Н. Водовозов - Роберт Мальтус. Его жизнь и научная деятельность

Какими же средствами можно побуждать людей к нравственному воздержанию? Средства эти для разных классов общества различны. В высших классах привычки к предусмотрительности уже так распространены, что здесь достаточно было бы, по мнению Мальтуса, предоставить девушкам большую свободу и те же права, как и замужним женщинам. После этого нравственное воздержание не замедлит тотчас же войти в привычку всех состоятельных людей. Что же касается простого народа, то он нуждается еще в широком распространении просвещения. В Англии, где ежегодно громадные суммы тратятся на содержание бедных, слишком мало, по словам Мальтуса, делается для народного образования. А между тем, как он выражается, «правительство, не заботящееся о народном образовании, весьма далеко от совершенства». В данном случае дело идет специально об обучении народа начаткам политической экономии, которую Мальтус считал возможным ввести в курс начальных училищ.

Но, кроме просвещения, трудящимся классам не достает еще в настоящее время стремления к независимости, чувства собственного достоинства, привычек к довольству и домовитости. Как для распространения в народе знаний общество должно озаботиться его просвещением, так для привития ему этих чувств народу должна быть предоставлена большая степень гражданской и политической свободы.

«Конституционный режим, – говорит Мальтус, – имеет не только то, обыкновенно признаваемое за ним, достоинство, что народное представительство стремится обеспечить законы хорошие и равные для всех, но оно еще приучает высшие классы относиться с большим уважением к низшим, оно пробуждает в последних чувство собственного достоинства и налагает на каждого гражданина большую личную ответственность; поэтому такая форма правления оказывает сильнейшее содействие увеличению богатства и благосостояния низших классов». С увеличением же благосостояния человек делается более способным воспринимать здравые знания и следовать голосу рассудка.

Однако против нравственного воздержания в обществе высказываются иногда некоторые возражения, которые могут явиться препятствием к широкому распространению его в известных слоях населения. Говорят, например, что нравственное воздержание является своего рода отрицанием брака, освященного между тем авторитетом церкви. На это Мальтус отвечает, что с религиозной же точки зрения, следуя учению св. Павла, супружество заслуживает одобрения только в том случае, когда оно не противоречит более высоким обязанностям, иначе оно достойно порицания. Обязанности перед обществом должны быть, разумеется, поставлены выше всяких других. Говорят далее, что если нравственное воздержание станет практиковаться простым народом, это повысит цену на труд и причинит обществу большие неудобства. Тут Мальтус напоминает, что нравственное воздержание и является именно, по его мысли, средством улучшить положение народа, «а желать помочь бедному и в то же время жаловаться на высокую заработную плату значит подражать ребенку, который одной рукой отдает конфетку, а другой старается взять ее обратно и плачет, если ему не возвращают ее». Указывают наконец на то, что нравственное воздержание легко может сделаться безнравственным, потому что, воздерживаясь от брака, люди, быть может, не воздержатся от разврата. На это Мальтус отвечает указанием на существующую уже при современных порядках безнравственность. «Крайняя бедность, в особенности когда она соединяется с леностью, представляет менее всего благоприятные условия для чистоты нравов… Встречается такая степень нищеты, при которой родившаяся девочка уже заранее предназначается для разврата… Уважать себя в положении, в котором никто не уважает тебя, есть дело в высшей степени трудное».

Постоянно подчеркивая, что сокращение размножения необходимо прежде всего в интересах народа, ибо оно одно способно уменьшить его нищету, Мальтус при этом не забывает указывать и на то, какую выгоду получили бы от него руководящие классы. Нравственное воздержание – лучшее средство против всяческих смут. «Толпа, участвующая в мятежах, доставляется избыточным населением».

Мальтус высказывает довольно твердую уверенность, что человечество избежит крайних последствий перенаселения. С одной стороны, естественная осторожность и забота о своем собственном благосостоянии будут сдерживать человека от обременения себя чересчур многолюдной семьей, с другой, – успехи цивилизации постоянно сопровождаются некоторыми вредными для населения последствиями, так что разрушительные препятствия, хотя и отступают на второй план, тем не менее продолжают и всегда будут продолжать оказывать известное влияние на сокращение народонаселения. Примет общество или нет те практические меры, которые Мальтус со своей стороны предлагает, – во всяком случае трезвые знания с течением времени распространятся, и народ станет заботливее относиться к тому, что в настоящее время в его среде обыкновенно ничем не регулируется и является следствием простой невоздержанности.

Настойчивые предупреждения Мальтуса относительно бедствий перенаселения и его горячая рекомендация нравственного воздержания как единственного действительного средства в борьбе с нищетой, произвели на некоторых читателей его «Опыта…» такое впечатление, будто автор вообще не сочувствует возрастанию населения и склонен даже в известных случаях предпочесть жизни смерть. Против такого обвинения Мальтус восстает с величайшей горячностью. «Смотреть на меня, как на врага населения, – говорит он, – значит не иметь понятия о моих принципах. Враги, с которыми я борюсь, суть нищета и порок». То обстоятельство, что всякая убыль населения всегда легко восполняется его естественным приростом, «с нравственной точки зрения, – говорит Мальтус, – не может служить и тенью для извинения безумного пожертвования людьми, уже существующими. Положительное зло, причиняемое их гибелью, страдания, нищета, несчастья, разорение, вызываемые таким преступным пожертвованием, ни в каком случае не могут быть уравновешены соображением, что численная потеря людей легко и скоро может быть пополнена». Людей, заключает Мальтус, надо беречь, и только крайняя необходимость может оправдать отступление от этого общего правила.

Еще менее справедливое обвинение возвели на Мальтуса те из его врагов и друзей, которые решили, что так как сокращение размножения – его главная цель, следовательно, для Мальтуса в сущности безразлично, какими средствами будет оно достигаться. Исходя отсюда, так называемые мальтузианцы стали рекомендовать разные меры для предупреждения зачатия или для вытравления плода – меры, которые автор «Опыта…» никогда не поставил бы рядом с рекомендуемым им нравственным воздержанием. Исходя отсюда же, некоторые противники Мальтуса заключили, что он должен сочувствовать всему, что будет препятствовать людям вступать в супружество, и что поэтому он признает целесообразным запретить просто беднякам обзаводиться семьями. Хотя ничего подобного Мальтус в действительности не говорил, тем не менее это нелепое обвинение фигурирует постоянно в шаблонных критиках его учения. Дюрингом, например, в его «Курсе национальной и социальной экономии», оно формулируется так: «Политические идеалы Мальтуса заключались, очевидно, в том состоянии общества, при котором для низших классов как полусвободных заключение брака зависело бы от дозволения каких-нибудь господ». В какой степени такого рода «идеал» противоречит действительным убеждениям автора «Опыта о народонаселении», это видно из следующего его вполне категорического заявления: «Меня обвиняли в том, – говорит он, – что я предлагал закон, запрещающий бедным жениться. Это несправедливо. Я не только не предполагал такого закона, но говорил самым ясным образом, что если человек желает жениться, не имея основательных надежд на возможность содержать семью, свобода его в этом отношении не должна быть стесняема… Я придерживаюсь самым решительным образом того мнения, что всякий закон, ограничивающий брачный возраст, и несправедлив, и безнравствен».