Анри Труайя - Оноре де Бальзак

Подписчиков смутило не только посвящение, разочаровал и показался скучным сам сюжет – лишенный лихо закрученной интриги, обремененный наивной болтовней. Их недовольство заставило «Journal des Débats» объявить о скорой публикации «Графа Монте-Кристо» Александра Дюма – так, по крайней мере, публика не останется внакладе. Бальзак был повержен, страдал, хотя и уверял Ганскую, что в литературных кругах, а также в свете его произведение уже сейчас считают «маленьким шедевром», когда же появится третья часть, им придется признать, что шедевр этот – «большой». Как всегда, самодовольство, необходимость выпячивать грудь! Он работал над «Модестой Миньон» трудно и без особого желания. Отсутствие вдохновения заставило бросить на полпути «Крестьян». Теперь первоочередной задачей его «серийного производства» виделось завершение «Блеска и нищеты куртизанок».

Здесь разрабатывается тема, намеченная в третьей части «Утраченных иллюзий», когда лишившийся всяких надежд Люсьен де Рюбампре продается душой и телом некоему испанскому священнику Карлосу Эррере, который в действительности не кто иной, как каторжник Вотрен. Люсьен испытывает в отношении своего «спасителя» весьма двусмысленные чувства, но соглашается заключить договор, согласно которому в обмен на власть, обещанную ему Вотреном, станет его инструментом в завоевании общества. Тот заставляет Люсьена отказаться от любимой женщины – куртизанки Эстер Гобсек, которая попадает в объятия финансиста Нусингена, и жениться на аристократке Клотильде де Гранлье. Эстер умирает, приняв яд. Люсьен и Вотрен арестованы. Люсьен покончил с собой, повесившись в тюрьме, Вотрен, после долгих переговоров, становится начальником сыскной полиции. Роман состоит из нескольких взаимосвязанных частей: «Как любят эти девушки» (сюда войдет и «Торпиль»), «Во что старикам обходится любовь», «Куда приводят дурные пути» (поначалу «Преступное обучение») и «Последнее воплощение Вотрена». От разнообразия сюжетных линий и героев захватывает дух: резко очерченные характеры, бьющие через край, порой весьма двусмысленные (как взаимное влечение Люсьена и Карлоса) чувства, неожиданные развязки, описания, предвосхищающие реалистическую школу, и горы неправдоподобий. Это плод ума, опьяненного собственной изобильностью, готового дерзать. Но титанический труд свалил Бальзака с ног: опять головные боли, кишечные колики. Иногда ему кажется, что завершить «Человеческую комедию» не хватит сил. А тут еще родные с их уже ставшими привычными притязаниями. Оноре с грустью вспоминает времена, когда сестра Лора была его союзницей, человеком, которому можно полностью доверять и доверяться. Теперь она стала желчной, подозрительной и все больше походит на мать, вечно озлобленную на весь белый свет. «Не буду говорить вам о тех каплях желчи, что переполнили чашу моих взаимоотношений с моей семьей, – пишет он Ганской. – 1. Манеры синего чулка моей сестры навсегда отбили у меня охоту говорить с ней о литературе. 2. Я не могу обсуждать свои дела, особенно литературные, с матерью. 3. Она причиняет мне жестокие страдания отсутствием такта, что проявляется у нее обычно в присутствии третьих лиц. 4. Она хочет, чтобы ее муж стал человеком более великим, чем я. Я ничего не значу для моей семьи, которой не хватает как раз духа семьи. Все связи, одна за другой, порваны. Я собираюсь вновь засесть за работу… и встречаться с сестрой как можно реже. Так, мне кажется, будет меньше обид. Давно наблюдаю я за странным превращением моей сестры в мою мать, что предсказывала госпожа де Берни… Теперь у нее бывают только приступы доброты… У меня же будет новая семья, и все благодаря женщине, что произвела на свет Анну».

Четырнадцатого июня 1844 года в Париж прибыла бывшая гувернантка Анны Анриетта Борель, которая не раз обращалась с просьбой пристроить ее в монастырь, пользуясь связями писателя, к Бальзаку. Волей-неволей пришлось выступить посредником и добиться, что ее примут в качестве послушницы в незатворнический монастырь визитандинок. Снова украденное у работы время! Но чего не сделаешь, чтобы понравиться близкому Ганской человеку! Он даже позволяет «Лиретте» пожить у него в ожидании монашеского одеяния.

Тем временем Ева выигрывает дело. К несчастью, пока она сражалась в Петербурге, управляющий перестал должным образом следить за крепостными, с убытком продал урожай, запустил земли. Ущерб оказался значительным. Ганская была в растерянности, Бальзак стал призывать ее покинуть имение и отправиться во Францию. Она оставалась глуха к этим предложениям. Быть может, появился претендент на ее руку? Анриетта уверяла, что это не так, но заметила, что графиня тоже отмечена милостью Божьей и подумывает удалиться в монастырь. От подобной перспективы Бальзак слег с желтухой.

Едва поправившись, вернулся к трудам, налегая на черный кофе, который готовил сам: мокко, кофе с Мартиники и бурбон. Иногда выпивал литр в день. Не хотелось верить, будто Ева охладела к нему настолько, что готова посвятить себя только Богу. В письмах он умоляет и увещевает ее. В результате та соглашается на путешествие, а так как польке трудно получить от властей паспорт, позволяющий въезд во Францию, страну, подрывающую основу авторитарной власти, Ева выбирает Дрезден, где живут многие ее соотечественники. Бальзак немедленно просит снять для него комнату. Но «La Presse» начинает печатать «Крестьян», которые еще не доведены до конца, надо спешно поставлять недостающие фрагменты. Да разве можно создать шедевр, когда счет идет на часы? Перо летит по бумаге, сам он мечтает об одном: прохладная рука Евы у него на лбу.

Критика «Крестьян» была убийственной, автора обвиняли в том, что он порочит жизнь деревни, представляя ее тружеников отбросами общества. А Бальзак важничал перед Ганской, заявляя, что обрел весь свой блеск, способности, воображение, что «Крестьяне» будут шедевром, сравнимым с «Цезарем Бирото» и «Блеском и нищетой куртизанок», которыми все восхищаются, и не без оснований. Эти победные реляции должны пробудить у Евы желание как можно скорее видеть его подле себя в Дрездене. Но она медлит. Оноре начинает подозревать, что ее окружают враждебно настроенные по отношению к нему люди, между тем сплетни и пересуды ей противопоказаны. Пусть тогда вместе с Анной едет к нему: всегда можно найти способ пересечь границу без паспорта. Если будет такая необходимость, он впишет их в свой как сестру и племянницу, которые будут жить в Париже инкогнито. Вместе они обойдут город и выберут себе уголок для будущего семейного счастья. Чтобы не тратить время попусту, писатель сам отправляется на поиск дома, достойного их любви. Ничего подходящего. Как всегда, он не желает мелочиться, покидая свои романы, вступает в их продолжение. Но мечта непременно осуществится, надо только продать Жарди, как можно выгоднее пристроить «Крестьян» и «Человеческую комедию», привлечь здравый смысл Ганской. Ему не сидится на месте, работать становится невозможно, Бальзак почти на грани безумия.