Олег Михайлов - Суворов

Ранним утром 10 сентября русская легкая кавалерия появилась у Фокшан, где ее встретили австрийцы:

— Славу Богу! Русские! Мы спасены!

Отряд Суворова примкнул к левому флангу австрийцев, которые стояли на реке Мильке. Численность соединенных союзных войск едва достигала двадцати пяти тысяч. Для генерал-аншефа разбили шатер, навалили сена, и он принялся обдумывать дальнейшие действия.

Вскоре приехал принц Кобург. Суворов выбежал ему навстречу, обнял и расцеловал. А когда принц стал благодарить его за своевременное прибытие и называть «спасителем», русский полководец бесцеремонно перебил австрийца, увел в шатер и, разлегшись на сене, объяснил свой план. Он требовал безотлагательно начать атаку.

— Но ведь силы слишком неравны! — заметил в смятении Кобург. — Турок вчетверо больше! Атака будет очень рискованной!

— При таком неравенстве сил только быстрая атака обещает успех, — с усмешкою возразил генерал-аншеф. — Множество их умножит и беспорядок. Все же их не столько, чтобы заслонить нам солнце.

Кобург продолжал упорствовать, приводить новые и новые доводы, говоря, что-де русские изнурены трудным переходом, а у неприятеля сильная позиция. Суворов оспаривал, наконец раздражился, заявив, что атакует турок только своими силами и разобьет их. Эта угроза была последним средством. Как верно замечает А. Петрушевский, «перед ним находился представитель тогдашнего, низко упавшего военного искусства, совершенно расходившегося с суворовскими принципами. Дело, которое Суворов строил на духовной натуре человека и обставлял целою воспитательной системой, понималось другими в виде какого-то графического искусства, требовавшего кучи механических подробностей, то есть дрессировки». Задетый за живое, Кобург уступил.

Добившись своего, русский полководец принялся разрабатывать детальный план боя. В сопровождении дежурного полковника Золотухина, майора Куриса и нескольких казаков он отправился на рекогносцировку к реке Рымне и, чтобы лучше обозреть местность, взобрался на высокое дерево. Отсюда ему открылся вид на огромную турецкую армию, расположенную между речками Рымна и Рымник. Ближайший к русским войскам лагерь занимал у местечка Тыргу-Кукулуй двенадцатитысячный турецкий авангард; второй лагерь находился у Крынгу-Мейлорского леса, близ деревни Богсы; третий — у селения Мертинесчи. Сам великий визирь оставался еще южнее, в деревне Одоя.

Суворов решил в ночь на 11 сентября 1789 года скрытно подойти к туркам и утром атаковать их одновременно с обоих флангов. Русские должны были занять лагерь близ Тыргу-Кукулуя, австрийцы двигаться к Крынгу-Мейлорскому лесу. Затем генерал-аншеф поехал к Кобургу, сообщил виденное и только после этого позволил себе немного отдохнуть: с момента выхода из Пупесени он не смыкал глаз.

Ночь была безлунная, но звездная. При выступлении из Фокшан солдаты увидели бесчисленные огни в турецком лагере. Войска двумя колоннами — русские справа, австрийцы слева — перешли вброд речку Мильку, затем, через двенадцать верст, — мелководную Рымну. Шли в полной тишине; не давалось никаких сигналов; строго воспрещено было высекать огонь. На рассвете союзники построились в том же боевом порядке, что и при Фокшанах. Первой линией русской пехоты командовал генерал-майор Позняков, второй — бригадир Вестфален, кавалерией — бригадир Бурнашов. Для связи русских с австрийцами снова уговорились выделить отряд гусар генерал-майора Карачая.

Солнце уже взошло. Густым бурьяном и кукурузными полями русские приближались к местечку Тыргу-Кукулуй. Когда турки наконец заметили каре солдат в черных касках с ярко горящими на солнце бляхами, в зеленых куртках и штанах из фламского полотна, в лагере началась паника. Одни поспешно принялись свертывать палатки и отходить по Бухарестской дороге, другие, сев на лошадей, густыми толпами атаковали пехоту с флангов.

К одному из каре подскакал турок с белым флагом и крикнул:

— Кто вы такие? Переодетые австрийцы?

— Русские! — ответили из рядов.

— Русские тут не могут быть. Они еще в Бырлате!

— А ты подойди поближе!

Но турок ускакал, чтобы доложить об увиденном.

Великий визирь пил кофий в Одое. Чашка выпала у него из рук при известии, что Суворов здесь и уже сражается. Накануне он поверил своему шпиону, будто русские по-прежнему в Пупесени. Приказав повесить несчастного шпиона, сведения которого оказались устарелыми благодаря быстроте суворовского марша, визирь выслал к Тыргу-Кукулую пятитысячный отряд под командованием разбитого под Фокшанами Османа-паши. Для скорости каждый спаг — конный ополченец — вез по одному янычару.

А. В. Суворов и принц Кобург после Фокшанской битвы.

Продолжая наступать, каре наткнулись перед Тыргу-Кукулуем на глубокую лощину. Первая линия замешкалась, приостановилась под сильным артиллерийским огнем. В рядах появился Суворов. В ответ на какую-то шутку полководца гренадеры-фанагорийцы вдруг громко расхохотались. Бывший неподалеку австрийский офицер был поражен их бесстрашием: «Они стоят, как стена, и все должно пасть перед ними».

Наконец пехота преодолела лощину, а кавалерия атаковала турок справа, обогнув овраг. Казаки и арнауты ворвались в лагерь. Турки, конные и пешие, еще пытались сбить правый фланг русских. Но каре дало крепкий отпор, а другое, под командованием самого генерал-аншефа, взяло атакующих во фланг, поражая их артиллерийским и ружейным огнем. Легкие войска, завладевшие лагерем, подкрепили удар. Турки отступили за Тыргу-Кукулуйский лес. Суворов их не преследовал: у него впереди были дела поважнее.

Подоспела подмога из главного лагеря — спаги с янычарами и «арапами» — маврами, которые спешились и тут же с бешенством кинулись на гренадер второй линии. Русский полководец немедля перестроил смоленское и ростовское каре для встречи турок «крестным» огнем и выдвинул из третьей линии часть кавалерии. Более часа длились непрерывные атаки. Турки, случалось, даже прорывались с ятаганами и кинжалами в каре, но гибли от штыков.

Австрийцы двинулись чуть позже русских и подошли к другому турецкому лагерю, который был расположен перед лесом Крынгу-Мейлор. Союзники образовали как бы прямой угол. В вершине угла находились лишь гусары Андрея Карачая. Подметив это, визирь решил оторвать русских от австрийцев. Он бросил от деревни Богсы двадцать тысяч конницы, устремившейся двумя потоками на смежные фланги Суворова и Кобурга. Страшный удар поколебал правое крыло австрийцев. Карачай семь раз устремлялся в атаку и семь раз был отбит. Русский полководец подкрепил его двумя батальонами. Лишь к полудню, обессилев, турки отхлынули к Крынгу-Мейлорскому лесу, где находилось уже пятнадцать тысяч янычар. Словно по согласию, бой на время прекратился. Пользуясь близостью колодцев, Суворов дал своим измученным войскам полчаса отдыха.