Фарид Фазлиахметов - Дерзость

Глубокой ночью мы выбили дверь и выскочили из хаты. Часового, который нес охрану, я ударил по голове поленом, а Сергей выхватил у него из ножен тесак и заколол. Захватив его винтовку и пояс с патронами, мы благополучно выбрались из деревни. Помогли нам в этом кромешная тьма и густой туман.

Дважды ощутив холодок близкой смерти, мы теперь старались избегать встречи с немцами: шли осторожно, понапрасну не рискуя. Линию фронта решили переходить ночью. Здесь снова несколько раз натыкались на немцев, попадали под обстрел, отстреливались и лишь на рассвете вышли к Днепру. В ближайшем лесу за рекой были наши. Затем без особых приключений прибыли в Вязьму, в свою часть.

Володя закончил свой рассказ, и мы еще долго шли молча. Я думал о том, что с такими ребятами можно идти на любое дело. Эти не растеряются, не раскиснут, ничего не побоятся. И все-таки спросил:

- А страшно было?

- Тогда нет. Страшно теперь, когда вспоминаешь, что чуть было не погибли из-за собственной неосторожности, так и не выполнив задания до конца.

Враг рвется к столице

В ночь на 5 октября Государственный Комитет Обороны принял специальное решение о защите Москвы. Главным рубежом сопротивления была определена Можайская линия обороны, проходившая от Волоколамска до Калуги. В Можайск по шоссейной и железной дороге стали прибывать свежие части с Дальнего Востока. Это были хорошо укомплектованные и вооруженные пехотные и танковые дивизии. Между тем, преодолевая ожесточенное сопротивление наших войск, немцы к 10 октября захватили города Гжатск и Сычевку. Обстановка на фронте становилась все напряженнее. Для отдыха времени не оставалось.

Уже через несколько дней после прибытия в Можайск наша группа была сформирована. Командиром группы назначили старшину милиции Григория Трофимовича Лаврова.

В группу включили двух милиционеров, сослуживцев Лаврова, и по моей просьбе - Володю Шатрова, Сережу Гусарова, Сашу Стенина, Сашу Чеклуева. В группу вошли также четверо комсомольцев, которые вместе с Чеклуевым пришли в часть из Ярцевского района Смоленщины.

Тринадцатого октября Лаврова и меня вызвал майор Спрогис и поставил боевую задачу: "Выйти в тыл противника и двигаться в общем направлении в сторону Вязьмы. По пути следования нарушать связь, минировать дороги, уничтожать мосты, вести разведку, в бои не ввязываться, по израсходовании боеприпасов вернуться через линию фронта. Для выполнения задания вам выдадут мины, взрывчатку, термитные шарики, карту, компасы".

- Задача ясна?

- Ясна, товарищ майор!

Мы понимали, что такие небольшие группы, как наша, - а таких групп, направленных из Можайска, были десятки - могут нанести немалый ущерб наступающим немецко-фашистским войскам. Чем больше мы сделаем, тем легче будет обороняющимся частям Красной Армии.

Поздно вечером нас отвезли на машине к Бородино. Дальше, ехать было нельзя - мост через реку взорван. Октябрь сорок первого выдался морозным, река покрылась первым тоненьким слоем льда. По кладям перебрались на другой берег и двинулись на запад. Пройдя километров десять, вошли в какую-то притихшую деревеньку. В ней не осталось ни одного жителя. В одной из пустующих изб протопили печку, погрелись и отдохнули.

Еще до рассвета покинули деревню, лесами пошли дальше. К вечеру оказались уже в тылу врага.

Определить это было нетрудно: до нас доносились обрывки чужой речи, слышался шум машин - по дорогам двигались немецкие части. Особенно оживленное движение наблюдалось на Минском шоссе, однако и проселочные дороги были накатаны до блеска. Ставим на них по одной или по две мины, тщательно маскируем.

Ночь с 15 на 16 октября мы провели в деревне. Встали еще до рассвета, хозяйка покормила нас чем могла, и мы отправились дальше.

Спустились по крутой тропинке к речке, начали переправляться. И надо же!.. Когда мы с Сашей Стениным стали переходить по кладям, они под нами рухнули, и мы очутились по горло в ледяной воде. Кое-как выбрались на берег. Переодеться нам, естественно, было не во что, поэтому ограничились тем, что с помощью товарищей просто-напросто хорошенько выжали одежду.

На рассвете подошли к большаку Поречье - Уваровка. Лес далеко позади, за большаком - бесконечное снежное поле. По дороге беспрерывным потоком шли машины, танки, конные обозы. Перейти нельзя. Устроившись в глубокой воронке, образованной взрывом бомбы крупного калибра, стали дожидаться вечерних сумерек.

Саша Чеклуев и Сережа Гусаров, перекинув через плечи холщовые сумки, отправились по дороге в ближайшую деревню "побираться". Они там погрелись, поели, кое-что и нам принесли из продуктов, но главное, в течение нескольких часов наблюдали за движением немецких воинских частей, запоминали знаки на машинах, количество танков и автомашин, форму, цвет одежды солдат и офицеров (нам из нашего укрытия такие подробности рассмотреть было трудно).

Вечером, когда движение по дороге почти прекратилось, мы заминировали ее в нескольких местах и углубились в лес. В чаще быстро разожгли костер - дров было достаточно, рядом стояли поленницы, заготовленные еще до войны. Наконец-то появилась возможность согреться, обсушиться и отдохнуть.

Костер весело трещит, часовой ходит на некотором удалении от него, но, ослепленный ярким светом, очевидно, мало что видит в окружающей густой темноте. Лавров, этот веселый, никогда не унывающий человек, которому в ту пору было около тридцати, рассказывает нам были и небылицы из своей жизни, анекдоты, а мы все, развесив уши, слушаем его. Автоматы и винтовки лежат под руками или висят на сухих сучьях могучих елей, которые обступают нас со всех сторон. Рассказчиком Лавров был прекрасным, не говоря уже о том, что обладал живым умом и чувством юмора. Увлекшись его рассказами, мы, честно говоря, на какое-то время даже забыли, где находимся, тем более что в котелках уже забулькал гороховый суп, сдобренный колбасой. И вдруг из темноты слышим громкую и повелительную команду:

- Хальт, хенде хох!

Кроме меня и Саши Стенина, всех моментально как ветром сдуло. Мы же, когда перед нами появились вооруженные люди, остались на месте. И не потому, что были полураздеты - сушили обмундирование, - просто прекрасно знали: немцы ни за что ночью не сунутся в лес. И в самом деле: на пилотках у солдат мы увидели звезды, а на лицах улыбки. Красноармейцы присели к костру, протянули к огню озябшие руки...

- Сашка, Сергей, Лавров! Да это же наши, идут из окружения, - кричу я в темноту.

Слышу ответ Чеклуева:

- Сдались фашистам, шило вам в бок!

В разговор вступает Саша Стенин.

- Да вы что, ребята, очумели, что ли? Идите к костру, это же наши красноармейцы!

- А не врешь?

Не верят, подходят поближе, видно, все еще присматриваются.