтрольностью, Ельцин отыграл назад все сделанные общественному мнению уступки (прекращение войны в Чечне, выплата задержанных зарплат, увольнение одиозных фигур и многое другое) и стал ещё менее разборчивым в выборе средств для достижения своих целей.

Если в 95-м году в стране простому труженику ещё как-то можно было жить, ещё не всё было распродано за бесценок и разграблено, то после выборов началась уже полная вакханалия.

Страна, как и раньше, не могла накормить себя продуктами собственного производства. Недавние «битвы за урожай» сменились почти полным безразличием к засухам и другим капризам природы. Когда-то руководителей регионов пугали: «...не соберём урожай, соберём пленум ЦК». Теперь угрожать перестали. Выработали новую тактику: «...меняем нефть на колбасу».

Кризис в сельском хозяйстве России, как и в других отраслях экономики, достиг чрезвычайных масштабов. Поголовье крупного рогатого скота с 1992-го по 1999-й год сократилось почти вдвое. Ежегодно уменьшались посевные площади под зерновыми культурами, а урожайность достигла рекордно низкого уровня - меньше 12 центнеров с гектара. Тракторный и автомобильный парк на селе сократился за эти годы более чем в два раза, а использование минеральных удобрений почти в десять раз.