Наталья Бондарчук - Единственные дни

Я знала по книгам Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерих, какое место занимал Сергий Радонежский в жизни этой великой семьи. Елена Ивановна писала: «Вся жизнь наша проходила и проходит под Знаменем Сергия Радонежского».

Именно в знак верности Ангелу-Хранителю России, Святому Сергию, мы и хотели поставить в далеком Горном Алтае часовню Сергия.

– Рубим сейчас часовню, – рассказывала я Святославу Николаевичу, – неподалеку от Верхнего Уймона, где в 1926 году были ваши родители – Елена Ивановна и Николай Константинович. Работа ведется по эскизам и картинам Николая Константиновича. Часовня будет небольшая, деревянная, а рядом – келья Сергия Радонежского.

– Очень хорошо! – убежденно произнес Святослав Николаевич. – Вполне, вполне одобряю.

– Сейчас возник огромный интерес к Алтаю, – продолжила я, – и хорошо, если это будет духовный путь…

– Духовный центр, – подхватил Святослав Николаевич, – в котором может быть… – Он оборвал сам себя. – Да, дорогая моя, теперь смотрите, здесь.

Святослав Николаевич указал на книги Учения, лежащие перед ним на столе, он провел рукой по переплету и замер… Замер и наш разговор. Не выпуская мою руку из своей, Святослав Николаевич смотрел куда-то в окно, где через ветви тропических деревьев в чернильной темноте ночного вечера полыхали зарницы. Лицо его стало отрешенным. Он полуприкрыл глаза и как бы находился не с нами, и только тепло руки, легко сжимающей мою, говорило о том, что разговор не закончен.

– Тут хорошие книги, – прервал тишину Святослав Николаевич.

– Да, многие люди их ждали, – боясь потревожить его мысли, проговорила я едва слышно.

– Да, – ответил он, пытаясь открыть большой том, но рука его не слушалась.

Я взяла том и открыла на первой странице: «В мою Новую Россию моя первая весть», – так начиналась первая книга учения «Зов».

– Раньше мы прятали эти книги, – рассказывала я, – ведь за это преследовали, а теперь они доступны, другие времена настали.

– Да, – утвердительно сказал Святослав Николаевич.

– Загорску вернули прежнее название – Сергиев Посад, – рассказывала я.

– Сергиев Посад? – повторил Святослав Николаевич, – прекрасно! Да, – сказал он, бережно касаясь книг, – много есть интересного, прекрасного…

Года жизни до этого часа спрессовались в одно мгновение и перед глазами пронеслась вся сорокадвухлетняя жизнь. Вот маленькая Ната, ведомая в сибирском лесу бабушкой Анной Ивановной Герман. И далее: повзрослевшая Наталья, обретающая знаменитых учителей – Сергея Герасимова, Андрея Тарковского… Проживающая судьбы своих героинь – незащищенной Хари, сгорающей от любви мадам де Реналь, сострадательной Марии Волконской.

Я поняла, что все не случайно, что все это жизнь человеческого духа. В глубине души я была уверена, что где-то на орбите планеты Солярис ждет Криса Кельвина моя Хари, что в каком-то ином измерении Мария Волконская встретится со своими умершими детьми, а мадам де Реналь после смерти соединится сердцем с любимым Жюльеном, есть где-то та неведомая пока нам страна, которая возвращает все, что отняла жизнь. И я не ошиблась!

Когда я в тридцать лет впервые взяла в руки одну из книг «Живой Этики», я впервые получила ответ на зов моего сердца. Ответ, данный неведомыми мне высокими и Великими Душами, которым я поверила навсегда, ибо сердце знало, что это была правда. Да, жизнь не кончается с последним земным вздохом. Она расцветает в иных мирах и измерениях, и все, чем был человек в жизни, все его накопленные духовные богатства остаются с ним после смерти. Ибо сказано Иисусом Христом: «Не умрем, но изменимся».

Там, в иных мирах, ждут те, кто ушел раньше, там радость и помощь тем, кто не нарушил здесь, в жизни своей, законы космоса и земли, там страдание и мучение тем, кто презрел дух в себе и пошел к разложению.

Читая Учение, я почувствовала, как оно зажигает во мне неведомые воспоминания прежнего опыта, настраивает душу на высокий лад, будит творчество и фантазию, и все это – океан Учения, который был связан с Великим живым опытом семьи Рерихов. Книги Учения зарождали мысли, мысли толкали к действиям и привели меня через десятилетие к пути, по которому шла великая семья Рерихов. Этот путь физически связывал Алтай и Гималаи в единое грандиозное целое, он увлекал к иным мирам.

Ночью в Бангалоре разразилась летняя гроза, торжественно, с длинными раскатами, гремел гром, небо пронзали не одна, а сразу несколько молний. Зато утро, умытое дождем, сверкало свежестью и ароматами цветов.

Вскоре за нами пришла помощница Святослава Николаевича и весело сказала, что Святослав Николаевич спрашивал: «Куда это вы все подевались?».

Святослав Николаевич сидел в том же кресле, но в новой веселой ситцевой рубашке и пил чай, осторожно помешивая ложечкой сахар.

– Святослав Николаевич, – начала я наш разговор, – сейчас мы переживаем в России тяжелые времена.

– Да, я знаю, – сердечно ответил он.

– Поэтому хотелось бы именно от вас услышать, как нам быть?

Святослав Николаевич снова взял мою руку в свою:

– Главное, не беспокойтесь о том, что Россия может чем-то потратить свои силы, энергии. Все это пройдет, все это поправится, – голос его, вчера еще такой слабый, сегодня звучал сильно и выразительно, наполненный энергией Веры. – Я уверен, что Россия переживет все это, и все эти временные затруднения сотрут себя, и мы вступим на Новый этап. Да, – продолжал он, – радостно видеть, когда появляются хорошие люди, которые понимают, которые стремятся к тому же, что и ты, которые хотят помочь в достижении этого будущего.

– И верят, – подхватила я слова Рериха, – что у России будет великое будущее.

– Да, конечно, конечно! – с уверенностью произнес Святослав Николаевич.

– Значит, всему свое время, – повторила я его слова, – ведь сказано: «Претерпевший до конца спасен будет».

– Да!.. – как-то особенно тепло произнес Святослав Николаевич и опять прижал мою руку к себе.

Не отрываясь, я смотрела в светлые глаза Учителя, мне так хотелось, чтобы он был уверен в нас, что мы всё выдержим, всё вытерпим.

– Народ у нас терпелив, – сказала я.

– Да, – согласился Святослав Николаевич, – бесконечно терпелив. Прекрасный народ!

– Сегодня многие выбирают духовный путь, – продолжила я наш разговор, – и есть те, кто идет путем семьи Рерихов. Что передать этим людям?

– Будущее России, – отвечал Святослав Николаевич, – ясно определено тем, как она расположена. Главное, мы должны стремиться к прекрасному. В этом все, потому что в этом лежит совершенство будущего. И к этому мы должны все стремиться, и мы найдем прекрасное!

– Сейчас, в дни 600-летия со дня Успения Преподобного Сергия повсюду идет строительство, – рассказывала я. – Мы строим часовню, да и сама усадьба в Верхнем Уймоне, где жили ваши родители, реконструируется в эти дни.