Антон Короленков - Сулла

Важного успеха добились сулланцы на юге Италии. С помощью изменников они проникли в один из крупнейших городов Кампании Неаполь, перебили большинство жителей и захватили стоявшие в порту триремы. От избиения спаслись лишь те, кто успел бежать (Аппиан. ТВ. I. 89. 411). [1202]

Между тем положение в Пренесте становилось все хуже. Осажденные страдали от голода. Зная об этом, Карбон направил на помощь коллеге мощную армию Марция Цензорина – восемь легионов, больше, чем имел Сулла при высадке. [1203]Однако это была иллюзорная сила [1204]– реальная ее численность наверняка уступала штатной. Помпеи атаковал Цензорина в узком проходе между Нарнией и Окрикулом (Южная Этрурия) [1205]и обратил его воинов в бегство. Остальные укрылись на одном из холмов и были осаждены Помпеем. Однако марианцы обманули бдительность неприятеля, оставив гореть костры, и сумели уйти. Оказавшись в безопасности, солдаты устроили бунт: они обвинили Цензорина в том, что из-за него попали в засаду, целый легион, сохраняя боевые значки, покинул его и вернулся в Аримин – ставку Карбона. Остальные, за исключением семи когорт, разбрелись по домам. С ними Цензорин и вернулся к консулу (Аппиан. ТВ. I. 90. 414–416).

Тогда на помощь Пренесте двинулись объединенные силы италийских союзников. К городу направились войска луканца Марка Лампония, самнита Понтия Телезина и кампанца Гутты. Аппиан пишет, что под их командованием находилось до 70 тысяч воинов. [1206]Но Сулла сумел отрезать им путь к Пренесте. [1207]Любопытно, что в бой с ними он вступить не рискнул. Марий пытался прорваться из Пренесте собственными силами, но, несмотря на отчаянные усилия, потерпел неудачу (Аппиан. ТВ. I. 90. 416–417).

Успешно действовал и Метелл Пий. Не желая сталкиваться с основными силами Карбона под Аримином, [1208]он перевез армию морем, [1209]высадился в Равенне и отправился оттуда к Фавенции. Сюда же подоспели войска Норбана, усиленные подкреплениями от Карбона. [1210]Вероятно, в надежде на численный перевес Норбан атаковал Метелла всего за час до наступления темноты в местности, покрытой виноградниками и потому непригодной для сражения. В завязавшейся схватке марианцы были разбиты и потеряли девять-десять тысяч убитыми; еще шесть тысяч перешли на сторону победителей (это могли быть пленные). Остальные разбежались, и в строю осталось, согласно Аппиану, не более тысячи человек, с которыми Норбан и вернулся в Аримин (ГВ. I. 91. 418–419; см. также: Беллей Патеркул. П. 28. 1; Орозий. V. 20. 7).

В этих условиях луканский легион под командованием Публия Альбинована заволновался и готов был перейти к сулланцам. Альбинован, чувствуя ситуацию, решил не отставать от подчиненных и вступил в переговоры с врагом, предлагая свои услуги. Хотя он был одним из тех, кого объявили врагом вместе с Марием в 88 году, ему тем не менее гарантировали безопасность, если он совершит «нечто замечательное». Альбинован понял «тонкий» намек и пригласил на пир прочих марианских военачальников, Целия Антипатра Флавия Фимбрию (брата Гая Фимбрии) и других, менее важных командиров. Всех их перебили – кроме Норбана, который благоразумно воздержался от участия в пире. Альбинован со спокойной душой перешел к сулланцам, как и его воины (Аппиан. ГВ. I. 91. 420–421). [1211]Конечно, марианцы совершили немало гнусностей во время той войны, но таких подлых методов все же не применяли. Впрочем, это был не последний случай подобного рода.

