Анри Труайя - Оноре де Бальзак

Пятнадцатого сентября вечером он в столице, настроен как нельзя более оптимистично, тогда как Ева обеспокоена скандалом, который может вызвать этот поздний ребенок, тем более что некоторые ее родственники близки ко двору. Она хотела бы родить потихоньку, доверить малыша Оноре, а самой отсидеться в своем имении, пока недоброжелатели не забудут об этом ее приключении. Ганская сообщает об этом Бальзаку, но столь постыдное решение его никак не устраивает – весь мир должен видеть два предмета его гордости, его жену и его сына. В ожидании славного события он предпринимает еще одно путешествие в Германию, в Висбаден, чтобы тринадцатого октября 1846 года присутствовать на свадьбе Анны и Георга. Встречу с Евой ознаменовала ночь наслаждений и брачный пир, достойный Пантагрюэля. Вернувшись на улицу Басс, он дает объявление в несколько газет о состоявшейся в Висбадене пышной церемонии, уточнив, не без некоторого тщеславия, что одним из свидетелей был господин де Бальзак.

Старшая сестра Ганской, Алина Монюшко, жившая в Париже, пыталась добиться от Оноре, действительно ли тот собирается жениться на Еве. Он отвечал уклончиво, что всем сердцем желает этого, но ничто окончательно не решено, хотя, если случай представится, со своей стороны обещает триста тысяч франков, отсутствие долгов и еще сто тысяч франков, которые принесут его труды. На что коварная Алина сладким голоском заметила: «Итак, моя сестра выходит замуж за большие деньги!» Бальзак был польщен, хотя не знал пока, как оплатить покупку дома и мебели. Ему постоянно приходилось успокаивать Еву в том, что касалось его финансовых вложений: да, биржевые операции сопряжены с определенным риском, акции Северной железной дороги пока не растут, но все это временные явления, и скоро они подорожают настолько, что принесут значительную прибыль. В любом случае котеночек не должен волноваться, его сокровище останется в целости и сохранности.

Главной заботой Оноре в это время остается покупка дома в Париже, где можно было бы наслаждаться супружеским и отцовским счастьем. Исследовав квартал Божон, он обнаружил там на улице Фортюне [24]обветшалый особняк. Название улицы показалось ему обещанием грядущего блаженства. [25]Переговоры с владельцем были возложены на незаменимую госпожу де Брюньоль. Ей удалось сбить цену до пятидесяти тысяч франков: тридцать две заявленные и восемнадцать сверх договора, то есть, исключая взятку, можно было уложиться в стоимость железнодорожных акций. Бальзак был очень доволен и собой, и своим уполномоченным. По его подсчетам, ремонт обойдется всего в десять тысяч франков. В результате будет потрачено шестьдесят тысяч на дом, цена которого года через четыре поднимется до ста пятидесяти тысяч.

Строение, конечно, хотя и большое, но запущенное и унылое. Впрочем, новые рамы на фасаде и садик перед ним. Но если его почистить, привести в порядок, купить хорошую мебель, оно станет настоящим дворцом для принцессы Евы. У него есть и своя волнующая тайна: он стоит спиной к спине с часовней Святого Николая; во времена Людовика XVI его генеральный откупщик и известный распутник Николя Божон велел соединить дом с часовней, так он мог после свиданий прямым ходом попасть на мессу. Бальзак не преминул сообщить Еве об этой детали: «Из спальни ты сможешь пройти на хоры. Вот что заставило меня купить этот дом». Через несколько дней вновь напоминает: «Знаешь ли ты, что ты единственная в Париже, кроме, конечно, королевской семьи, будешь иметь собственные церковные хоры?» И не устанет повторить еще раз: «У меня голова идет кругом, когда думаю о том, что моя любимая сможет из своих покоев, верхних или нижних, попасть на собственные хоры в часовне и присутствовать на службе и что это единственный дом в Париже, дающий такую королевскую или княжескую привилегию».

С ноября 1846 года его заботит только обустройство дома. Он бегает по краснодеревщикам, торговцам декоративными тканями и обивкой для мебели, антикварам. В письмах появляются имена Гроэ, который делает мебель для библиотеки, поставщика тканей Солильяжа, Пайяра, отвечающего за бронзу, не говоря уже о многочисленных лавках старьевщиков, которые он опустошил. Ева получила полный перечень часов, люстр, каминных принадлежностей, кресел и стульев, картин, оживленный планами, чтобы смогла сполна оценить его усилия. При покупке особняка Оноре планировал выделить максимум десять тысяч франков, чтобы привести его в порядок. Теперь заговорил о двадцати трех и даже тридцати. Забросил свои романы и большую часть времени проводил на улице Фортюне, обсуждая узор на полу, форму шпингалета, обнаруживая потайную дверь, устанавливая, по просьбе своей драгоценной мерзлячки, калорифер. Ева издалека одобряла его стремление создать дорогое, уютное гнездышко, достойное его жены. Но расходы не могли не беспокоить: в стремлении к роскоши будущий муж не знал удержу. Не закончится ли все это финансовым крахом? К тому же Ганская никак не могла понять, почему самые деликатные поручения он по-прежнему возлагает на чудовищную госпожу де Брюньоль, которая давно изгнана. Кто эта захватчица – его служанка, секретарь, любовница? Он что, боится ее и потому не хочет избавиться? Бальзак умоляет Еву не беспокоиться, «старая карга» необходима для некоторых второстепенных дел – не может же он всем заниматься сам! Во имя их любви он и так посвящает слишком много времени и сил этому дому.

Понемногу Бальзак стал замечать, что с ним происходит нечто странное: реальный мир стал вытеснять мир вымышленный. Персонажи романов, когда-то владевшие его мечтами, уступили место мужчинам и женщинам из плоти и крови. Теперь Оноре занимали не Люсьен де Рюбампре или отец Горио, но подрядчики, поставщики, мастера, антиквары, предъявлявшие счета. С головой уйдя в планы и сметы, он перестал интересоваться творчеством, или, скорее, сменил его предмет. Новой «Человеческой комедией» стал особняк на улице Фортюне. И если здесь было стремление к совершенству, но только ради Евы и маленького Виктора-Оноре, которого она вынашивала. Счастье их троих стоит того, чтобы ни одна мелочь не ускользнула от него. Оноре волнует не только красота, увлекают и самые ничтожные хозяйственные заботы: он просит будущую жену заказать в Германии простыни и белье, тряпки, двенадцать наволочек с вышивкой по краям и в уголке; с гордостью победителя сообщает, что ручка сливного бачка в уборной будет из зеленого богемского стекла; что приобрел фонтан, созданный Бернаром Палисси то ли для Генриха Второго, то ли для Карла Девятого. «Он – эмалированный, работы Бернара Палисси. На нежно-голубом фоне темно-синий рисунок – лилии. Дно – зеленовато-белое. Нет ничего похожего ни в Лувре, ни в Клюни, в общем, нигде… Он очень подойдет к моим часам. Мне должны принести его сегодня или завтра».