Павел Федоров - Генерал Доватор (Книга 1, Глубокий рейд)

Над головой Доватора в синем небе ползли и качались дымчатые облака; словно встревоженные глухими артиллерийскими выстрелами, рядом шелестели могучие дубы.

ГЛАВА 13

С утра наша артиллерия беспокоила немцев. Над лесом с тревожными криками кружились стаи птиц.

Накануне полевой походный госпиталь отправил больных и раненых в тыл. Палатки свернули во вьюки. Алексей Гордиенков должен был уехать с последней машиной. Однако как его ни искали, ничего, кроме изломанных костылей, валявшихся под елкой, не нашли...

Перед этим у Алексея с Ниной произошла размолвка.

- В тыловой госпиталь не поеду, - заявил Алексей.

- Куда же ты денешься с такой ногой?

- Подумаешь, рана! Кость цела. Брошу костыли - и все. Подживет и так...

- А приказ полковника? Не имеешь права.

- Попрошу разрешения.

Выслушав просьбу Алексея, Доватор снял трубку и, потребовав к телефону Нину, спросил:

- Вылечили лейтенанта? Не закрылась? Значит, плохо лечили! - Доватор повесил трубку и пожал плечами. - Медицина протестует. Все. Придется ехать лечиться...

- Можно было сказать полковнику как-нибудь иначе, - вернувшись от Доватора, мрачно говорил Алексей Нине.

- Обманывать я не умею...

- Да я тебя и не прошу!

- И не проси! - Нина присела на пенек. - Собирай вещи.

- Не командуй! - Алексей наступил сапогом на костыль, с хрустом переломил его, потом проделал то-же самое со вторым и бросил обломки под елку.

- Что ты делаешь? - крикнула Нина.

- Спешился! - Прихрамывая, Алексей пошел по тропинке в лес и даже не оглянулся... А Нина и не окликнула. В госпиталь он больше не вернулся...

Приказ о выступлении был уже отдан. Ждали только сигнала.

На другой день, подходя к лагерю разведчиков, Нина встретила на тропинке Яшу Воробьева с котелком в руке. Заметив ее, Яша хотел было свернуть в кусты, но Нина его окликнула.

- Лейтенант здесь? - спросила Нина.

- Какой лейтенант? - Воробьев смотрел на Нину невинными, непонимающими глазами.

Еще с вечера Шаповаленко перевязал Алексею рану, наложив на нее какой-то лекарственный лист, а Салазкин и Торба завьючили его коня. Сообща решили, что из-за болячки оставаться не следует. О том, что он остался в эскадроне, Гордиенков велел пока молчать. И вот Яша нес Алексею обед. Из котелка выглядывала куриная нога, сверху, на блюдце, лежали яйца.

- Не знаешь, какой лейтенант?

- Вот те Христос, не знаю, товарищ доктор. Ведь у нас тут лейтенантов-то разве один? - уклончиво отвечал Яша. - Извините, тороплюсь...

Нина поймала его за рукав.

- А обед кому несешь?

- Да вот себе хлебова маленько сварил... Вы у ребят спросите, может, они знают. Вот они за теми кусточками картошку варят. Салазкин свои стишки читает - в газете напечатали, мировые! Вы пройдите, может, они видели...

В лагере разведчиков кони уже подседланы с полным вьюком, шалаши и пирамиды опустели, оружие все на плечах. Кругом валялись разбитые патронные ящики, на колу висела немецкая каска с простреленной свастикой.

Торба подкидывал в костер дрова. Салазкин и Павлюк чистили картошку. Шаповаленко сидел на ящике и что-то писал в тетрадке. Костер горел плохо, только дымил. Захар, наклонившись, пытался раздуть огонь, захлебываясь дымом, отворачивался, морщился. Последние дни Захар ходил мрачный и злой. Анюта прислала ему такой ответ, что он даже не знал, что и думать: "Приедешь, тогда узнаешь..."

