Теодор Гладков - Ковпак

Близилась годовщина Октября.

Ломая упорное сопротивление врага, Красная Армия наступала на всех фронтах. Уже были освобождены Мариуполь, Смоленск, Чернигов, Запорожье, Днепропетровск. Широким фронтом был форсирован на огромном протяжении Днепр. Потерпели крах надежды гитлеровского командования удержаться на линии великой украинской реки.

Было о чем рапортовать и украинским партизанам. Привыкший подводить в канун праздника итоги боевой или трудовой деятельности, Ковпак сел за составление отчета о Карпатском рейде. Закончив его, старик оторвал глаза от густо исписанных страниц и замер, глядя куда-то далеко-далеко… Застыл, безмолвный, сосредоточенный и торжественный. Таким его еще никогда не видели ближайшие помощники. Видимо, действительно, прочитанное было поражающим, если даже такой архитрезвый и рассудительный, такой скептический и осторожный в выводах человек, каким был Ковпак, изумился всей громадности содеянного его же соединением! Этим своим торжественным молчанием Дед как будто отдавал последние воинские почести павшим своим сыновьям — да, именно сыновьям — бойцам и командирам, шедшим в огонь и воду за ним, за комиссаром, за своей собственной совестью.

В рапорте Верховному Главнокомандующему генерал-майор С. А. Ковпак писал:

«Сообщаю коротко результаты четырехмесячного боевого рейда.

Партизаны пронесли знамя Советской власти там, где в течение 2 лет не ступала партизанская нога. За 4 месяца с боями пройдено 4000 километров, по нескольку раз форсированы реки Случь, Горынь, Збруч, Днестр, Прут и др. Занимались города: Скалат, Солотвин, Большовцы, Яблонов, Делятин, Городница и много крупных населенных пунктов.

По всей Восточной Галиции, от Тернополя до Карпат, нарушена нормальная работа транспорта, выведено из строя крупное сельское хозяйство, фольварки и лигеншафты, сорван сбор немцами налогов с молока, мяса и других продуктов. Нанесен удар по нефтяным промыслам».

Затем Ковпак перечисляет уничтоженное в Галиции. В длинный список, помимо разрушенных нефтепромыслов, вошли следующие объекты: железнодорожные мосты — 14, длиной 1166 погонных метров, мосты на шоссейных дорогах — 38, длиной 2369 погонных метров, пущено под откос эшелонов — 19, лесопильные заводы — 2, электростанции — 3, узлы связи — 20, спиртозаводы — 2, молочарни и сепараторы — 341, маслозавод — 1, фольварки и лигеншафты — 82, склады продовольственные и обмундирования — 51, вырезано 108 километров телеграфных и телефонных проводов на 245 направлениях, роздано населению большое количество захваченного у гитлеровцев продовольствия, скота и одежды.

Далее: «После взрыва моста на железной дороге Тернополь — Проскуров и прекращения движения на ней на 20 суток противник бросил крупные силы мотопехоты, танки и штурмовую авиацию против партизан.

Продвижение от Збруча до Карпат проводилось с непрерывными боями.

Моторизованные полки противника, забегая вперед, преграждали нам путь, вынуждая принимать бои в невыгодных для нас условиях. Обходя противника и стараясь сократить время рейда, партизаны проходили по 50—60 километров в сутки, принимая бои с превосходящими силами противника.

В Карпатах противник задался целью полностью уничтожить отряд. Им были брошены свезенные из Кракова, Парижа, Норвегии специальные эсэсовские полицейские горные полки 4, 6, 13, 24 и 26-й, а также 274-й горнострелковый полк и 5 батальонов разных национальностей — хорват, мадьяр, туркмен, словаков.

Боясь нашего прохода в Венгрию и далее в Югославию, [противник] на небольшом только участке границы в 20 километров поставил заслонами 3 венгерских горнострелковых полка.

С 12 июля до 14 сентября наша часть, находясь вдали от Родины, не имея возможности получить оружие и боеприпасы и отправить раненых, вела ежедневный поединок с противником.

Противник изматывал нас авиацией, морил голодом в горах, измышлял провокации, пробовал травить О[травляющими] В[еществами], но так и не смог нанести нам смертельного удара, несмотря на численное и техническое превосходство…

Особенно ожесточенные бои вели мы с противником в с. Поляница, на горах Шевка и Сенечна, в г. Делятине и под г. Станиславом,

Выход соединения из Карпат был осуществлен давыдовским маневром кутузовских партизан, то есть врассыпную, группами, действовавшими одновременно в разных направлениях. Этим маневром противник был дезориентирован, так как сгруппировал свои части в кулак. Влиянием партизан был охвачен громадный район действий. В Станиславской, Тернопольской, части Львовской и Каменец-Подольской областях почти нет села, где не прошли бы партизаны. Они зажигали в сердцах угнетенного фашизмом украинского и польского населения искру надежды, вызывая протест; срывали мероприятия немецких властей, уничтожали немецких служак. Влияние наше проникло в Венгрию и Закарпатскую Украину.

В боях наше соединение понесло серьезные потери: в горах нами уничтожено все тяжелое вооружение отряда — пушки, станковые пулеметы и минометы. В боях за Родину пали смертью храбрых 228 бойцов и командиров, ранено свыше 150 человек, без вести пропало 200 человек. Но все же противник не разбил отряд, который забрался в самое его логово и целил в самое уязвимое место — нефть. Отряд вышел еще более крепким и сильным из боев.

В Галиции вспахана почва для широкого партизанского движения».

Рапорт Верховному Главнокомандующему о только-только завершенном рейде, разумеется, в то время широкой огласке не подлежал. Но на праздничном собрании, в котором, rроме партизан, приняли участие тысячи жителей окрестных сел — украинцев, русских, белорусов, поляков, — Ковпак рассказал о действиях соединения в тылу врага за 26 месяцев. Итоги оказались весьма внушительными: пройдено с боями 10 тысяч километров по 18 областям Украины, Белоруссии и России истреблено 18 тысяч фашистов, пущено под откос 62 железнодорожных эшелона, взорвано 256 мостов, уничтожено 96 складов с боеприпасами, обмундированием и продовольствием, до 500 автомашин, 20 танков и броневиков…

Ковпак выступал перед своими партизанами и крестьянами с особым подъемом: только что запыхавшийся радист принес ему радостную весть: освобожден Киев!

Над древней столицей развевается алый флаг освобождения, Красная Армия на Правобережье, идет сюда, к этим местам! Плачут от радости Базыма, Павловский, Панин, плачут ветераны соединения и местные крестьяне, и никто не удивился, что вышибло слезу даже у железного Ковпака. Дождались!

Сразу же после митинга Ковпак собрал командиров, как обычно, чтобы снова посоветоваться, сообща решить! что и как делать дальше. Такой порядок был заведен им и Рудневым еще в Спадщанском лесу. Они твердо придерживались и неуклонно проводили в жизнь эти два, казалось бы, несовместимых принципа: единоначалие командира и подлинную демократичность. Любой приглашенный на совещание мог выступить со своим предложением, идеей или, напротив, — возражением. Единственное, чего не терпел Ковпак, — это суеты и общих рассуждений. Тут уж он не стесняется ни с кем, или оборвет, или ввернет что-нибудь такое, что надолго отучит незадачливого оратора говорить не по существу.