Альберт Зарипов - Страна песков

А потому я устало брёл с рюкзаком и пулемётом… Да ещё и по этой афганской пустыне Регистан. Где каждый мой шаг отдаётся уже тупой и ноющей болью. Но как бы то ни было… Что до призыва в армию… Что в течение моей девятимесячной срочной военной службы… Что сейчас… С кровоточащими мозолями на ногах и чрезмерно перегруженными плечами… Я не жалел ни о чём. А просто шёл вперёд. Чтобы пройти все эти испытания и стать нормальным мужчиной… Каковыми становятся не только после огня, воды и медных труб… А ещё и после вязких песков афганских пустынь… И гор, расположенных в той же стране.

«А может мне следовало напомнить ротному широко известное высказывание английского премьер-министра Черчилля? Ну, про то, что может произойти в том случае, если взять одного русского и хорошенько его потереть. И ведь, по мнению лорда Уинстона, после этой нехитрой операции обнаружиться никто иной, как всё тот же татарин… Который почти что тысячу лет прожил бок-о-бок рядышком с русским человеком. Всякое конечно бывало… Да и монголы со своим Чингиз-ханом немало подпортили сначала у нас, потому что татары первыми оказались на их пути… А потом и в наших отношениях… Ведь монголы пришли из татарской стороны… Вот и вышло это иго монголо-татарским… Но зато сколько же потом было сделано вместе! И Наполеона проучили, и Гитлера одолели… А тут…»

А тут получалось так, что командир подразделения относился ко мне – татарину именно с той самой позиции старшего брата. То есть слегка так подчёркивая моё нерусское происхождение. И вроде бы всё это было столь незначительным явлением, что на него и внимания-то не следовало обращать. Но тем не менее это имело место… Чем и вызывало некоторую неприязнь… Вернее, неприятие…

«Нет. Когда я стану офицером и командиром… -думал я, по-прежнему шагая в хвосте своей левой колонны. –А это произойдёт обязательно!.. Тогда я не буду делить своих подчинённых по национальному признаку! Потому что это и некрасиво, и неправильно, и глупо, и очень вредно! Пожалуй, именно вреда и получится больше всего! Ко всем национальностям надо относиться одинаково ровно, никого не выпячивая и не принижая. То есть одинаково у-ва-жи-тель-но! Ведь все мы живём в одной стране… Которая называется Советский Союз! Где все народы – это почти что братья… А вот так… Это нехорошо… Товарищ капитан. Потому что неприятно.»

Вот так… Со всякими разумными мыслями о братской дружбе всех наших народов… Я добрёл до нового места днёвки. Да по сути-то мы прошагали километра два. Не больше. Наша разведгруппа отошла от горы с цилиндром, пересекла поперёк этот такыр и поднялась на небольшую возвышенность. Именно этот пологий градусов в пятнадцать подъём дался мне хуже всего. По песку я прошагал почти в бодром настроении. Затем по такыру протопал, нисколько не отставая. А вот длинный подъём меня окончательно доконал. Но я почти не отстал от своей колонны. И моей усталости никто не заметил… Разве что мой напарник… Солдат Агапеев.

-Ну, что? –пробормотал он. –Падаем здесь?

-Ага! –согласился я и тут же свалился вместе срюкзаком.

Так мы и отдыхали… Просто сидели на песке и молчали… Вытянув вперёд натруженные ноги и прислонившись усталыми спинами к нашим рюкзакам. За прошедшие с момента высадки дни и ночи наша военная поклажа несколько похудела… Килограмм может так на пятнадцать или даже двадцать… Но ведь и у нас наблюдалась сильная усталость. Ведь мы прошагали-протопали ой-ой-ой! Сколько километров…

А ещё часа через два боевую двойку Зарипов-Агапеев направили на фишку. Просто подошла наша очередь дежурить. И мы медленно поползли на невысокий пригорок, где предыдущей сменой наблюдателей уже была оборудована «якобы позиция». Вернее, некоторое прямоугольное углубление…

-Ну, и фишка! –возмутился Володя, без особого труда вползая на наблюдательный пост. –Что? Лень было поглубже выкопать?

Но осчастливленная нами старая смена дежурных уже на всех парах «мчалась» к ложбинке, где и расположился очередной лагерь группы. Двое разведчиков, которые даже не удосужились добросовестно оборудовать фишку, как и следовало это сделать, теперь усиленно работали локтями, коленками и прочими частями своих тел. Лишь бы побыстрей доползти до своей днёвки… Минут через пять они добрались до ложбинки, где и скрылись…

Я лежал рядом с фишкой, отвернув голову вбок от сильных порывов ветра с мелким песком. Проводив безрадостным своим взглядом окончательно уползших солдат-везунчиков, я оглянулся на Агапеича… А он почти обустроился на новом месте и сейчас маскировал себя любимого…

-Ноги торчат. –сказал я устало. –Подправь!

Однако солдат Агапеев уже накрылся маскировочной сетью почти что целиком и полностью, а потому обратился ко мне с соответствующей просьбой. В связи с чем я, когда вползал в укрытие, подзадержался на полдороге. Надо же было помочь своему товарищу, да и себя не забыть.

Я накинул сбившийся угол агапеевской масксети на него самого, то есть на торчащие голени и ботинки… Только лишь после этого я устало прополз дальше. Вскоре и моё тело оказалось замаскированным с головы до ног.

-Лежим тут как в подводной лодке. –усмехнулся я. –И перископ есть, и нас почти не видно…

-Вот именно, что почти! –проворчал Володя. –Только ноги наши торчат… Как будто из-под воды…

Пригорок, на котором сейчас разместилась фишка, имел очень небольшой уклон и поэтому наблюдатели-ленивцы-первопроходцы вырыли в нём такое укрытие, в котором было только три стенки: две боковых и одна передняя. Вследствии чего наши солдатские ноги высовывались наружу самым неподобающим для скрытых дозорных образом. Они хоть и оказались прикрыты маскировочными сетями, но всё же заметно выделялись на окружающем фоне.

Но углубляться в афганскую твердь нам ужасно не захотелось и мы решили довольствоваться тем, что уже имелось в нашем распоряжении. Это было конечно же страшно неудобно – просто лежать под масксетью, то есть накрывшись ею как одеялом с головы до пят. Ведь мы при оборудовании нового наблюдательного поста старались следовать всем правилам разведчицкого искусства. И маскировочная сеть возвышалась над нами своеобразным шатром. Хоть и низеньким, но всё-таки шатром… Вследствии чего мы могли беспрепятственно изменять положение тел, переворачиваясь время от времени то на бок, то на спину… Да ещё и с поднятыми кверху коленками… Ведь пролежать на животе несколько долгих-предолгих часов – это очень трудно…

Увы… Но именно так нам и предстояло вдоволь помучаться на этой «якобы фишке». Поскольку за наблюдателями периодически вёлся очень строгий контроль. И дед Ермак в случае обнаружения некоторых вольностей отреагировал бы самым не подобающим образом… То есть хорошенько так «проучив» провинившихся солдат. Ведь загорать под солнцем можно только на гражданке…