Ральф Ингерсолл - Совершенно секретно

Мортэн — городок среди холмов Бокажа, близ Атлантического побережья, немного восточнее Авранша. Здесь Гитлер вгрызся в сонную артерию, по которой пульсировала живая кровь новорожденной Третьей армии. Он вгрызся в нее зубами четырех танковых дивизий, напрягая при этом все свои силы, в том числе и воздушные.

Американский коридор в районе Мортэна состоял из той единственной прибрежной дороги, которая вела к Авраншу, и прилегающего участка холмистой местности в несколько миль шириной. Мы могли наблюдать начало немецкого наступления, потому что погода была ясная, а танковые колонны немцев шли, огибая границы предмостного укрепления, на юг и на запад. Брэдли выдвинул вперед 30-ю дивизию, и назначил еще две дивизии в непосредственный резерв. Основное было сейчас — обеспечить Третьей армии непрерывное продвижение через брешь в обороне немцев. Паттон уже требовал подкреплений для расширения прорыва на юг. Прибрежное шоссе являло собой внушительное зрелище: на протяжении шестидесяти миль машины шли впритык одна к другой. Вся эта лавина день и ночь катилась на юг. Днем она шла под сетью прикрывающих истребителей; ночью ее путь освещали парашютные факелы, сброшенные с немецких самолетов, и фейерверк зенитного огня.

Под Мортэном немецкие танки вступали в бой прямо с хода, не останавливаясь даже для перегруппировки. Им оставалось пройти всего несколько миль, чтобы дорога на Авранш оказалась под их огнем, и еще несколько — чтобы перерезать ее совсем. Но под Мортэном Гитлеру пришлось узнать ту самую истину, которую уже постиг до него Монтгомери: что в "Краю изгородей" нельзя воевать танками против пехоты. К тому же в этом бою гитлеровцы впервые испытали боевые качества американской артиллерии в обороне: орудия показали такой темп огня, что, по словам некоторых пленных, немцы думали, что имеют дело с автоматическим огнем.

Американская артиллерия специализировалась на так называемой «серенаде». Это такая система управления артиллерийским огнем, при которой орудия разных калибров и разно удаленные от цели стреляют по детально разработанному графику, благодаря которому все снаряды накрывают цель одновременно: график рассчитан так, что ближние батареи бьют, когда снаряды дальнобойных орудий уже летят. Пехота 30-й дивизии во взаимодействии с «серенадами» расположенных за нею батарей остановила четыре дивизии грозных немецких танков под Мортэном, не уступив даже такого клочка территории, на котором мог бы уместиться приличный заголовок вечерней газеты.

Бой длился три дня без перерыва. Когда он окончился, можно было подвести итоги: американская армия совершила многомильный переход, пользуясь единственной узкой дорогой вдоль побережья, заняла расположенный на холме город Авранш и его окрестности и вышла к основанию Брестского полуострова.

Чтобы сделать понятной ту свободу действий, которая открывалась перед Брэдли после того, как Третья армия проникла в немецкие тылы, нужно на миг отвлечься от хроники подвигов англо-американского оружия и отдать должное движению внутреннего сопротивления во Франции. Подпольная армия всегда окружена романтическим ореолом, и ее преувеличенные восхваления, естественно, занимают видное место в военной пропаганде, а потому каждый из нас, кому впервые пришлось столкнуться с партизанскими силами во Франции, и позднее в Бельгии, — был поражен их большими достижениями в трудных условиях. В полевом штабе приходится из романтических легенд отжимать фактическую суть дела. Рассказы о личном героизме французских партизан, о неравных схватках с врагом во имя идеи мы выслушивали с уважением, но без особого интереса, считая; что это — материал для беллетристики, для истории, которая возвеличит павших мучеников. Но нам пришлось изменить свое отношение, когда мы убедились, что, по крайней мере, шесть живых и реальных немецких дивизий заняты борьбой с Сопротивлением, настолько это Сопротивление серьезно, — шесть дивизий, которые при других обстоятельствах стояли бы против нас в Бокаже. И даже закоренелые скептики должны были призадуматься, когда пленные немецкие офицеры рассказывали нам о том, что в Центральной Франции немцы живут под вечным страхом, что они не смеют выйти без оружия, стеснены в своих передвижениях и, в сущности, еще до нашего прихода потеряли власть над некоторыми, довольно значительными районами.

Попав в тиски между нами и Сопротивлением, немецкое верховное командование вынуждено было, в конце концов, прибегнуть к дивизиям, несшим полицейскую службу в Центральной Франции, для подкрепления своей нормандской армии. Но как только немцы ослабили полицейский нажим, деятельность маки стала возрастать в геометрической прогрессии. На низменности к югу от Бокажа и дальше у немцев не осталось войск, чтобы блокировать дорогу и тормозить наше продвижение. Французские партизаны частью разбили, частью парализовали их.

Для наступающей армии — вопрос жизненной важности: может ли она пройти через занятый город, обстреляв только прилегающие к дороге кварталы, или же должна задержаться, чтобы выловить одиночек, которые шлют в вас пули из любого окна и которые, если их оставить на свободе, будут потом пускать под откос ваши эшелоны с боеприпасами. На всем пути от Сен-Ло до немецкой границы нам не пришлось беспокоиться ни за один город, остававшийся у нас в тылу. Стоило одной американской машине появиться на улице города — и через несколько часов оказывалось, что местное население перебило или обезоружило весь немецкий гарнизон. Маки заранее расставили капканы, и их стальные челюсти смыкались быстро и свирепо. Каждый высланный вперед разведчик означал не одну пару глаз, а двадцать.

— Вон в том лесу немцы, их около тысячи наберется, но машин у них нет; за тем холмом, сейчас же за поворотом дороги, — противотанковая ловушка, а по этой дороге можете ехать спокойно, дядя Анри ходил по ней утром, и немцы оттуда еще ночью ушли.

Трудно даже учесть, как это важно для морального состояния наступающей армии — знать, что кругом друзья. Для каждого отдельного солдата это значит, что если он отбился от своих, его выведут на верную дорогу; если он попал в окружение, его спрячут, пока не подойдет помощь. И это не лживое дружелюбие побежденных, внушенное силой, это искренняя дружба людей, которые ненавидят нашего врага еще больше, чем его ненавидите вы.

История, которая попытается приписать честь победы союзников во Франции и в Бельгии только артиллерии и авиации союзных армий, будет неполной. Установлено, что французское Сопротивление заменило нам лишние два десятка дивизий, а может быть, и больше. Позднее нам дважды пришлось убедиться в этом: во-первых, когда немецкий гарнизон Парижа был разбит еще до появления первого союзного солдата; во-вторых, когда мы перешли немецкую границу и почувствовали во всей остроте, что значит идти вперед, когда в тылу у тебя остаются не друзья, а враги.