Шаповаленко закрыл тетрадь, сунул ее за голенище. Внимательно осмотрел котелок, в который Салазкин положил картошку, заметил хозяйственным тоном:

- Порезать надо.

- Кто затеял варить? Ты! - ворчал Торба. - А сам сидит, як писарь, да еще учит. Барабули захотел...

- В бой идешь - краще заправиться треба. Патронов побольше - и сюда, - Шаповаленко показал на живот и на карманы.

- Думаешь, не пробьет? - усмехнулся Захар.

- Часом попадешь на тот свет, будешь из кармана барабулю доставать и исты, а то колысь там райский аттестат форменный дадут!..

Заиграл веселый смешок, но тут же оборвался. Подошли Нина и Яша Воробьев. Яша шел сзади и делал хлопцам таинственные знаки.

- А у вас тут весело! - поздоровавшись с казаками, проговорила Нина.

- Тише, товарищ военфельдшер, у нас Филипп завещание сочиняет. Торба, сдерживая смех, наклонился к костру.

- Чистые портянки надел, - заметил Салазкин, - осталось закусить поплотнее - и на тот свет готов...

- Треплются як балабошки! - Шаповаленко укоризненно покачал головой. - Тошно слухать... Язык, як добрая шабля, а силенки - пивфунта... Це мой земляк, - Филипп Афанасьевич показал пальцем на Торбу, - силы у него, як у великого дурня, а ума не хватает костра распалить. Вин смеется, що я пишу...

- А может, вы, господин вахмистр, мемуары сочиняете? Меня там не забудьте! - не унимался Салазкин.

- Зараз я на войне, - продолжал Филипп Афанасьевич, - а думка моя о мирной жизни. Почему Филипп Шаповаленко добровольцем пошел? Потому, что он воюет за мир! И должен писать о мирной жизни! А этот мне еще о каких-то мамуарах толкует! Тьфу... Варил бы скорей картошку.

- Верно! - поддержала Нина. - А то лейтенант у вас вторые сутки не евши сидит...

- Ну уж нет! Вчера я ему курочку...

- Филипп! - крикнул Торба. - Глянь, кони там не отвязались?

- Где спрятали? - решительно спросила Нина. - Показывайте!

- Я ему курочку в госпиталь возил... Понимаете? - Шаповаленко пробовал вывернуться.

- Вы, Филипп Афанасьевич, не юлите. Куда Воробьев пошел? Тут не до шуток. Если узнает полковник Доватор...

- Никто не узнает! Ни який полковник, - под свирепым взглядом Торбы заявил Шаповаленко. - Нельзя ему оставаться, товарищ военфельдшер, а рана що - заживет. Устроим все, як полагается. Нас еще ни один цыган не обманул!

- Кого это вы тут обманывать собираетесь?

Из кустов вышли Доватор и подполковник Карпенков.

Все быстро повскакали с мест. После длительной и неловкой паузы Торба кинул руку к кубанке и гаркнул во всю мочь:

- Товарищ полковник! Разведчики, смирно! Товарищи разведчики... - он запнулся и замолчал.

- Ну-ну, - Доватор ободряюще кивнул ему головой.

Но робость перехватила горло Захару, точно костью подавился. Все слова вылетели из головы.

- Растерялся трошки, - смущенно пробормотал Торба.

- А вот так, случайно, немецкого полковника встретишь, тогда что?

- А там побачим, товарищ полковник! - отвечал Захар.

- "Побачим"! - прищурив глаза, повторил Доватор. - Смотри, как нужно рапортовать! Ты будешь полковник, а я младший сержант - командир отделения.

Доватор с кавалерийским шиком, под смех и одобрительные возгласы казаков, отдал Торбе положенный рапорт.

Потом спросил Шаповаленко:

- Ты, Филипп Афанасьевич, кого надуть собирался?

- Да тут, товарищ полковник, дело одно... - замялся казак.

- Он нам рассказал, как цыгану коня променял! - вмешалась Нина.