Н. Райхесберг - Адольф Кетле. Его жизнь и научная деятельность

Исходя из этого положения, наука считает себя вправе сделать и обратное заключение. Если в большом количестве явлений одно явление повторяется большее количество раз, нежели многие другие, то это означает, что та причина, от которой оно зависит, действует с большим постоянством и что ее влияние сильнее многих других причин.

Этот принцип Кетле органически связал с тем, что в его время называли статистикой, и образовал, таким образом, тот метод, который и дает возможность исследовать причинную связь между явлениями в сфере общественной жизни.

Исходя из указанного выше положения, что каждый человек подвержен влиянию двух серий причин: индивидуальных и общественных, Кетле вполне верно предполагал, что эти индивидуальные причины, имеющие такое важное значение в жизни и деятельности отдельного индивидуума, совершенно уничтожаются, когда рассматриваешь и исследуешь большое количество человеческих жизней, точно так же, как уничтожается действие второстепенных причин в приведенном выше примере с шариками. Только общие причины, только те причины, которые действуют на всех без исключения членов общества, должны в конце концов иметь перевес и выразиться в определенном окончательном результате, – а это могут быть только причины общественные, то есть те, которые являются естественным результатом общежития. Таким образом, подвергая исследованию возможно большее число людей, мы получаем возможность определить те причины, которые действуют в сфере общественной жизни, и узнать характер их действия, что, в свою очередь, приводит или, по крайней мере, в конце концов может привести к открытию законов, управляющих общественными явлениями.

Статистика как метод общественной науки исследует отдельного человека и его жизнь не с тем, чтобы узнать его индивидуальные интересы, вкусы, особенности и т. д.; отдельный человек как индивидуальность не имеет для нее ровно никакого значения, он важен для нее исключительно как член общества. Записывая отдельные факты из его жизни и деятельности, отмечая его свойства и качества, она делает это исключительно с тою целью, чтобы позднее, сосчитав, узнать, сколько таких-то и таких-то фактов насчитывается в данном обществе. Ей не важно знать, женат ли Иван, был ли вдовцом Петр, когда он женился на Марии и сколько ему было тогда лет. Статистика узнает лишь, сколько в таком-то и таком-то обществе женатых, холостых, сколько вдовцов женится на вдовах или на девицах и т. д., с тем, чтобы после на основании этих фактов быть в состоянии делать свои заключения относительно характера и интенсивности действующих причин. Сопоставляя, например, цены на хлеб с общим количеством браков, заключенных в данные периоды времени, или с количеством совершенных преступлений, статистика имеет возможность заключить, что в голодные годы заключается сравнительно меньшее количество браков, совершается большее количество преступлений и так далее. Она имеет поэтому право заключить, что между первым явлением и вторым существует известная причинная связь, если всюду и всегда повторяется одна и та же зависимость. На этом основании общественная наука может делать дальнейшие выкладки в надежде, что ей удастся открыть действующий в данном явлении закон, открытие которого, без сомнения, было бы важным событием не только с точки зрения науки, но также и для обыденной жизни, потому что оно расширило бы возможность целесообразного предвиденья, а следовательно, и сферу сознательного вмешательства в область тех явлений, единственным регулятором которых был до сих пор слепой случай, и, без сомнения, сопровождалось бы благотворным влиянием на изменение судьбы большого числа членов человеческого общества.

Таким образом, статистика и есть тот путь, который ведет к открытию законов, управляющих общественными явлениями. Открытие некоторых законов, управляющих миром естественных явлений, привело человечество на ту ступень культуры, на которой она теперь находится, превратив силы природы в орудия человека; открытие законов общественной жизни даст человечеству возможность создать такую организацию общежития, в которой идеал всеобщего счастья найдет свое полное осуществление. В этом направлении и работает в настоящее время общественная наука, и бессмертная заслуга Кетле состоит в том, что он указал ей единственно возможный путь для достижения этой высокой цели.

Закончив с вопросом о заслугах Кетле по отношению к общественным наукам, мы считаем нужным, прежде чем перейти к характеристике его деятельности на поприще практической статистики, сказать несколько слов относительно излюбленной его теории «среднего человека», играющей в его статистических исследованиях такую выдающуюся роль.

В своих первых морально-статистических исследованиях Кетле пришел к заключению, что существует особая так называемая «склонность к преступлению», которую можно выразить особой математической формулой для каждой страны, для каждого пола, возраста, состояния и т. д. Вначале он понимал это выражение фигурально, понимая под ним среднюю величину, выведенную из деления всей суммы преступлений на количество членов данной группы. Но мало-помалу он стал понимать под «склонностью к преступлению» нечто более реальное и, наконец, начал видеть в нем свойство, сопровождающее каждого человека от колыбели до могилы, – свойство, которое при определенных условиях превращает человека в преступника [22]. Эту идею (penchant au crime) Кетле перенес и на другие области общественной среды, выставив положение, что главная задача исследователя должна заключаться в том, чтобы повсюду и везде установить и определить характер «среднего человека». Несмотря на то, что Кетле хорошо сознает, что этот «средний человек», как и всякая средняя величина, является существом фиктивным, он, тем не менее, был убежден, что средний человек есть тип, о сохранении которого заботится сама природа, и что факты, собираемые статистикой, суть не что иное, как временное и пространственное изменение этого типа. Таковой тип существует не только для человека материального, физического, но и для духовного, нравственного и интеллектуального. Человек, говорит Кетле, рассматриваемый отвлеченно как представитель всего человеческого рода и как соединяющий в себе все средние качества, находимые в людях, есть средний человек: он может быть выше или ниже в одной стране, чем в другой, точно так же, как он может быть умнее, образованнее или нравственнее. Средний человек есть в обществе то же, что центр тяжести в телах: он есть средняя точка, вокруг которой колеблются все общественные элементы. Мы упомянули об этой теории «среднего человека» только для того, чтобы показать, как сильно на Кетле влияло естественнонаучное мировоззрение, заставлявшее его видеть вещи под определенным освещением. Фикцию, которую сам считаешь таковой, превратить в действительное явление можно только благодаря предвзятому мнению, которое ослепило Кетле в данном случае настолько, что он положительно не видел, из какой массы противоречий состоит его «средний человек», именно ввиду того, что он – «средняя величина», получаемая из множества разнообразных свойств и качеств бесчисленного множества людей. «Средний человек» Кетле и средне глуп, и средне умен, средне честен и средне подл, средне брюнет и средне блондин и т. д., и т. д. Таким образом, вполне целесообразное и важное понятие «средняя величина» было искажено под влиянием одностороннего и предвзятого взгляда, из-за чего много сил Кетле было потрачено напрасно – дорогих, незаменимых для науки и человеческой культуры сил.