СТИВЕН АМБРОЗ - Эйзенхауэр. Солдат и Президент

После того как Эйзенхауэр более месяца находился на посту президента, корреспондент газеты "Геральд трибюн" Роберт Донован на пресс-конференции задал ему вопрос: "Как вам нравится ваша новая работа?" Эйзенхауэр ответил, что никогда не говорил и никогда не думал, что будет любить ее. "Я полагаю, что это не такая работа, которая означает, что ее надо любить"*1.

Однако Эйзенхауэр чуть-чуть слукавил. Хотя в свой дневник после первого дня работы в Овальном кабинете* он внес достаточно скептическую запись, на самом деле он находил работу захватывающей, поглощающей, представляющей вызов и приносящей удовлетворение. Однажды он признался, что во время войны столкновение с немецкими генералами рождало бодрящее оживление ума. В ином плане, но похожее ощущение давало ему и его президентство.

[* Кабинет Президента США в Белом доме.]

Сфера проблем оказалась намного шире, но оказалось и больше возможностей проявить свой талант в поиске и нахождении компромисса и достижении modus vivendi между противоборствующими сторонами. Даже для бывшего верховного главнокомандующего осознание того, что он находится "в центре мира", порождало весьма пьянящие чувства. "Ответственность", связанная с ежедневной работой над множеством сложных проблем глобального значения, как признавался Эйзенхауэр, приносила "радостное возбуждение"*2.

Одной из главных целей Эйзенхауэра было создание Соединенных Штатов Европы. В течение полутора лет, когда он находился на посту верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами Североатлантического союза в Европе в 1951 — 1952 годах, Эйзенхауэр усиленно продвигал эту концепцию и в публичных выступлениях, и во время частных встреч. В своем "Послании о положении страны" он призывал к созданию "более тесно интегрированной экономической и политической системы в Европе". Он направил Даллеса и Стассена в столицы европейских государств — членов НАТО и дал им инструкции оказать давление на европейцев, убедить их ратифицировать договор об образовании Европейского оборонительного сообщества (ЕОС), в рамках которого предполагалось создать общеевропейскую армию. Идея Эйзенхауэра заключалась в том, что в Европе никакое политическое единство не может быть достигнуто без нажима, что образование ЕОС было наилучшей возможной формой такого нажима. Договор о создании ЕОС был подписан, однако французы медлили с ратификацией; Эйзенхауэр хотел во что бы то ни стало ускорить процесс ратификации.

Европейцы заявили Даллесу, что не могут увеличить расходы на оборону, что они предлагают Соединенным Штатам расширить свой ядерный арсенал в Европе (на тот момент в Европе насчитывалось 16 бомб по 20 килотонн каждая). Эйзенхауэр напомнил европейцам, что "если по другую сторону железного занавеса отсталая цивилизация, имеющая второсортную промышленность, может создать мощный военный потенциал, который представляет для всех нас серьезную угрозу, то неужели мы с нашим промышленным потенциалом, упорно трудясь, используя интеллектуальные ресурсы и действуя смело, не сумеем создать необходимую противодействующую силу"*3.

Таким образом, основные направления действий были определены. Эйзенхауэр был исполнен решимости заставить европейцев тратить больше средств на оборону и добиться политического и военного единства. Даллес, который был у всех на виду и на слуху, летал по всему миру и действовал, как казалось, по своей собственной инициативе. На самом же деле он имел соответствующие инструкции Президента. Эйзенхауэр так строго контролировал Даллеса, что последний, находясь в поездке, был обязан каждый вечер посылать Эйзенхауэру подробную телеграмму с изложением, что было достигнуто за день, с кем он намеревается встречаться и о чем будет говорить на следующий день. Даллес отсылал телеграммы — он не делал политики. Очень часто Даллеса приходилось спасать от его собственных ошибок, и это Эйзенхауэр делал с большой готовностью даже ценой своей репутации.

Положение дел в НАТО вызывало у Эйзенхауэра серьезную озабоченность, но война в Корее входила в разряд первоочередных проблем. 11 февраля Эйзенхауэр встретился с членами Совета национальной безопасности для обсуждения сложившегося положения. Брэдли в своем докладе рассказал о содержании последних донесений и о просьбе генерала Кларка. Донесения касались наращивания китайцами своих вооруженных сил в районе Кейсонга — особой зоне площадью в двадцать восемь квадратных миль, о создании которой была достигнута договоренность на переговорах о перемирии и которая "теперь была битком набита войсками и снаряжением". Кларк считал, что китайцы готовятся к наступлению; он просил разрешения атаковать Кейсонг, "как только он будет уверен, что нападение коммунистов неизбежно". Даллес согласился с Кларком; он сказал, что настал момент отказаться от договоренности об иммунитете зоны Кейсонга, созданной с целью облегчить проведение переговоров о перемирии, поскольку таких переговоров больше нет. Эйзенхауэр спросил о возможностях применения атомного оружия в Кейсонге, так как "зона является хорошей целью для такого рода оружия". Он отметил, что ему не по душе этот выбор, но в то же время "мы не можем бесконечно действовать так, как действуем сейчас".

Брэдли считал неразумным рассматривать вопрос о применении ядерного оружия. Даллес упомянул моральную сторону проблемы — "запреты на использование атомных бомб, а также успешные действия Советов, выделивших атомное оружие из других видов вооружений в особую категорию". По его мнению, нужно было "постараться сломать это фальшивое различие". Эйзенхауэр знал, что ООН, и особенно Англия и Франция, будут решительно возражать против применения атомного оружия; в этом случае, добавил он, "мы могли бы с достаточным основанием попросить их прислать дополнительно три или более дивизий, с помощью которых необходимо отбросить коммунистов".

Но после некоторого размышления он заключил, что не должно быть никаких обсуждений с союзниками "военных планов и видов вооружений, используемых при наступлении". Что касается просьбы Кларка разрешить ему атаковать Кейсонг, Эйзенхауэр отметил, что он "сомневается в обоснованности" возможности Кларка заблаговременно получить информацию о намерениях китайцев. Он сказал, что, хотя "никогда не был в состоянии понять, почему командование ООН всегда отказывалось от своего права преследовать по горячим следам самолеты противника до их баз" в Маньчжурии, тем не менее не разрешит Кларку атаковать Кейсонг. Он также дал указание Даллесу не начинать с союзниками по НАТО обсуждение вопроса об окончании иммунитета Кейсонга*4.