Берналь Кастильо - Правдивая история завоевания Новой Испании

Но этим триумф Кристобаля де Олида не ограничился. Дело в том, что часть своих сил он послал к заливу Дульсе [(Golfо Dulce)], где засел некий Хиль Гонсалес де Авила2 в качестве губернатора, случайно прибывший в эти края и основавший там город Сан Хиль де Буэна Виста [(San Gil de Buena Vista)]. Окрестные туземцы были очень воинственны, и Хиль Гонсалес де Авила лишь с трудом держался против их напора. Узнав об этом, Кристобаль де Олид задумал ликвидировать весь гарнизон. План не удался; гарнизон отчаянно защищался, и люди Олида потеряли 8 человек. Теперь экспедиция возвращалась: города, правда, не взяли, зато вели нескольких пленных и среди них самого Хиля Гонсалеса де Авилу.

Подобные успехи значительно подняли дух Кристобаля де Олида, и он решил пойти против Нако, большого поселения внутри страны. Взял он с собой и обоих своих пленников, ибо считал себя достаточно сильным, чтобы не опасаться их. В оспользовавшись его беспечностью, Лас Касас и Хиль Гонсалес быстро составили заговор, опираясь на большое количество сторонников Кортеса, даже среди людей Олида, и решено было напасть на Олида при сигнале: «За короля и Кортеса!»

Между тем, Олид ничего не замечал. Поэтому как-то вечером, когда заговорщики у него ужинали, Лас Касас внезапно вскочил, бросился на Олида и вместе с другими нанес ему множество ран. Олид упал замертво, а те продолжали ужин. Вдруг слышат они голос убитого: «Сюда, друзья, помогите!» Оказывается, Кристобаль де Олид, человек геркулесовой силы, очнулся, встал на ноги и теперь пытался укрыться в кустах, призывая на помощь. Многие солдаты сейчас же бросились к нему, но тут выступил Лас Касас и именем короля и Кортеса повелел им отстать от тирана и самозванца. Солдаты повиновались, отступились от Олида, его вновь схватили, судили и на следующий день обезглавили на торговой площади в Нако.

Так кончил Кристобаль де Олид, храбрец, но властолюбец, столь легко забывший, сколь многим он обязан Кортесу… После его казни командование перешло к Франсиско де Лас Касасу и Хилю Гонсалесу де Авиле, которые действовали в большом единодушии. Лас Касас основал город Трухильо, а Хиль Гонсалес послал небольшой отряд в прежний свой город, Сан Хиль де Буэна Виста, чтобы немного усилить гарнизон, пока он сам не вернется из Новой Испании, куда они с Франсиско де Лас Касасом решили отправиться за дальнейшими подкреплениями…

Кортес, между тем, прождав несколько месяцев и не имея никаких известий об экспедиции Франсиско де Лас Касаса, стал сильно беспокоиться и, не очень надеясь на море, решил самолично отправиться сухим путем в Гондурас на выручку своим.

