Алексей Песков - Павел I

Иначе говоря, сложна своими парадоксами новейшая история. Недаром логический ум Павла не хотел ее понять: она разрушала строгую простоту и стройный порядок классического стиля, она была неупорядочена и непредсказуема, как саранча.

Однако мы отвлеклись и вместо обещанной летописи опять заняли страницу комментариями. – Терпение! Сейчас, со следующего абзаца начнется и летопись. Напомним, что мы находимся по-прежнему в августе 1789-го года. В Париже продолжается ферментация, у нас же, благодаря Богу, все благополучно и тихо. Великий князь и великая княгиня имеют местом пребывания Гатчину, императрица – Царское Село.

7 августа. Царское Село. Получено долгожданное известие о победе над турками при Фокшанах нашей русско-австрийской армии под командованием генерал-аншефа Суворова и генерала принца Кобургского: «Государыня от радости плакала» ( Гарновский. № 7. С. 410 ). 13 августа. Наш флот четырнадцать часов сражался со шведским – шведы, повергнутые, бежали. «Победа похожа на чесменскую» ( Екатерина – Храповицкому. С. 202 ).

9 (21) октября. Париж. Закон о военном положении: «В случае угрозы общественному спокойствию члены муниципалитета <���…> должны объявить о том, что для восстановления спокойствия немедленно необходима военная сила <���…>. – Это извещение совершается таким способом, что из главного окна ратуши и на улицах вывешивается красное знамя <���…>. Когда красное знамя вывешено, всякие скопления народа, вооруженные или невооруженные, признаются преступными и разгоняются военной силой <���…>. Все командиры, офицеры и солдаты национальной гвардии войсковых и конно-полицейских частей, принимающие участие в таких скопищах и мятежах, объявляются бунтовщиками против нации, короля и закона и подлежат смертной казни» ( Документы революции. С. 43–44 ).

10 декабря. Петербург. «Из Константинополя пишут, что султан бесится за разбитие визиря, но готовится еще к войне» ( Храповицкий. С. 214 ).

20 (31) января. «Пруссия заключает союз с Портою» ( Грибовский. С. 76 ). «Теперь мы в кризисе: или мир, или тройная война» ( Екатерина – Храповицкому. С. 214 ). – «Матушка Всемилостивейшая Государыня! <���…> Не можно ли всячески отвести прусского короля от его намерений. Пусть он берет Померанию и что хочет <���…>, а то все верх дном пойдет. Где набрать войск и начальников столько и достанет ли внимания? Разбившись повсюду, везде будем слабы и нигде не успеем» ( Потемкин – Екатерине 8 февраля 1790 из Ясс в Петербург. С. 397 ).

15 апреля. Петербург. «Известно уже о согласии короля прусского с турками, он готовится <���…>. Нам надобно успеть подвинуть 20 т<���ысяч войска> к Риге. Пространство России делает ее силу и бессилие <���…>. При первом разрыве вступят войска наши в Польшу» ( Екатерина – Храповицкому. С. 220 ).

Апрель. Париж. «Я в Париже! Эта мысль производит в душе моей какое-то особливое, быстрое, неизъяснимое, приятное движение… Я в Париже! – говорю сам себе и бегу из улицы в улицу, из Тюльери в Поля Елисейские; вдруг останавливаюсь, на все смотрю с отменным любопытством: на домы, на кареты, на людей. Что было мне известно по описаниям – вижу теперь собственными глазами – веселюсь и радуюсь живою картиною величайшего, славнейшего города в свете, чудного, единственного по разнообразию явлений. <���…> – Париж ныне не то, что он был. Грозная туча носится над его башнями и помрачает блеск сего, некогда пышного города. Златая роскошь, которая прежде царствовала в нем как в своей любезной столице, – златая роскошь, опустив черное покрывало на горестное лицо свое, поднялась на воздух и скрылась за облаками; остался один бледный луч ея сияния, который едва сверкает на горизонте, подобно умирающей заре вечера. Ужасы Революции выгнали из Парижа самых богатейших жителей; знатнейшее дворянство удалилось в чужие земли <���…>. – С 14 июля все твердят во Франции об Аристократах и Демократах; хвалят и бранят друг друга сими именами <���…>» ( Карамзин. Письма русского путешественника. С. 217, 223–224, 226 ).

23 мая.«В 80 верстах от Кронштадта <���…> шведский флот. – Ужасная канонада слышна с зари во весь день в Петербурге и в Царском Селе» ( Храповицкий. С. 222 ).

30 июня. Петербург. В Петропавловскую крепость доставлен коллежский советник Радищев за сочиненную им и изданную без имени книгу «Путешествие из Петербурга в Москву»: «Тут рассевание французской заразы: отвращение от начальства; автор – мартинист <���…>, он бунтовщик хуже Пугачева» ( Екатерина – Храповицкому. С. 226–227 ): «<���…> Упругая власть при издыхании приставит стражу к слову и соберет все свои силы, дабы последним махом раздавить возникающую вольность… – Но человечество возревет в оковах и, направляемое надеждою свободы и неистребимым природы правом, двинется… И власть приведена будет в трепет <���…>» ( Радищев. С. 190) . – «Уложенья 22-й главы 13-м пунктом, которые воры чинят в людех смуту <���…> таких воров за такое их воровство казнити смертию. Воинского устава 20-м артикулом – кто против его величества особы хулительными словами погрешит <���…>, оной имеет живота лишен быть и отсечением головы казнен <���…>. 101-го артикула толкованием, коль более чина и состояния преступитель есть, толь жесточае оный и накажется <���…>» ( Процесс Радищева. С. 265 ).

3 августа. Заключен мир с Швецией в границах, до начатия войны бывших.

6 августа. Петербург. «Получено собственноручное письмо от короля шведского к ея величеству: просит <���…> забыть сию войну, как миновавшую грозу» ( Храповицкий. С. 229 ).

4 сентября. Петербург. Указ Екатерины Сенату: «Коллежский советник и ордена святаго Владимира кавалер Александр Радищев оказался в преступлении противу присяги его и должности подданного изданием книги „Путешествие из Петербурга в Москву“ <���…>. За таковое его преступление осужден он <���…> к смертной казни <���…>, и хотя по роду той важной вины заслуживает он сию казнь по точной силе законов <���…>, но МЫ, последуя правилам НАШИМ, чтоб соединять правосудие с милосердием <���…>, освобождаем его от лишения живота и повелеваем вместо того, отобрав чины, знаки ордена святаго Владимира и дворянское достоинство, сослать его в Сибирь в Илимский острог на десятилетнее безысходное пребывание» ( Процесс Радищева. С. 282 ).

29 декабря. Петербург. «Приехал Валериан Александрович Зубов с донесением о взятии штурмом Измаила» ( Храповицкий. С. 236 ). – «Приступ к Измаилу сделан 11-го декабря под главным начальством графа Суворова; около 33 тысяч турок убито и 9000 взяты в плен. Русские потеряли до 5000 человек» ( Грибовский. С. 77 ). – «Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня! Вот моя кампания <���…>. Измаил – первая и сильная крепость, построенная по-европейски <���…>. Я могу похвалиться пред Вами, что удалось мне влить в армию, мне вверенную, душу порядка и неустрашимости <���…>. Не Измаил пал, но армия турецкая <���…>. Бог помог» ( Потемкин – Екатерине. С. 444, 934 ).