Сергей Максимов - Очерки о биографии и творчестве

Рассказы Максимова дают ценные сведения о фольклоре. Писатель стремится к полноте изображения, документализму, вводит в описание календарный фольклор, живо и подробно передает обстановку действия, указывает сроки исполнения обрядов. «Лишь только кончится в овинах молотьба хлеба, и время пойдет к так называемым Кузьминкам: простой народ уже начинает по заведенному порядку приготовлять зимние развлечения». И далее с предельной точностью писатель передает народный обряд. «За четыре дня до Кузьмы и Демьяна девушки известной деревни ходят по избам и собирают складчину: хозяева побогаче и зажиточнее дают говядины, поросят, кур, крупы, муки, солоду, масла; победнее — яиц, молока, хмеля. Собравши складчину, выбирают и отпрашивают просторную избу и начинают приготовления к празднеству: варят пиво и сусло, пекут пироги, приготовляют лапшу и в самый день праздника открывают пир сытным, жирным обедом. Главными гостями на этом пиру, разумеется, являются деревенские парни в красных рубахах, обязанные принести вина для себя и хозяина избы, орехов и пряников для хозяек и заводчиц пиршества. После обеда бывает первая вечеринка, как бы репетиция будущих святочных посиделок. Какой-нибудь ухарь-парень, засучив по локоть рукава, затрикает на балалайке, и начинаются пляски и песни, продолжающиеся всегда до третьих петухов»18. «Крестьянские посиделки в Костромской губернии» — очерк бытописательный, рисует живо схваченные картины народной жизни. Этнография и особенно фольклор, колорит народной культуры, придают прозе Максимова этнографический характер. В то же время уже ранние очерки свидетельствуют о том, что в писательской манере Максимова явно начинают проявляться особенности русской литературной школы. Ему близки лирические мотивы раннего творчества Н.В. Гоголя. «Крестьянские посиделки» после плясок и пения девушек и парней заканчиваются описанием следующей картины, носящей ярко выраженное лирическое начало: «Наконец в избе все смолкло, кроме грудного ребенка, но и тот вскоре угомонился, и только изредка раздавался скрип его люльки, качаемой ногой сонной матери, да чириканье сверчка за печкой»19. Если обратиться к одному из литературных источников, которые формировали писательский талант Максимова, — то это была русская литература его времени и, прежде всего, гоголевские традиции. Стилистически вышеприведенная картина близка к завершающей сцене «Сорочинской ярмарки», когда парубки и девушки притоптывали ногами и вздрагивали плечами. «Все неслось. Все танцевало». Но вот «гром, хохот, песни слышались тише и тише. Смычок умирал, слабея и теряя неясные звуки в пустоте воздуха. Еще слышалось где-то топанье, что-то похожее на ропот отдаленного моря, и скоро все стало пусто и глухо»20. В ранних очерках Максимова прослеживается связь с физиологическими очерками натуральной школы. Максимов воспроизводит тип человека из народа, характеризуемого по его профессии: швецов, булынь, маляров и т. д., что подчеркивается названием очерков.

В очерке «Булыня» Максимов включает в текст повествования своеобразный календарь крестьянской трудовой деятельности с авторскими комментариями: «С весны уже начинают бабы-хозяйки думать о будущем лете и по приметам судят о нем… Дал бы Бог на Сороки холодных утренничков, — думают они, — хлеба недороду не будет, и на Фофана (Феофана, 12 марта), да на Человека Божья (17 марта) станут расстилаться по земле густые туманы — и на лен устоит урожай. И вот Марьи (1 марта) — зажглись снега, заиграли овражки, прилетели скворцы и жаворонки, вскоре ворон выкупал в новой воде своих детенышей; там подошли рассадницы, и «разрой берега», и «Алексей — с гор потоки»; и на Ирину — «урви берега» засеяли морковь и свеклу; мужик повернул оглобли и бросил сани на поветь»21. Писателем раскрываются самобытные народные характеры средствами реалистической типизации. Талантливость народа, его практический изобретательный ум близки и понятны автору. Так, Фомка-дружка из одноименного рассказа «Дружка» «во всех делах мастер», «лихой малый», «сорвиголова», «им одним вся свадьба стоит, весь пир и веселье». «В свайку затевают ребята играть… никто чище Фомки не ввалится в середку колечка… В чехарду сговорились ребята — обочтет их Фомка… В прятки ли играть, так и не снимайся лучше: заберется туда, что целый час ищут, да так и бросят»22. Отталкиваясь от традиций народного рассказа, автор обращается к литературной традиции, соотнесенной с творчеством Гоголя. Так, характеристика Фомки реалистична, типизируется на общем фоне народной талантливости, изобретательности крестьянского ума. «Кого чем Бог поищет — так и станет: иному, например, грамота далась… Кому плотничья работа далась: с маху полено крошит и просто бесклинушка. Смотришь, выведет на чистом новом столе и петушка с курочкой, и зарубочки во всех углах с выемками. Другому иное художество далось… Песни любит петь. Вот Фомка… всюду хватало мастера Фомку»23.

С целью создания реалистического характера автор приводит и оценки героя окружающими, деревенским людом. «Дивились молодцы своему товарищу, еще смолоду и во всем ему отдавали почет… Заноза, сорвиголова! И парень не олух; в работе спешен и песнями умеет потешить, с ним и стог нагребешь шутя, и сноп завяжешь, — говорили старики-семьяне. Сказки рассказывает лихо и поговорки плетет, словно сам набирает, — толковал целовальник. Больно зубаст, да привередлив! — отзывались бабы замужние. Эх, как бы Фомка взял за себя, — думали девки»24. По-разному оценивает Фомку деревенский люд, и это придает его образу живую реальность. Портрет Фомки автор рисует «взглядом со стороны». «Стал он молодцом, и увидели девки, что едва ли Фомка не пригожее всех в деревне: и лицо кругло и румяно, а кудри и курчавая кругленькая бородка». Однако портрет Фомки создается Максимовым в духе эстетики устной народной поэзии: герой — пригожий добрый молодец. Сам Фомка как дружка сливается с ней. Бойко ведет он на сговоре и свадьбе старинные простоплетенные приговоры:

Подхватывает он разговоры бывалых свадебных гостей:

Речь Фомки насыщена пословицами и поговорками. Повествование о судьбе Фомки-дружки, талантливого русского мастера, ведется автором на фоне включения в ткань рассказа различных жанров народного творчества, они функционируют в целостном живом процессе народной жизни. Не лишен рассказ и психологизма. Отказался Фомка от любимой. И громко вопит, набирает приговоров, выкрикивает, голосит она по Фомке (на своей свадьбе). И недоумевают сельчане-большаки, не понимают они Фомку: «Ему то бы в мутной воде и рыбу ловить: девка любила, родители не косились, жил бы на тестьевы деньги… Жил бы, жил, дурак, в теплом месте за пазухой у тестя богатого: и лапотки бы не плел, все бы в сапогах со скрипом щеголял. То-то ведь дураково поле!»27. Автор оставляет финал открытым, но в этой открытости чувствуется внутренний конфликт, столкновение живой души народной с житейской моралью.