Норберт Фрид - Картотека живых

Две или три девушки не вняли этому зову и, ускорив шаг, скрылись в бараках. Но одна нерешительно подошла.

- Кто вы? Что вам нужно?

- Я староста лагеря и хотел бы поговорить с вашей старостой.

- С Илоной?

- Да. Позовите ее сюда. Скажите, важное дело.

Девушка кивнула и побежала к бараку. Через минуту вышла Илона, на ходу повязывая платок.

- Сюда, - прошептал Хорст. - Сюда, пожалуйста.

- Что-нибудь случилось? - спросила она, подойдя к забору.

- Не беспокойтесь, ничего. Я только хотел поговорить с вами. Позвольте представиться: староста лагеря Хорст.

- Так вы меня вызвали просто так? Беа всякого дела? - она была явно недовольна.

- Я думал, что вы будете довольны. Мы оба ответственны за своих людей. У нас найдется о чем поговорить... Общие проблемы...

- Побеседовать на такие темы я всегда согласна. Но если вы думаете, что...

- Отнюдь нет, фрейлейн! Вы несправедливы ко мне. А я для вас кое-что принес. Разрешите вручить вам повязку, я ее сам сделал.

- Очень мило, спасибо. Не знаю только, нужна ли она мне. Я никуда не выхожу из нашего лагеря, а девушки меня и так знают.

- Не в этом дело, фрейлейн. Как опытный заключенный, скажу вам, что повязка прежде всего защитит вас от эсэсовцев. Таким мелочам они придают большее значение, чем вы думаете.

- Очень на них похоже. А вы политический?

Это был неприятный вопрос. Хорст хотел было соврать, но потом сообразил, что Илона рано или поздно увидит его днем и заметит цвет треугольника.

- Почти. Я немец, мне не хотелось служить в армии, ну, и я предпринял кое-что...

- Что же именно?

- Вы хотите знать все сразу! Мы ведь только что познакомились... Можно бы поговорить о чем-нибудь поинтереснее.

- Мне пора идти... Вы, видно, зеленый, а? Много зеленых в этом лагере?

"Странная женщина, - подумал Хорст. - Я чувствую себя, как на допросе. А ведь я не кто-нибудь, а первый человек в лагере".

Он разгладил усы, хотя в темноте их все равно не было видно, и проворчал недовольно:

- Не так я представлял себе нашу первую встречу. Люди в нашем положении должны быть выше предрассудков...

- Доброй ночи, - быстро сказала Илона. - Если вы меня вызовете по какому-нибудь важному делу, которое касается всех девушек, я охотно приду. Но только по делу. Всякие другие встречи - лишний риск. Еще раз спасибо за повязку.

И она убежала.

Хорст в одиночестве остался торчать у забора и с досады кусал себе губы. "Однако же, - думал он, - я не мальчишка, чтобы приуныть от первой неудачи и упустить такую редкую возможность". И как только от барака к уборной прошла женская фигура, он снова позвал шепотом:

- Фрейлейн, на минуточку. Вызовите, пожалуйста, старшую по кухне. Важное дело!

Через минуту из барака вышла темная фигура. Хорст усмехнулся и оправил на себе куртку.

- Добрый вечер, - начал он, но вдруг увидел, что это та самая девушка, к которой он сейчас обращался.

- А почему не пришла Юлишка? - разочарованно прошептал он.

- Скажите мне все, что надо. Я ей передам.

"К черту... - подумал Хорст, - вот еще не хватало!" Но потом он испытующе взглянул на девушку за забором и увидел силуэт стройной высокой фигуры.

- Тогда подойдите поближе, - прошептал он. - Как вас зовут?

- Беа, - тихо сказала она. - А вы кто?

- Позвольте представиться: староста лагеря Хорст.

- В самом деле? - прошептала девушка с явным почтением. - Сам староста лагеря?

