Христиан Инсаров - Клеменс Меттерних. Его жизнь и политическая деятельность

На все предложения Наполеона Александр отвечал теперь уклончиво. Правда, он согласился дать дружеский совет Австрии приостановить вооружения, но наотрез отказался прибегнуть к угрозам или каким бы то ни было другим мерам, нарушающим самостоятельность действий австрийского императора. “Ваш царь упрям, comme une mule” [3], – говорил Наполеон Коленкуру.

В это время Австрия деятельно готовилась к войне. Во главе военной партии находился министр Стадион; император Франц проявлял меньше решительности, часто вспоминая данное лично Наполеону после Аустерлица обещание никогда больше не воевать с Францией; он сердился, когда, подходя к окнам дворца, видел на площади двести пушек, готовых к походу, и кричал, что это все сделано против его воли; но затем чувство страха уступало место ненависти к Наполеону и он машинально повторял: “Этот человек доставляет мне много хлопот; он непременно хочет уничтожить мою монархию”.

Меттерних уверяет в своей автобиографии, что во время своего пребывания в Вене он советовал австрийскому правительству более благоразумную политику, но подлинные документы, исходившие из его же рук и напечатанные Онкеном, доказывают обратное. С другой стороны, мы видели, что в своих донесениях из Парижа он представляет войну неминуемой и внутреннее положение Франции крайне неблагоприятным для Наполеона, – обстоятельство, которое могло только утвердить австрийское правительство в мысли о войне.

В конце 1808 года австрийский уполномоченный князь Шварценберг поехал в Петербург с тайной миссией осведомиться о намерениях русского правительства. Александр I советовал Австрии не воевать только потому, что “час мщения еще не наступил”. Из этих слов Александра Шварценберг мог вынести убеждение, вполне оправдавшееся впоследствии, что Россия не намерена оказывать своему союзнику Наполеону серьезной поддержки в войне с Австрией.

Из Эрфурта Наполеон отправляется в Испанию, лично руководит военными действиями, уничтожает силы повстанцев и затем возвращается в Париж.

Пять дней после своего приезда, именно 28 января, Наполеон со скандалом отрешает Талейрана от должности обер-камергера двора. Немилость, обрушившаяся на хитрого дипломата, была вполне заслужена. В отсутствие Наполеона он продолжал быть советником его врагов. “Не давайте себя предупредить”, – говорил он Меттерниху, что значило: объявите войну Наполеону, пока он занят в Испании. Хотя ни эти слова, ни вероломное поведение Талейрана в Эрфурте не были известны Наполеону, но по интригам, на которые он наталкивался на каждом шагу, он догадывался, что здесь действует лукавый и ловкий придворный: Меттерних и после возвращения Наполеона из Испании продолжал уверять его в миролюбивых чувствах Австрии. Однако, когда Шампаньи еще до приезда императора обратился к нему с категорическим требованием, чтобы Австрия официально признала Жозефа Бонапарта испанским королем, Меттерних уклонился. “Он начинает говорить, чтобы ничего не сказать, – писал французский министр Наполеону. – После целого ряда фраз, не имеющих никакого смысла, Меттерних сказал, наконец: “Но ... однако... генерал Андреосси заявил, что вы не согласитесь на нашу формулу признания”. Я понял, что он хочет извиниться за отказ своего правительства. Должен сказать Вашему Величеству, что я никогда не замечал у г-на Меттерниха, отличавшегося обыкновенно свободным и положительным способом выражения, столько замешательства и нерешительности в речи, как теперь”.

В это время в Париж приехал русский канцлер Румянцев. Меттерних, которому нужно было выиграть время, чтобы Австрия хорошо подготовилась, старался воспользоваться влиянием русского канцлера, чтобы отсрочить объявление войны. Он “задушил его своими ласками”, как выражался Шампаньи в письме к Наполеону.

Предупрежденный обо всем этом Наполеон не хотел медлить: он опять обратился к России с требованием совместного предъявления Австрии ультиматума и снова натолкнулся на уклончивый ответ Александра. Когда же война стала неизбежной, последний согласился отправить на помощь Наполеону корпус войск под начальством князя Голицына, но только для соблюдения формальности, как он сам заявил Австрии. И действительно, русские войска ни разу не имели дела с австрийскими.

Как известно, война кончилась для австрийцев весьма быстро и печально. В течение одной недели – от 4 до 11 июля – они потеряли 51626 солдат и 864 офицера, в том числе 17 генералов.

Немало стоила война и французам: в сражениях 5 и 6 июля они потеряли 20 тысяч человек и 28 генералов, в одних только венских больницах находилось 43 тыс. больных и раненых французских солдат. Это обстоятельство заставило Наполеона поспешить с предложением мира.

Здесь на сцену снова выступает Меттерних, уже в качестве австрийского министра иностранных дел.

Непосредственные обстоятельства, вызвавшие назначение его на важный министерский пост, до сих пор остаются не вполне выясненными.

Друзья бывшего министра Стадиона обвиняли Меттерниха в интригах – мнение настолько установившееся, что даже третья жена его, графиня Мелания Зичи, двадцать пять лет спустя спрашивала у своего мужа объяснения по этому поводу. Сам же Меттерних представлял свое назначение как совершившееся помимо его воли. Еще 8 июля, после Ваграмского поражения, граф Стадион, считавший себя ответственным за войну, подал в отставку и предложил своим преемником назначить Меттерниха. Меттерних сначала отказывался принять такой ответственный пост и согласился только после долгих настояний императора Франца. Однако и после формального принятия министерского портфеля он из осторожности оградил себя условиями, о которых упоминает в письмах к матери, прося ее сохранить это в тайне, дабы его слова не дошли как-нибудь до родственников Стадиона. Эти условия, за которыми скрывается желание Меттерниха возложить всю ответственность за войну и ее печальные последствия на Стадиона, заключались в том, что до окончания переговоров Стадион формально остается министром иностранных дел, сам же Меттерних должен участвовать в переговорах только в качестве советника императора Франца.

Мы не будем описывать переговоров, которые тянулись почти два месяца и в которых выступают уже знакомые нам дипломатические приемы Меттерниха и Наполеона. Отметим только следующее: Наполеон, увидев, что конференция о мире, заседавшая в Альтенбурге, где Меттерних и Шампаньи старались обманывать друг друга, не приводит к желанным результатам, вызвал к себе князя Лихтенштейна и в одни сутки заставил его принять продиктованные ему условия.

Так был заключен Венский мир, лишивший Австрию третьей части ее владений, из которых прилегающая к Адриатическому морю полоса с Триестом и Фиуме отошла к итальянским владениям Франции, Галиция же частью перешла к России, частью вошла в состав созданного Наполеоном в 1807 году Варшавского герцогства. Кроме уплаты военной контрибуции в 85 млн. франков, Наполеон еще обязал Австрию держать не более 150 тыс. войска.