Ральф Ингерсолл - Совершенно секретно

Только потому, конечно, что непосредственно за прибрежной зоной Нормандии начинается "Край изгородей", немцы позволили себе так слабо ее укрепить. Они рассуждали логично: если враг и высадится на побережье, дальше его не трудно будет задержать, пока не подойдут необходимые подкрепления. По краям Бокажа холмы, которые делают его неприступным, обрываются и переходят в низменность, тянущуюся на юг — к Луаре, и на восток — к Сене Боевое задание для войск, высаживающихся на подступах к Бокажу, состоит в том, чтобы как можно скорей пробиться через него и выйти на указанную низменность. (Нужно отметить, что особенности "Края изгородей" выгодны и для наступающих: если уж те закрепились на захваченной позиции, не так-то просто выбить их оттуда). Итак, лишь только на берегу оказалось достаточно войск, чтобы было кем командовать, перед главнокомандующим Монтгомери наметилась цель: вырваться из Бокажа. Кольцо обороны, которое немцы все туже стягивали вокруг союзников, делало эту цель еще заманчивее. Осуществление прорыва в любом направлении не только обеспечивало свободу маневра для союзных танков на равнине, но также опрокидывало целиком германский фронт. Можно было рассчитывать — чем черт не шутит — что удастся окружить значительные силы обороняющихся, потому что, если в "Краю изгородей" трудно продвигаться вперед, то и отступать не легче. В конце первой недели разведывательный отдел штаба 21-й армейской группы, которой командовал Монтгомери, на основании полученной информации сделал вывод, что немцы использовали уже все свои тактические резервы. Именно тогда Монтгомери и принял свое смелое решение разбить стоявшую против него немецкую армию силами одной своей британской Второй армии, без всякой помощи американцев.

Немалую роль в этом решении сыграли успешные действия союзной авиации, направленные к так называемой "блокаде поля боя". Блокировать поле боя с воздуха — это значит, перелететь линию фронта и напасть на тыловые коммуникации противника. Это значит — разрушать его железнодорожные мосты, бомбить узлы дорог, уничтожать полевые склады и даже штурмовать колонны на марше, когда солдатам пришлось уже высадиться из вагонов и грузовиков. Полной блокады при этом не достигается никогда, но значительно снижаются темпы питания линии фронта. В Нормандии такая блокада района предмостного укрепления была особенно существенной потому, что действия той и другой стороны зависели от скорости наращивания сил; причем подкрепления союзников шли через Ла-Манш и были ограничены соблюдением определенного и неизменного графика, а в распоряжении немцев была разветвленная сеть превосходных железных и шоссейных дорог Франции.

Решающим моментом для блокады района предмостного укрепления должно было явиться разрушение мостов через Сену, так как тогда немецким эшелонам, идущим из Восточной Франции, пришлось бы делать большой крюк через Париж, чтобы добраться до фронта. И вот за одну ночь была перевернута страница военной истории — все до единого мосты через Сену, от устья и до столицы Франции, были взорваны союзной авиацией. Ничего подобного до сих пор не видел мир. Теперь поток немецких подкреплений превратился в жалкий ручеек: войска вынуждены были переправляться на паромах или по временным понтонным мостам, которые днем приходилось прятать. А железнодорожные эшелоны разгружались в Париже, и оттуда солдаты пешком или на велосипедах продвигались к фронту, и в ночной темноте за ними ползли обозы. Для того чтобы осуществить эту операцию, воздушным силам союзников пришлось, разумеется, начать с уничтожения прифронтовых аэродромов немцев так, чтобы отогнать их авиацию на удаленные за несколько сот миль тыловые базы. После этого нашим самолетам уже не трудно было численно подавлять и сбивать неприятельские истребители в воздушных боях над линией фронта.

Все эти преимущества предстояло использовать Монтгомери. Изучая карту обстановки, он словно видел повторение Эль-Аламейна: снова перед ним был противник, бросивший в бой все свои наличные силы и лишенный возможности планомерно подвозить подкрепления к театру военных действий. Таким образом, лишенного ресурсов противника можно было обойти искусным маневрированием, разбить и уничтожить. Учтя все это, сэр Бернард решил дать бой за Кан на собственный страх и риск. После взятия Кана английским бронетанковым силам открывался путь в долину Сены.

Первый и основной пункт плана «Оверлорд» — взятие американскими частями Шербура и укрепление Шербурского порта в качестве тылового опорного пункта развивающегося наступления — сэр Бернард теперь объявил задачей второстепенного значения. Начальник штаба Монтгомери, отвечая на соответствующий вопрос на совещании штаба, прямо заявил, что от Брэдли и его американцев, "разумеется, потребуется овладеть Шербуром, — но это лишь в порядке поддержания дисциплины". Характеристика, данная Монтгомери Черчиллем, подтвердилась: он был великолепен в поражении и совершенно невыносим в победе

В то самое утро, когда начальник штаба Монти вслух изъяснял свои чувства, генерал Брэдли принял самостоятельное решение: идти на Шербур обходным путем, то есть сперва отрезать весь полуостров и затем только атаковать самый порт. При первой же попытке выхода на океанский берег американская дивизия застряла в "Краю изгородей", продвинувшись за день не более чем на несколько сот ярдов. Командир дивизии был сменен, и в действие была введена еще одна дивизия, высадившаяся после перехода штурма в фазу наступления. На другом конце плацдарма — там, где был стык американских сил с английскими, вдоль так называемой международной разграничительной линии американская пехота на несколько миль опередила английскую и жаловалась, что ее фланг остается неприкрытым. Но Монтгомери, строя свой план захвата Кана, не учитывал этого обстоятельства. Он не чувствовал необходимости в помощи каких-либо американских частей.

Быть может, им руководили и другие соображения, когда, водя своими быстрыми голубыми глазами по разостланной перед ним карте обстановки, он размышлял о том, как она складывается сейчас, и о тех переменах, которые неизбежно должны были наступить в ней, если бы он не начал действовать. Его штаб, как заявили нам его офицеры в день нашего прибытия в ставку Монтгомери в марте 1944 года, был английским штабом, 21-я армейская группа, которой он командовал, состояла из одной английской и одной канадской армии. При формировании этих армий на южном берегу Англии состав их был укомплектован полностью. Из Канады можно было ожидать только пополнений в дивизии, находящиеся уже на поле боя. Английское правительство в силу особых соображений распылило свою живую силу на всем протяжении от Средиземного моря до Дальнего Востока. Из самой Англии тоже не предвиделось прибытия вновь сформированных дивизий. Но даже ожидаемые пополнения были малочисленнее, чем требовалось, и англичане знали наперед, что наступит день, когда им придется расформировывать одни соединения для пополнения других.