- Для вас я просто Хорст, - сладким голосом произнес он и прижался к забору. - Подойдите же поближе!

* * *

Обершарфюрер Дейбель вернулся на рассвете с грузом пальто и шапок. Вместе с проминентами Паулем и Гюнтером он застрял на ночь в Дахау, пришлось ждать автомашину. Там они отсиживались во время воздушного налета, а утром проехали через Мюнхен. Было что порассказать!

Дейбель, правда, приказал своим спутникам помалкивать, но все-таки сразу же после их приезда "зеленые" тайком собрались в немецком бараке, и Пауль с Гюнтером рассказали все, что узнали. Это сборище было знаменательно тем, что на него впервые не позвали писаря. "Он против нас, - объявил Карльхен. - Ему всякий политический дороже".

- Но, друзья мои, - возразил Хорст, - не знаю, что вы против него имеете? После меня он вторая персона в лагере.

Остальные сделали кислые мины, а Фриц сказал:

- У меня он сидит в печенках. Никто из нас не хотел бы прикончить Эриха, но показать ему, что мы о нем думаем, не мешает. Рассказывай, Пауль!

Пауль глубоко вздохнул, выпятил могучую боксерскую грудь и с важным видом оглядел собравшихся. Их было одиннадцать: четверка абладекоманды, затем Фриц, Хорст, Карльхен, санитар Пепи, один блоковый и двое орднунгдинстов. Не хватало Эриха и глухонемого Фердла, которого на такие сборища, разумеется, не звали.

Пауль поглядел на каждого в отдельности, потом с таинственным видом прищурил маленькие глазки и попросил приятелей придвинуться поближе.

- Первым делом о бомбежке, - начал он. - Такого налета вы, ребята, еще не видывали. Дахау в двух шагах от Мюнхена, вы не представляете себе, как все было слышно? А рано утром мы сами увидели разрушения. Целых кварталов в центре города как не бывало! Пришлось объезжать переулками, все главные улицы в развалинах. Гордость города - Либфрауенкирхе{15} тоже пострадала. Но все это пустяки в сравнении с той бомбой, которую я вам сейчас преподнесу: осведомленные люди в Дахау открыто говорят о том, что нас, зеленых, скоро выпустят из лагеря...

- Что-о? - несколько ртов раскрылось, а Фриц схватил Пауля за плечо.

- Спокойно, спокойно! Nur die Ruhe kann es machen нем.)> - с еще более важным видом произнес Пауль. - Что, разинули рты? Сам Альберт, капо из вещевого склада, оказал мне об этом. Мол, в главной комендатуре уже готов приказ; нас скоро отправят из лагерей, но не по домам, к мамашам, а на фронт. Там дела плохи, подбирают все резервы, дошла очередь и до нас. Пауль сделал короткую паузу, остальные затихли и усиленно размышляли: хорошо это или плохо? Наконец Фриц распалился:

- Ну и что ж? Плакать нам, что ли? Это же замечательно, что нам дают возможность с честью... Ну-ка, взгляните в глаза друг другу и не моргайте, как мелкие воришки. Настоящий немец уже давно ждет этой минуты, он не хочет торчать здесь, в закутке, и ждать, пока другие выиграют для него войну. Если бы меня сейчас спросили, хочу ли я...

Карльхен метнул на него злобный взгляд.

- А кто тебя станет спрашивать? И вообще, не ори. Ишь, как загорелся. А все только потому, что на тебя взъелся Дейбель и теперь тебе здесь не по душе. Быть блоковым - этого тебе мало. Прежде тебе небось в лагере очень нравилось. Думаешь, на фронте тебе будет кто-то прислуживать, как здесь? Мало тебе, что ли, что бомбы падают рядом, хочешь, чтобы упали тебе на башку?

- Не хочу слушать таких разговоров, - сказал новоиспеченный патриот Фриц. - А без слуги я обойдусь легче, чем ты без Берла...