Елизавета Литвинова - Василий Струве. Его жизнь и научная деятельность

Пребывание за границей в Висбадене и в Алжире, старания искусных врачей и заботливый уход жены и дочерей спасли жизнь В. Я. Струве, но все это не могло возвратить ему прежнего здоровья и сил. Научная деятельность его была кончена. В мае 1859 года он вернулся в Петербург и возобновил свою деятельность, но, чувствуя себя не в силах продолжать свой гигантский труд, в 1861 году испросил себе увольнение от всех служебных обязанностей; место директора обсерватории занял его старший сын, после чего маститый ученый оставил Пулково и поселился в Петербурге. В Пулкове все так живо напоминало ему о покинувших его силах, физических и духовных, и это воспоминание тяжело было испытывать постоянно, поэтому Струве проводил в своем Пулкове только летние месяцы.

Любовь к науке была так сильна у В. Струве, что он, несмотря на болезнь и слабость памяти, продолжал работать и готовил к печати новое сочинение: свод учения о двойных звездах; последнему суждено было, однако, остаться неоконченным, оно не было напечатано, потому что значительно уступало другим трудам этого великого естествоиспытателя. В последние годы своей жизни Струве главным образом принадлежал своей семье. Теперь это был славный воин после битвы, после победы.

В. Я. Струве.

Портрет Струве, относящийся к тому времени, резко отличается от фотографии, снятой незадолго до его болезни; из пожилого, но вполне бодрого человека Струве вдруг превратился в старика. Повелительное и строгое выражение лица совершенно исчезло и заменилось грустным, мягким, почти кротким; на тонких и синевато-бледных губах появилась снисходительная улыбка, неизвестная прежде самым близким его друзьям. Конечно, он не мог измениться совершенно. И снисходительность, и доброта были свойственны ему и прежде, но теперь они проявились с большей силой, потому что другие черты характера стушевались. Напряженная деятельность, желание как можно лучше употребить время на пользу науки налагали на него печать внешней суровости во время разгара его деятельности. Теперь все это миновало: некуда было торопиться, нечего приказывать, не с кого взыскивать; естествоиспытатель, директор обсерватории превратился в больного и доброго человека, который с кротостью переносил свою болезнь и ни одной услуги не принимал без самой трогательной благодарности. В это грустное время близкие Струве лучше чем когда-нибудь могли оценить его чудную душу… Любовь, дружба и уважение всех знавших Струве смягчали до некоторой степени его нравственные страдания и делали тягостную жизнь более или менее сносной. В 1863 году Струве праздновал пятидесятилетний юбилей своей научной деятельности. Силы маститого ученого в этот знаменательный день проявились с необыкновенной свежестью, но это было только последней вспышкой угасавшего пламени. Близкие люди с тревогой замечали, что силы Струве с каждым днем падали, и ждали его кончины с часу на час. Однако он продолжал жить и дождался последнего радостного дня в своей жизни – двадцатипятилетнего юбилея Пулковской обсерватории, который торжественно праздновался русскими астрономами.

Могила В. Я. Струве (Пулково).

Знаменитый астроном тихо скончался 11 ноября 1864 года в четыре часа утра.

Струве оставил после себя многочисленное семейство: четыре сына и четыре дочери от первого брака пережили отца, а также три сына и одна дочь – от второго брака. Вторая жена Струве пережила его на три года. Император Александр II, узнав о смерти Струве, тотчас осведомился о положении его семьи и позаботился об обеспечении его вдовы и незамужней дочери. Итак, Струве покровительствовали три русских императора: Александр I, Николай I и Александр II.

В настоящее время вопрос о наследственности талантов представляет такой общественный интерес, что нельзя не воспользоваться в этом отношении любопытными данными, отмечаемыми на примере семейства Струве. Замечательно, что наследственность талантов в среде ученых проявилась исключительно в семействах астрономов; приведем в качестве примера Кассини, Бернулли, Гершеля и Струве.

Мы говорили уже, что старший сын Василия Яковлевича Струве, Отто Васильевич, явился прямым наследником научной деятельности своего отца; два сына Отто Васильевича, Германн и Людвиг Оттовичи, – также астрономы: первый – в Пулковской обсерватории, второй – обсерватор в Дерпте.

Наблюдательность практического астронома есть несомненный дар, который в большей или меньшей степени передается по наследству, как музыкальные способности или талант к живописи. Нам известно, что Отто Васильевич Струве состоял двадцать пять лет директором Пулковской обсерватории. Итак, это учреждение, представляющее такое важное значение для России, пятьдесят лет находилось в руках семейства Струве. В эти полвека влияние научного имени Струве в истории практической астрономии и высшей геодезии в России распространилось настолько, что завоевало себе навсегда определенное и прочное место.

Все дети Струве более или менее наследовали высокий рост отца и его крепкое телосложение. Замечательно, что в многочисленном потомстве Струве нет ни одного неудачника, которыми так богаты современные нам семьи. Все сыновья его благополучно закончили университетский курс и занимают более или менее видное положение.

Заслуги В. Струве в области чистой и практической астрономии и геодезии; их связь с прошедшим и будущим этих наук

Оценка научных заслуг вообще-то является делом весьма трудным в популярном сочинении. Трудность эта возрастает, когда приходится говорить о таких деятелях, для которых, как для В. Струве, еще не наступила история. Относительно нашего знаменитого астронома можно сказать, что далеко не все его многочисленные заслуги в настоящее время надлежащим образом поняты и вполне оценены. Около тридцати лет прошло со дня его смерти, – слишком мало времени для того, кому предстоит жить в памяти потомков. В настоящее время и при данных условиях мы можем дать только некоторое понятие о заслугах Струве в области астрономии и высшей геодезии, их общем характере и роли в истории этих наук. В. Струве говорил о Гершеле: “Он поставил себе задачей основать знания звездного мира на точных наблюдениях, сделанных с помощью его могучих инструментов по обдуманному плану, и исполнил эту задачу с настойчивостью, беспримерной в летописях астрономии. Как бы ни были важны открытия этого астронома, относящиеся к различным телам Солнечной системы, мы их приписываем прежде всего превосходной силе его наблюдательных средств, созданных им же самим; но в его трудах по звездной астрономии нужно более удивляться гениальности и проницательности его ума, чем силе телескопа, и именно в этих работах потомство признало его наибольшие права на бессмертие”. Гершель сам ставил их на первое место в своих изысканиях, говоря в предисловии к мемуарам 1811 года: “Знание устройства неба было всегда конечным предметом моих наблюдений”. Все сказанное здесь о Гершеле с полной справедливостью можно отнести к самому Струве. Начало звездной астрономии как точной науки об устройстве Вселенной было положено Вильямом Гершелем. Струве же явился прямым и вполне достойным продолжателем этого великого труда.