Василий Фролов - Жизнь в авиации

Было принято решение из личного состава летных полков придавать офицеров наведения в распоряжение командиров стрелковых соединений, которые, находясь непосредственно на передовой позиции, могли бы корректировать нанесение боевых ударов нашей авиации.

К сожалению, были случаи, когда наши Илы наносили удары по своим же войскам. Как правило, потери были значительными, так как солдаты и офицеры наших войск при наступлении, видя свои самолеты в воздухе, не прятались.

Когда мы стояли на аэродроме Кишкунлацхаза в Венгрии, меня и Володю Иванова вызвали на КП полка. (После войны мы одновременно женились и вместе праздновали одну свадьбу в Орадеа-Маре). На КП с полковым руководством находился и начальник штаба авиадивизии полковник Шустер. Я был командиром звена, Володя рядовым летчиком, поэтому с разрешения Кондраткова доложил Шустеру: - Лейтенант Фролов и младший лейтенант Иванов прибыли по вашему указанию!

Шустер, улыбнувшись, поставил задачу: - Послезавтра на трех спецавтомашинах связи мы втроем выезжаем на боевую позицию в распоряжение командира 21-го гвардейского стрелкового корпуса для наведения наших самолетов на цели. Конкретная задача будет поставлена по прибытии в корпус. Затем добавил: - Я буду находиться при командовании корпуса, вы, Фролов и Иванов, будете при дивизиях.

Через день рано утром мы выехали на автомашинах радиостанций наведения. До передовой было километров сорок, поэтому в середине дня мы были уже на месте.

Меня с радиостанцией направили в 252-ю стрелковую дивизию, штаб которой располагался в 10 километрах от штаба корпуса и примерно в 4-5 километрах от передовой.

Адъютант командира дивизии генерал-майора И.А. Горбачева показал нам домик, вернее дом, в котором мы будем жить. Дом одноэтажный, кирпичный. Хозяйственное здание тоже кирпичное. Жителей в нем не было. Распоряжением командования все жители из этого района были выселены. При очередном налете немецкой авиации из помещений, расположенных недалеко от штаба дивизии, кто-то из них делал сигнальные выстрелы из ракетниц.

Не успели мы расположиться, как была объявлена воздушная тревога. Я выбежал на улицу и увидел шестерку немецких истребителей "Фокке-Вульф-190", летящих примерно на высоте 1500 метров. Вдруг ведущий с резким разворотом влево стал пикировать на штаб дивизии. Наш дом был рядом. Самолет сбросил две бомбы. Мне показалось, что они летят прямо на меня. Я заметался. Увидев небольшую канавку возле дерева, которое росло рядом с кирпич, ной стеной соседнего дома, бросился туда и упал на спину, со стороны наблюдая, куда упадут бомбы. Одна упала во дворе соседнего дома, а вторая в ста метрах в другом месте. И надо же было мне подняться из канавки и прижаться к кирпичной стене. Ведь я впервые в жизни оказался в такой ситуации. Откровенно скажу, испугался здорово и второй раз подумал про себя: "Все-таки в пехоте воевать страшнее".

В этот момент взрывной волной снесло часть стены, и на меня посыпались кирпичи. Пилотку где-то потерял. Может быть, она меня немного предохранила. Чувствую, струйка крови потекла по левой щеке. Сергей, шофер радиостанции, подбежал ко мне и спрашивает: - Голова-то цела?

- Кажется...

Спрашиваю, где ребята. Их было двое. Сергей отвечает, что радист, несмотря на бомбежку, налаживает радиостанцию. Другой тоже при деле.

Я оказался трусливее всех. Через несколько минут по радио связался с нами Шустер: - "Жасмин-2", Фролов, как у вас дела?

Шустер работал позывным "Жасмин", Володя - "Жасмин-1", я - "Жасмин-2". Я ему ответил, что немного нас потревожили "фоккеры". Все живы и здоровы, и главное - радиостанция цела.

Адъютант позвал меня к командиру дивизии. Пришел, доложил.

- Какая у вас автомашина?

Ответил, что ЗИЛ - фургон, трехоска. Если придется отступать, не подведет. И тут же добавил, что мы вызвали штурмовиков ударить по скоплению артиллерии и танков западнее нашего населенного пункта, в четырех километрах у лесочка, и предупредил, что обстановка постоянно меняется то в нашу пользу, то в пользу немцев. Штурмовики будут часа через два.

- Связь держите непосредственно со мной, вернее я буду поблизости от вас и буду передавать команды согласно той информации, которую получу непосредственно с передовой. А что у вас с головой-то?

Я сказал, что кирпичом ударило во время бомбежки.

- Вот видишь, на земле не знаешь, чем тебя ударит, это не в воздухе.

- Да, струхнул немного, когда "фоккер" сбросил бомбы, мне казалось, что он летит прямо на меня.

Подошел Виктор, радист, и доложил, что радиостанция к работе готова. Время шло к вечеру. Слышу гул самолетов. Летят две шестерки. По радио связываюсь. Мне ответил ведущий. Это был Толя Синьков.

- "Жасмин-2", Фролов, вас понял. Цель старая.

- Работайте спокойно, в воздухе истребителей нет.

Вижу, заходят. Командир дивизии рядом со мной. И вдруг откуда ни возьмись слева на попутных курсах заходят две пары "фоккеров". Я тут же по радио в открытую: - Толя! Четверка "фоккеров" слева сзади!

Наши зенитки открыли по истребителям огонь. Они шарахнулись в сторону, а Синьков уже сбросил бомбы. Пролетая на обратном маршруте на бреющем полете, ведущий группы покачал самолет с крыла на крыло. Как было приятно, что все обошлось благополучно. Командир дивизии, обращаясь к адъютанту: Летчиков накормить - и на отдых. Завтра будет жарко. И действительно, на рассвете немецкие танки прорвали нашу оборону и перешли в местное наступление. Ребятам я крикнул: - Быстро в машину и уезжаем!

Мотор радиостанции завелся с пол-оборота. Я почему-то стал волноваться. Сергей говорит: - Командир, не волнуйся, нашу ласточку ни один танк не догонит.

Выехали на шоссейную дорогу. Проехали километров пять, машина еле тащится. Остановились. Выбежали и видим: задние два ската третьей полуоси спущены. Шофер привычно: - Командир, не волнуйся. Сейчас все сделаем. Мимо нас проезжает много других автомашин, предлагают помощь, но наш водитель благодарит: - Спасибо, справимся.

Снял одно колесо, вынул камеру и в покрышке нашел сразу два гвоздя. Это диверсанты на дороге разбросали. При такой системе осей гвозди впиваются в задние колеса.

Я нервничаю: немецкие танки вот-вот накроют нас. Прошу поторопиться.

- Не волнуйся, командир!

Вот такие были ребята, с которыми пришлось не только в воздухе, но и на земле воевать.

Поставили оба колеса. И тут подъехал адъютант командира дивизии и говорит: - Ребята, возвращайтесь обратно, атака отбита.

Вернулись в тот же населенный пункт. Хотелось вновь посмотреть на ту стенку из кирпича, которая меня спасла при разрыве бомбы, сброшенной с "фоккера".

Находясь на передовой, я видел в каких условиях приходилось воевать пехоте. Грязь, недосыпание, вши и другие напасти. Летчики же находились на войне в привилегированных условиях. Батальон аэродромного обслуживания заранее перебазировался на новый аэродром и готовил все необходимое к приему полка. Теплые помещения. Столовая. Ради справедливости нужно признать, что у летчиков во время войны не было оснований обижаться на быт.