Владлен Владимиров - Единожды приняв присягу...

— Хлопцы, что у нас есть? — обратился Ревуцкий к товарищам.

Партизаны развязали вещевые мешки, достали по краюхе хлеба, несколько банок тушенки, сахар и отдали все полякам.

— Большое спасибо! — растроганно промолвил старик и низко поклонился Ревуцкому.

— Где сейчас фашисты?

— Наверно, подались в Краков, тут только на путях остались. Не идите туда, — посоветовал старик. — Там у них засада, я сегодня видел.

— Покажете засаду?

— Если хотите, — согласился старик.

Когда солнце спряталось за горизонт, дед Метек (так звали поляка) повел разведчиков к селу и станции Забуже. Шагал только ему известными тропинками, не по-стариковски легко и быстро преодолевая крутые склоны и говорил без умолку. Его речь сводилась к тому, что оккупанты причиняют польскому народу большое горе и их нужно всех до единого уничтожить, и очень хорошо, что в Бескидах есть советские партизаны.

Со станции долетали паровозные гудки, ветер доносил запахи дыма.

— Тут, вот тут засада, панове, — дед Метек показал на островок кустарника у придорожной полосы, недалеко от железнодорожного моста через реку Рудаву.

Поблагодарив за помощь, партизаны распрощались со стариком и стали соображать, как уничтожить вражескую засаду. Разумеется, притаившиеся в кустах не спят, а потому снять их без шума не просто. Швырнуть гранату — поднимется тревога в охранном гарнизоне станции, и тогда, считай, операция сорвана.

— На тебя, Эдвард, единственная надежда, — обратился Ревуцкий к Капуцинскому. — С Концедаловым зайдите со стороны станции, от семафора. Попав на мост, ругайтесь — чего это, мол, он не охраняется. Думаю, из засады откликнутся. Вы позовите их к себе, представившись инспекцией железнодорожной охраны из Кракова, а там и снимете. Часовых, как сказал дед Моток, но более двоих.

Конечно, риск большой. Никто не знал, когда смена в засаде, неизвестен и пароль.

Ревуцкий, Малик и Санников следили за ходом событий и ежеминутно были готовы помочь товарищам.

Вот «инспекция» шагает по шпалам к мосту — ничего не скажешь — вражеские солдаты с автоматами! Уже слышен голос Эдварда. Как и предполагал Ревуцкий, часовые, выбравшись из засады, поспешили к придирчивому «начальству». Короткая схватка, и трупы фашистов полетели через перила в речку.

Ревуцкий, Малик и Санников быстро взобрались по крутой насыпи и оказались на мосту. Бойцы из вспомогательной группы прикрывали подходы со стороны станции. Вскоре мина была установлена на металлической конструкции моста. Теперь — в кусты, где был пост часовых. Не исключено, что вот-вот явится смена…

От мины провели натяжной шнур, но, не рассчитанный на такое расстояние, oн оказался коротким.

— Ремни, быстро! — приказал Ревуцкий.

Нарастив шнур, партизаны скрылись в придорожных зарослях.

Шло время. Не было ни эшелона, ни смены. Молодую луну застилали легкие облачка. И вдруг — появилась смена. Неужели обнаружат заряд? С моста донесся тихий свист, бывший, наверное, условным сигналом.

— Эй вы там, заснули? — позвали гитлеровцы.

Не дождавшись ответа, охранники направились к кустам. В это время послышался приглушенный гул приближавшегося товарняка.

— Да просыпайтесь же, свиньи, вас партизаны с потрохами утащат! — крикнул один из пришедших, раздвигая кусты.

Несколько коротких ударов, и фашисты «успокоились».

Теперь все внимание — на мост. Еще мгновение, и Ревуцкий дернул натяжной шнур. Взрыв, и объятый паром локомотив с обломками моста плюхнулся в реку.

Позднее стало известно, что движение на этом участке было остановлено на пять суток.

Неся ощутимые потери на железной дороге, оккупанты бросали крупные силы против партизан. К местам диверсий прибывали карательные подразделения фашистов, которые прочесывали и обстреливали находившиеся вдоль дороги леса.

Тем временем партизаны не дремали. Группа Ревуцкого, узнав от разведчиков и польского населения о приближении карателей, отошла на юг. Но уже через два дня, 27 сентября 1944 года, партизаны заминировали и взорвали двадцатипятиметровый железнодорожный мост через реку Зельчипа на двухколейном участке Краков — Освенцим. Паровоз и четыре вагона были разбиты вдребезги, остальные — повреждены.

Еще через два дня, 29 сентября, группа Ревуцкого подорвала железнодорожный мост на реке Кличувка на направлении Бельско-Бяла. Это было сооружение новейшей конструкции по американскому проекту.

Восстанавливать мост оккупанты бросили регулярные саперные части, мобилизовали гражданское население. Семь дней топтались на месте, однако возобновить движение так и не смогли. Пришлось гитлеровцам строить рядом новый мост на деревянных клетях-опорах. Поезда пошли лишь через восемнадцать суток.

1 октября группа Ревуцкого взорвала почти тридцатиметровый железнодорожный мост тремя километрами юго-восточней села Воля Радзишовска. Взрыв прогремел, когда по мосту проходил эшелон. Разбит паровоз и два вагона с боеприпасами, а более десятка вагонов сошло с рельсов.

По менее успешно действовали группы минеров и на других направлениях. Задание Центра — закрыть «окно» на восток — было выполнено. Железные дороги из Чехословакии в направлении Кракова удалось парализовать.

«5.10.1944. Алексею.

Установил контакты с подразделением „крайовцев“ — отрядом „Хелм“, командир которого настроен патриотически. Структура формирований Армии Крайовой: отряды, полки, дивизии. Фактически последние существуют на бумаге. В полном составе только старшие командиры. Две трети личного состава так называемых отрядов находятся в отдаленных селах Краковского воеводства на легальном положении. „Крайовцы“, выполняя команды Лондона, держат оружие „у ноги“. Командование дивизии Верхней Силезии, которому подчинен „Хелм“, запрещает сотрудничать с советскими отрядами.

«10.10.1944. Алексею.

На патронном заводе „Берта“, в четырех километрах севернее города Сосновец, Эмиль Шрек взорвал два паровых котла. На продолжителъное время предприятие выведено из строя.

Разведчики отряда „Хелм“ сообщили, что, возвращаясь на базу „Вальки“, Эмиль Шрек попал в руки „народовцев“. Они обвинили его в шпионаже и расстреляли.

В расположение «Вальки» прибыл Стальной — командир разведки польского партизанского отряда «Харнасы» Батальонов крестьянских.

Казин пригласил поляков в свою палатку. Во время дружеской беседы выяснилось, что польские партизаны выполнили давнее обещание.

Казни помнил, как в сентябре, возвращаясь с группой Михаила Панфилова из разведки, останавливался на отдых у командира отряда «Харнасы» поручика Сташевского. Тот оказался настолько любезным хозяином, что предложил вместе послушать сообщение Совинформбюро о событиях на фронте. Вдруг из радиоприемника раздалась передача на русском языке, но явно антисоветского содержания. Гнусавым голосом предатель бубнил, будто бы красноармейцы, вступив на польские и прибалтийские земли, грабят население, отбирают имущество, продукты питания, насилуют женщин, нес прочую ерунду.