Михаил Барро - Фердинанд Мари де Лессепс. Его жизнь и деятельность

5 января 1856 года эта концессия была подписана окончательно. Лессепс стал председателем компании; кроме того, был избран совет правления из тридцати двух представителей различных наций и совещательный технический комитет из инженеров, не принимавших участия в постройке. Капитал предприятия в 200 миллионов франков предполагалось реализовать выпуском 400 тысяч акций в 500 франков каждая. Рабочий состав был обеспечен особым договором с Египтом, в силу которого правительство хедива обязывалось присылать на работы феллахов.

Оппозиция предприятию. – Письмо Лессепса к английскому посланнику. – Поездка в Англию. – Оппозиция парламента. – Суэцкий заем. – Начало работ. – Свидетельство очевидца. – Остановка предприятия. – Новые хлопоты Лессепса. – Покровительство Наполеона III. – Возобновление работ. – Землекопы компании. – Прорытие валов. – Бассейн Тимсаха. – Смерть Саида. – Нарушение Египтом договора. – Холера. – Паника среди рабочих. – Итог работы 1865 года. – Оживление перешейка. – Шалуфский вал. – Итог работ 1867 года. – Новый заем. – Неудача. – Выигрышный заем. – Открытие канала. – Рассказ очевидца. – Женитьба Лессепса. – Его жилище на перешейке. – Значение Суэцкого канала. – Лавры Лессепса

Еще до окончания формальностей концессии Лессепс начинает действовать. Оппозиция уже определилась. Англия видит в прорытии канала французское предприятие и решает тормозить его. От Порты нужно получить утверждение фирмана хедива, но там сочувствуют и... не дают утверждения.

В феврале 1855 года Лессепс в Константинополе. Он пишет оттуда, что министры Порты вообще и великий визирь в частности вполне одобряют предприятие, но ничего не могут сделать. Очаг оппозиции – в английском посольстве. Представитель Великобритании, лорд Стэтфорд Редклиф, лично враждебен проекту.

“Прибыв в Константинополь, – говорит Лессепс в письме от 15 февраля, – я нашел почву свободною от обязательств. Если никто не высказался еще за проект, то никто также не говорит и не действует против него. Первые два дня я старался отдать себе отчет в настоящем положении вещей. Я узнал, что министры вообще и Рашид-паша в частности вполне одобряют проект пересечения Суэцкого перешейка и готовы сделать все приятное для хедива и все, что он хочет, лишь бы не компрометировать себя. От меня, однако, не укрылось, что они находятся под давлением, чтобы не сказать в руках, английского посланника...”

Как бывший дипломат, Лессепс попытался договориться со Стэтфордом и обратился к нему с довольно длинной запиской. Он приступает в ней прямо к делу. Он признает, что Египет – больное место англо-французских отношений. Почему? Потому что Египет – дорога в Индию и на Восток вообще. Будь угодно Создателю проложить туда другую дорогу, не по Египту, вражда исчезла бы навсегда. Но что не сделано Богом, то сделают люди: Суэцкий канал и будет такой дорогой. Пусть он осуществится, и страна фараонов сойдет с пути на Индию, а спор о владычестве над этой страною ляжет в архив дипломатии... Все эти цветы красноречия Лессепс рассыпал совершенно напрасно – оппозиция росла, и теперь она перенеслась в английский парламент.

Карта Суэцкого канала

В 1857 году, чтобы победить ее, Лессепс приезжает в Англию. На обеде в Голдсмит-Холле Гладстон поздравил его с предприятием, восемнадцать митингов вотировали резолюции в пользу проекта Лессепса, но в палате общин отношение было иным. Когда член палаты Робек сделал запрос, почему интересы человечества оказываются не в ладу с интересами Англии в деле строительства канала, глава кабинета лорд Палмерстон ответил, что считает проект Суэцкого канала “величайшим обманом, какой когда-либо рассчитывался на легковерие и простоту англичан”. По мнению лорда, проект был невозможен ни с технической, ни с финансовой точек зрения, и, хотя Гладстон предлагал палате отказаться от ненужной критики проекта как частного дела, запрос Робека с порицанием кабинету был отвергнут палатой. В английской печати главным противником Лессепса была газета “Таймс”, которая считала его проект невозможным, а если и возможным, то слишком дорогим и трудным, наконец, вообще нерентабельным. Все это было, конечно, простой агитацией во что бы то ни стало, отчасти в интересах торгового класса, всегда склонного к консерватизму и боязни новых направлений в торговле.

Однако, несмотря на оппозицию Англии, дело все-таки, хоть и медленно, подвигалось вперед. В октябре 1858 года была объявлена подписка на суэцкий заем и продолжалась с 5-го по 25 ноября. Результат подписки был довольно жалкий. Во Франции разобрали немногим больше 100 тысяч акций и затем – ни одной. Еще меньше взяла Австрия, с самого начала сочувствовавшая предприятию; наконец, на 24 тысячи подписалась Россия. Фиаско дела казалось неизбежным, но Магомет-Саид взял на себя громадный остаток, и предприятие спасли.

В апреле 1859 года работа уже кипела на севере перешейка. Участок был трудный. Постоянные наводнения сносили постройки и даже людей. В жилищах на сваях одолевали крысы и холод. Рабочие-французы тосковали по родине, и у них опускались руки, рабочие-феллахи не справлялись с машинами. Впрочем, машин было мало, и с самого начала работ стало ясно, что канал не закончат в шесть лет, как обещали. Вот что писал о месте работ один очевидец:

“Мы живем в узкой, низменной песчаной полосе, между Средиземным морем и озером Мензалех. При малейшем ветре волны набегают на песок то с одной, то с другой стороны. Ближайшие от нас населенные местности – Дамиэтта в 60 верстах и Александрия в двух днях расстояния от будущего Порт-Саида. В бурное время всякое сообщение с этими городами прекращается, а других в окрестности не имеется, если не считать двух-трех рыбацких поселений, разбросанных на берегу Мензалеха. Самые значительные из них – Мотариэ и Мензалех, в которых до двух тысяч жителей, тоже на расстоянии 30 верст от Порт-Саида. Притом единственная провизия, которую можно достать в этих поселениях, – это рыба и сушеная икра. Нам обещают построить деревянные бараки, но пока мы помещаемся в весьма неудобных палатках. В течение дня в этих палатках, находящихся под лучами солнца, – нестерпимый зной, а ночью втягивается сырость и такой холод, что, покрывшись всем своим гардеробом вдобавок к одеялам, не успеваешь согреться. В дополнение всего палатки наполняются в темноте разными земноводными животными, которые сотнями ползают около постели. Роса накопляется на поверхности палатки, которая под тяжестью воды совершенно прогибается и принимает вид воронки”.