Джим Корбетт - Наука джунглей

В том, что на леопарда имело смысл поохотиться, я не сомневался. И несмотря на то что Уиндхем со слонами действительно был далеко, я решил рискнуть. Зверь шел со стороны загона для скота, и, судя по тому, что шел он не скрываясь, охота его была удачной. Когда я изложил свой план — выкурить леопарда из травяных зарослей, — Бахадур выразил готовность мне помочь, хотя он и сомневался в успехе. Для начала следовало определить, насколько велик был участок травы, где скрылся леопард. Сойдя с тропы, мы двинулись по кругу и обнаружили, что участок имел форму конуса площадью около десяти акров. Колея проходила вдоль его основания.

Ветер был благоприятным. Дойдя до самого дальнего края участка, отстоящего от тропы на двести ярдов, я срезал два пучка травы, зажег их и, вручив один Бахадуру, послал его поджечь участок справа. Сам я поджег траву с левой стороны. На участке росла так называемая «слоновья трава», доходившая высотой до двенадцати футов, сухая, как трут. Так что через минуту все вокруг пылало. Бегом вернувшись к колее, я залег в ней и, прижав к плечу свое ружье модели «Риджби-275», стал следить за внешним краем дороги, держа прицел на такой высоте, чтобы пуля попала в тело леопарда, когда он попытается дорогу пересечь. Я лежал в десяти ярдах от границы травы, приблизительно в пятидесяти ярдах от того места, где леопард вошел в ее заросли. Ширина дороги составляла не более десяти футов, и единственным шансом попасть в леопарда было спустить курок в ту же секунду, как он появится. Я был уверен, что зверь решится покинуть траву в самый последний момент и будет стараться сделать это на большой скорости. При этом я никак не должен был задеть Бахадура, так как велел ему залезть на дерево, стоявшее достаточно далеко от дороги, после того, как он подожжет траву на своей стороне.

Выгорела уже половина участка. Огонь грохотал, как экспресс, мчащийся по эстакаде. Вдруг около своего правого плеча я заметил босую человеческую ногу. Подняв голову, я увидел человека, в котором по одежде и внешности узнал Махомедана, пастуха, искавшего, возможно, пропавшего буйвола. Приподнявшись, я повалил его, прошептав на ухо, чтобы он лежал тихо. Для верности я забросил на него свою ногу. Огонь приближался, и когда до него оставалось всего двадцать пять ярдов, леопард ринулся через дорогу. Нажав курок, я только и заметил, как взметнулся хвост зверя. Трава слева от нас была выжжена несколько дней назад, и в лесу обгоревших стеблей я видел уходящего леопарда и по его движению понял, что он ранен. Но по тому, как при выстреле взлетел кверху его хвост, я не мог с уверенностью сказать, что рана зверя была смертельной. Я поднялся с земли и, крепко держа пастуха за руку, побежал вместе с ним по дороге через густые клубы дыма. Языки пламени угрожающе извивались над нашими головами. Мы увидели лежащего на земле леопарда, только подойдя к нему почти вплотную. Не теряя времени, ибо жара была чудовищной, я подбежал и вложил хвост леопарда в руку пастуха, положил сверху свою, и вместе мы поволокли зверя прочь от огня. Вдруг, к моему ужасу, леопард открыл пасть и оскалил клыки. На наше счастье, пуля прошла через шею и парализовала зверя, и к тому моменту, когда ярдов через пятьдесят мы остановились, леопард был уже мертв. Но как только я разжал свою руку, мой невольный помощник отпрыгнул от меня в сторону, как если бы я его ударил, и, сорвав с головы свой бурнус и прижимая его к себе, бросился бежать так, как не бегал до него еще ни один местный пастух.

Жаль, что я не видел, как он добежал до пункта своего назначения. Индийцы — большие умельцы рассказывать байки о своих приключениях, и рассказ моего приятеля о том, как он спасся из лап сумасшедшего англичанина, наверняка мог привлечь немало слушателей. Бахадур видел все со своего «насеста» и, присоединившись ко мне, сказал: «Этому человеку много лет будут рады у всех бивуачных костров. Но никто не поверит в его историю».

Если условия неблагоприятны для того, чтобы подобраться к так называемым опасным зверям на расстояние выстрела, чаще всего их выгоняют из зарослей, пользуясь услугами слонов или загонщиков либо тех и других вместе. Три таких охоты живы в моей памяти. Они стоят того, чтобы их описать хотя бы потому, что первые две были организованы с минимальным числом участников, а третья преподнесла мне урок, при воспоминании о котором у меня и сегодня замирает сердце.

Робин, наш шпрингер-спаниель, и я отправились как-то утром прогуляться по пожарной просеке в полумиле к западу от моста через реку Боар. Робин бежал впереди. У места, где наша малохоженая тропка пробегала между чахлой порослью травы, он вдруг остановился, принюхался и оглянулся на меня через плечо. Подойдя ближе, я не увидел никаких следов и знаком показал, чтобы Робин шел по запаху, который уловил. Он с готовностью повернул налево, добежал до края просеки и снова тщательно обнюхал траву. Затем он снова быстро на меня оглянулся, как бы говоря: «Все точно, я не ошибся». После этого Робин нырнул в траву, доходившую здесь до восемнадцати футов. Шаг за шагом пес шел по запаху, пока ярдов через сто, там, где была небольшая впадина с влажной землей, я увидел, что Робин преследовал тигра. Обследовав траву вдоль утоптанного места, он обнаружил пятно крови. По опыту, который я приобрел, выслеживая подраненных кем-то зверей, знаю, что пятна крови на следе тигра могут быть тревожным знаком. Однако в данном случае опасения могли быть излишними, так как кровь была явно свежей, а выстрелов в этой стороне в то утро слышно не было. Значит, тигр просто волок за собой тушу оленя или большой свиньи. Еще чуть дальше был участок, густо поросший клеродендронами и занимавший площадь около пятидесяти ярдов, дойдя до которого Робин снова остановился, ожидая дальнейших инструкций.

Я опознал тигра по отпечаткам его лап на мокрой земле. Это был крупный зверь, устроивший себе логово в густых зарослях на противоположном берегу реки Боар, тот самый, который доставил мне немало неприятностей с тех пор, как тремя месяцами раньше мы спустились с гор. Две дороги и одна просека, по которым мы с Мэгги имели обыкновение прогуливаться по утрам и вечерам, проходили как раз через эти заросли, и несколько раз, когда я отсутствовал, пути Мэгги с Робином и этого тигра пересекались. И всякий раз зверь обнаруживал все меньшую готовность уступить путь. Дело дошло до того, что Робин уже не мог считать, что Мэгги в безопасности, когда находится на дороге без меня, и категорически отказывался сопровождать ее дальше моста. Опасаясь, что однажды может случиться непоправимое, я решил при первой возможности застрелить тигра, и теперь этот самый зверь залег рядом со своей жертвой в зарослях. Вот она, возможность, которую я ждал. Робин шел за тигром по ветру, а я, сделав широкий полукруг, подобрался к клеродендронам с противоположной стороны. Когда между нами было ярдов тридцать, Робин остановился, поднял морду, понюхал воздух, несколько раз мотнул головой вверх и вниз и снова посмотрел на меня. Отлично. Тигр в логове. Мы вернулись на просеку и зашагали домой.