Успешно действовал и другой сулланский военачальник – Марк Теренций Варрон Лукулл, двоюродный брат Метелла Пия. Осажденный марианцами, он прорвал вражеское кольцо и нанес им поражение под Фиденцией, что на Эмилиевой дороге между Плаценцией и Пармой. [1212]Плутарх рассказывает, будто перед битвой подул ветерок, который осыпал цветами с соседнего луга шлемы и щиты его воинов. Это воодушевило их, и они разгромили втрое превосходящего неприятеля (16 когорт против 50), перебив 18 тысяч врагов (Сулла. 27. 14–15). [1213]Рассказ этот, очевидно, восходит к мемуарам Суллы. [1214]Здесь вновь мы видим знакомые мотивы: численный перевес врага, доброе предзнаменование, воодушевление воинов и, конечно, полная победа (см. также: Ливии. Периоха 88; Беллей Патеркул. П. 28. 1; Орозий. V. 20. 8). [1215]Но детали сражения, в сущности, не так уж важны. Главное бесспорно: владычество марианцев на севере Италии рухнуло.

Карбон все еще не оставлял надежд на спасение Пренесте. Он отправил на помощь Марию Младшему два легиона под командованием Дамасиппа. И на сей раз Сулла не пожелал вступать в сражение и предпочел отрезать Дамасиппу пути на юг. Карбон после этого бежал в Африку, хотя, как замечает Аппиан, под Клузием он располагал 30 тысячами воинов, не считая двух легионов Дамасиппа и стольких же под началом Гая Каррины и Марция Цензорина. Продолжали сопротивление и самниты (ГВ. I. 92. 423–425). Мы слишком мало знаем о Карбоне, чтобы понять мотивы его в высшей степени неблагоразумного поступка. Проще всего, конечно, предположить, что консул устал от поражений и у него сдали нервы. (Хотя сам он, надо заметить, воевал не так уж плохо – достаточно вспомнить битву при Клузии.) Но думается, что дело несколько сложнее. Африка находилась еще под контролем марианцев, и Карбон, возможно, собирался привести оттуда подкрепления. Другое дело, что отъезд туда даже под таким удобным предлогом в столь ответственный момент все равно был бегством.

Положение марианцев стремительно ухудшалось. После разгрома под Фавенцией и измены Альбинована с его легионом на сторону сулланцев перешел Аримин, где находилась ставка Карбона. После этого Норбан, отчаявшись в успехе, бежал на Родос. Войска Карбона, стоявшие под Клузием, дали бой Помпею, но потерпели поражение и потеряли будто бы до 20 тысяч человек. [1216]Цифры эти наверняка преувеличены. Дамасипп, Цензорин и Каррина сохранили часть армии и попытались прорваться к Пренесте, но неудачно. [1217]Тогда они решили идти на Рим и овладеть им. 31 октября их войска разбили лагерь в 100 стадиях (18 километрах) от города в Альбанской области (Аппиан. ГВ. I. 91. 422; 92. 426–427; 94. 434). [1218]

С юга к Риму подступала 40-тысячная армия самнита Понтия Телезина и лукана Марка Лампония. Она остановилась в 10 стадиях от Коллинских ворот. Это уже было опаснее: самниты и луканы жаждали мести за обиды, причиненные римлянам как им самим, так и их предкам. Понтий Телезин будто бы даже говорил, что не удастся перебить волков, похитителей свободы Италии (то есть римлян), пока не будет вырублен лес, где они скрываются, а потому собирался разрушить Вечный город до основания (Беллей Патеркул. П. 27. 1–2). Отдать во власть столь лютых врагов Рим было бы страшным позором для Суллы – со времен галльского погрома 390 года иноземное воинство не ступало на священную землю города иначе как в качестве пленников. Правда, приходилось покинуть неуязвимую позицию, позволявшую блокировать как сам Пренесте, так и подходы к нему. Этого, возможно, и добивались Понтий и Лампоний, [1219]чтобы дать Марию еще одну возможность прорваться. Но другого выхода у Суллы не было, и он поспешил к столице, выслав вперед отряд в 700 всадников под командованием Октавия Бальба (Плутарх. Сулла. 29. 1–6; Аппиан. ГВ. I. 93. 428; Флор. III. 21. 23).