Приготовления прошли быстро и без задержки. Перво-наперво Кортес позаботился о безопасности Мешико. Крепость и верфи были снабжены пушками; временными губернаторами были назначены казначей Алонсо де Эстрада и контадор Альборнос. До сих пор не понимаю, почему выбор Кортеса остановился на Альборносе. Правда, он тогда еще не знал, что тот всячески чернит его пред королем, но все же это назначение было жалким. Старшим алькальдом стал лиценциат Суасо, а старшим альгуасилом и майордомом всех владений Кортеса — Родриго де Пас. Всеми уважаемого фрай Торибио «Мотолинию» из Ордена Сеньора Сан Франсиско и других священнослужителей Кортес попросил не только заботиться об обращении индейцев, но и о сохранении всего в добром мире и порядке, а Куаутемоку — верховному сеньору Мешико, а также и сеньору Тлакопана, как и другим многим знатным, среди них был весьма знатный Тапиесуела, и остальным старшим касикам, велел отправляться с ним в поход, чтобы не могло возникнуть никаких восстаний. И из провинции Мичоакан привлек многих касиков, и донья Марина, наша переводчица, по-прежнему сопровождала Кортеса, а Херонимо де Агиляра в то время уже не было в живых. Отправились вместе с ним в поход и многие рыцари [(caballeros)] и капитаны, жители Мешико: и Гонсало де Сандоваль, который был старшим альгуасилом, и Луис Марин, и Франсиско Мармолехо, Гонсало Родригес де Окампо, Педро де Ирсио, Авалос и Сааведра, которые были братьями, и Паласиос Рубиос, и Педро де Сауседо «Римский», и Херонимо Руис де ла Мота, Алонсо де Градо, Санто Крус, уроженец Бургоса, Педро Солис Каскуете, Хуан Харамильо, Алонсо Валиенте и Наваррете, и Серна, и Диего де Масариегос, двоюродный брат казначея, и Хиль Гонсалес де Бенавидес, и Эрнан Лопес де Авила, и Гаспар де Гарника, и множество других; и присоединились священник и два монаха-франсисканца, фламандцы, большие теологи, чтобы проповедовать по дороге. Окружен был Кортес и значительным придворным штатом: при нем были майордом Карранса, дворецкие Хуан де Хасо и Родриго Маньеко, виночерпий Серван Бехарано, кондитер де Сан Мигель, что жил в Оашаке; взято было много столовой посуды из серебра и золота, за которую отвечал Тельо де Медина; и был камердинер Саласар, уроженец Мадрида, и медик лиценциат Педро Лопес, который жил в Мешико, и хирург Диего де Педраса, и множество пажей, среди них был дон Франсиско де Монтехо, он по прошествии времени был капитаном на Юкатане, не путать с его отцом аделантадо3; и конюшенный с конюхами, сокольники, гобоисты, трубачи, акробат и фокусник; не забыли захватить и большое стадо свиней, чтоб в дороге не было недостатка в свежем мясе. Также отправились вместе с ним больше 3 000 мешиков со своим вооружением и много других касиков с их отрядами.

Выступили в октябре 1524 года. За несколько дней до выступления фактор Саласар и веедор Чиринос уговорили лиценциата Суасо, Родриго де Паса и целый ряд конкистадоров первого призыва обратиться к Кортесу с просьбой, чтобы он не оставлял страны, ибо последствия могут быть неожиданные и печальные. Но представление это не изменило решения Кортеса, и тогда многие, особенно Саласар, испросили разрешения сопровождать его хотя бы до Коацакоалькоса. По пути туда Саласар всячески ухаживал за Кортесом, стараясь расположить его к себе рабской услужливостью и льстивыми речами. Он ловко рассчитал свои действия: встречая Кортеса, он срывал свою шляпу и кланялся почти до земли; говоря с ним, он как бы трепетал от почтения и любви. Иногда он, как бы в порыве преданности, желал еще и еще раз удержать Кортеса в стране, нежно распевая4: «Ох, дядюшка, давай вернемся! Ох, дядюшка, давай вернемся! Так как видел этим утром горевестную примету!» На что Кортес, вторя ему, отвечал из той же песни: «Так вперед же, мой племянник! Так вперед же, мой племянник! И не верь во все приметы, сбудется, что Бог положит! Так вперед же, мой племянник!»

Так они обменивались любезностями. Да и вообще в начале похода не было недостатка в веселье и удовольствиях. Так, например, Хуан Харамильо отпраздновал недалеко от поселения Орисаба свадьбу с доньей Мариной, нашей переводчицей. А оттуда со многими встречами и приветствиями Кортес направился дальше и по пути к Коацакоалькосу прибыл к большому поселению Уаспалтепек, которое было энкомьенде [(encomienda)] Сандоваля. При его приближении нас всех, живущих вокруг Коацакоалькоса, вытребовали, и многие из нас проскакали путь в 33 легуа, сломя голову, как на пожар, чтобы приветствовать Кортеса. Вот как любили и почитали Кортеса! Он это высоко ценил и с охотой принимал товарищеское поклонение. Впрочем, сейчас же за Уаспалтепеком начались и неудачи: при переправе через большую реку опрокинулось две лодки, и много ценностей и скарба погибло; особенно пострадал новобрачный Хуан Харамильо.