Моммзен - Аннибал. Юлий Цезарь. Марк Аврелий.

Аннибал же беспрепятственно прибыл в Африку и после 36-летнего отсутствия вновь вступил на почву родины, которую покинул, будучи еще мальчиком, чтобы начать жизнь, полную столь великих и все же бесплодных подвигов. Теперь, когда случилось то, что он хотел предотвратить и, конечно, предотвратил бы, если бы было возможно, к нему взывали о помощи и спасении. Аннибал принялся за дело, не жалуясь и не ропща на сограждан. С его прибытием демократическая партия сразу получила перевес; заключенное было с римлянами перемирие нарушили, и при городе Заме произошла решительная битва между римской и карфагенской армиями. Упорно бились с римскими легионами старые солдаты Аннибала; но конница карфагенская приведена была в беспорядок слонами и всадниками нумидийского царя Массиниссы, перешедшего на сторону римлян. Неустойчивость карфагенской городской милиции и нападение на Аннибаловых ветеранов решили дело: битва была проиграна, и сам Аннибал, с горстью беглецов ускакал в соседний Адрумет.

После этого о продолжении войны нечего было и думать. Карфагеняне просили мира, и Сципион даровал им его, хотя и на более тяжких условиях, чем прежде: Карфаген должен был уступить Испанию и все острова Средиземного моря, выдать на сожжение весь флот, кроме двадцати кораблей, не вести войны без позволения римлян и в продолжение пятидесяти лет уплачивать ежегодную контрибуцию в 200 талантов. С принятием этих условий рушились навсегда великие замыслы Гамилькара и Аннибала, и Карфаген из могущественной державы превращался в бессильный купеческий городок; но в сравнении с полной гибелью это все же было спасением, и Аннибал, с истинно геройским присутствием духа, сумел покориться неизбежному несчастью.

Карфагенское господство рушилось. Встревоженные беспрестанными нападениями римского союзника Массиниссы, отнимавшего у них одну область за другою, карфагеняне тщетно посылали в Рим просьбы так или иначе положить конец разбоям ливийцев: римляне оставались глухи к их просьбам. К счастью, не погибла еще народная партия, а во главе ее все еще стоял человек, самое имя которого наводило ужас на римлян. Проницательному, глубокому уму Аннибала и его знанию людей обязан был Карфаген множеством планов финансовых и политических реформ. Олигархическая партия преисполнила меру своих преступных безумств обвинением Аннибала в утайке добычи и намеренной пощаде Рима; владычеству ее положен был конец, и в городе учреждено было демократическое правление.

Финансы быстро поправились, благодаря строгому контролю и уплате недоимок, так что контрибуция могла быть уплачена даже без особого обременения граждан. Понятно, с каким беспокойством римляне, уже занятые в то время войною в Малой Азии, следили за событиями в Карфагене. Едва ли можно упрекать их за то, что они решили, наконец, потребовать выдачи Аннибала и с этой целью отправили в Карфаген посольство (195 г.). Раздраженные карфагенские олигархи посылали в Рим письмо за письмом, обвиняя Аннибала в сношениях с врагами римлян; но, как ни достойны презрения были они сами, их донесения, по всей вероятности, были справедливы; и хотя посольство римское служит доказательством страха, который продолжал испытывать великий римский народ перед суффетом карфагенским, хотя достоин похвалы протест Сципиона в сенате против такого унизительного образа действий, но все же опасения римлян были основательны, и с их стороны было унизительно оставлять Аннибала во главе карфагенского управления.

Да и сам Аннибал едва ли был особенно удивлен, узнав, какие опасения он внушает римскому правительству: Аннибал, а не Карфаген вел последнюю войну с римлянами, и теперь ему приходилось сносить то, что постигает побежденных. Карфагенянам оставалось только покориться и благодарить судьбу за то, что Аннибал своим немедленным бегством ко двору сирийского царя Антиоха избавил их от величайшего позора. Имущество его было конфисковано, дом срыт и сравнен с землею; сам же он объявлен навсегда изгнанным из отечества.

Мудрое изречение, гласящее, что боги даруют своим любимцам бесконечные радости и бесконечное горе, вполне применимо к Аннибалу.

Но, даже будучи беглецом, Аннибал не переставал устрашать римлян. Антиох сирийский, самый могущественный из тогдашних малоазиатских царей, уже давно готовился к войне с Римом; теперь же, подстрекаемый Аннибалом и руководимый его советами, он согласился дать ему войско и флот для отправления в Карфаген и возобновления войны в Италии. С Испанией и с Карфагеном велись оживленные переговоры; снова надвигалась на Рим военная гроза. Но и здесь, как и на родине, гениальные планы Аннибала натолкнулись на близорукость и зависть тех, кому надлежало их выполнить.

Придворные царя Антиоха, возненавидевшие карфагенского изгнанника, сумели восстановить против него его покровителя, внушая ему, что слава знаменитого карфагенянина может затмить его собственную. Решено было ни в чем не следовать его советам и употреблять его только для дел второстепенной важности. Аннибал отплатил своим врагам лишь тем, что брал на себя всевозможные дела и блистательно выполнял их все.

Война с Римом, между тем, началась. Но Антиох, переправившийся с войском в Грецию, потерпел там от римлян страшное поражение при Фермопилах, Аннибал, под начальством которого находилась часть сирийского флота, был разбит в Эгейском море союзниками римлян, родосцами. Это было первое сражение на море и последняя битва против Рима великого карфагенского полководца.

Римляне, между тем, последовали за Антиохом в Азию и вторично разбили его при Магнезии. Вскоре после того заключен был мирный договор, одним из условий которого была выдача Аннибала. Но Аннибал предупредил врагов — он бежал сначала на Крит, а потом в Вифинию, к царю Прусию, которого он поддерживал в войнах с врагами, оставаясь, как и всегда, победителем на суше и на море. Известие о том, будто он старался возбудить Прусия к войне против римлян, лишено всякого основания. Римский сенат, по-видимому, считал недостойным тревожить старика в его последнем убежище; но полководец, командовавший римскими войсками в Малой Азии, Фламиний, очевидно, думал оказать великую услугу отечеству, избавив его от Аннибала.

Прусий, самый жалкий из всех царьков Малой Азии, не задумался оказать эту любезность римскому генералу, и Аннибал, увидев дом свой, окруженный убийцами, принял яд. Он давно ожидал этого, прибавляет его римский историк, потому что знал римлян и не доверял обещаниям царей. Год его смерти неизвестен; по всей вероятности, он умер в 183 г. до P. X., на 67 году жизни.