Елена Арсеньева - Репетиция конца света

– Такси надо вызвать, вот что, – сказала она. – Надеюсь, этот придурок не знает, где я живу.

– Вряд ли, – осторожно возразила Катерина. – Я поняла с его слов, что он караулил вас возле дома, видел, как вы сели в машину и поехали сюда, ну и ему осталось только поймать попутку и проследить ваш маршрут. Тут он какое-то время покрутился, не зная, в какую именно квартиру вы вошли, но, на беду, ему попалось на глаза ваше такси. Оказывается, вы произвели на таксера самое неизгладимое впечатление, и он решил плюнуть на план и вас дождаться! Вы ему обмолвились о номере квартиры, да? Уж не знаю, какими правдами и неправдами вытянул из него эту информацию ваш преследователь, то ли пресловутая мужская солидарность сработала, то ли вульгарные денежки, однако факт налицо: этот, в косухе, узнал, где вы, – и явился качать права.

«Точно, ведь такая куртка и впрямь называется косуха!» – вспомнила Алена.

– Бог ты мой... – сокрушенно покачала она головой. – А еще говорят, что женщины болтливы...

– Но кто это говорит? – сердито воскликнула Катерина. – Это говорят мужики! А сами иной раз та-ак языки распускают, что просто диву даешься. Мужики-то сплетни любят еще почище, чем мы, женщины.

Алена нахмурилась. Сия диатриба [2]в адрес мужского пола заставила ее задуматься о том, о чем, вообще говоря, подумать следовало гораздо раньше, а именно – об элементарной осторожности. Первая Катерина, еще та, у которой Алена просила о свидании с Костиком, милой скороговоркой протараторила: «В наших апартаментах вам гарантируется полная конфиденциальность!» Но эта Катерина намекает на болтливость мужчин. А ведь Влад и в самом деле может...

Она мгновенно вообразила фривольную заметку в бульварной «Жизни» или в не менее бульварном «Перекрестке», касающуюся некоторых подробностей частной жизни местной знаменитости, писательницы-детективщицы по имени... Информация получена из вполне достоверного источника, а именно варяга-стебаря по имени...

Да ну, чушь какая. Ни означенный варяг, ни Катерина не имеют представления о том, кто такая Алена. Может, она вообще назвала вымышленное имя и на самом деле ее зовут Галина, или Маргарита, или Нина, или Люба...

Алена невольно передернулась. С тех пор, как она познакомилась с делом угонщиков иномарок, имя Люба приобрело для нее зловещий оттенок – почти с трупными пятнами. Особенно жутко все время помнить, что эта самая Люба каким-то немыслимым образом ускользнула-таки от правосудия и теперь живет где-то. Добро, если умотала в дальнее зарубежье или хотя бы в ближнее. А если тут, в Нижнем, ошивается? И люди, которые живут рядом с ней, даже не представляют, кто она...

Надо скорей закончить роман, в котором Люба предстает в качестве главной злодейки, – и освободиться от власти этого имени.

Хорошая мысль. Главное, своевременная! Пока Алена толком не знает не только когда возьмется за роман, но и как и скоро ли выберется отсюда. А выбираться самое время. Не ночевать же здесь! Она с усилием подавила зевок.

– Кстати, Алена, – проговорила в это мгновение Катерина, – а почему бы вам не переночевать здесь? Да что я такого сказала, что вы на меня так вдруг уставились? Здесь никого нет, только вы да я. Все сотрудники уже отбыли восвояси и появятся только завтра в девять утра. И то это будет уборщица, которая нас не побеспокоит. Вы можете отдыхать сколько захотите, а потом отправитесь домой по светлому дню, когда все страхи развеются и даже образ вашего жуткого преследователя покажется не столь уж пугающим.

– Не поняла, – пробормотала Алена, изрядно ошарашенная этим предложением. – Как же это я останусь одна в вашем... в вашей... – Она хотела сказать: «В вашем заведении», но это показалось неудобным. Ляпнуть: «В вашей конторе» было вовсе невозможно. – В вашем... ну, здесь? Как я останусь одна?

– О моя красавица, – промолвила Катерина мягким голосом – таким мягким, что у Алены мурашки по спине побежали, – да неужели ты думаешь, что я оставлю тебя здесь одну?.. Нет, нет! – Она покачала головой, и Алене показалось, что в глубине ее темных глаз зажглись крошечные гипнотизирующие огоньки. – Я хочу остаться с тобой. Я хочу тебя...

Любая женщина рождается на свет божий с двумя навыками, самой природой привитыми ей: привлекать к себе мужчину – и отвергать его. По мере течения жизни она в большей или меньшей степени развивает эти свои умения. Но какой бы изощренной кокеткой или занудной недотрогой ни была женщина, она совершенно теряется, когда с нескромным предложением к ней подкатывает не мужчина, а другая женщина.

Алена вроде бы была дама искушенная и вполне взрослая, умела владеть собой в самых разнообразных ситуациях, но тут растерялась, как дурочка. А ведь поведение Катерины ее должно было насторожить еще раньше, когда та столь интимно расстегивала ей сапоги, хвалила красоту ее ножек и предлагала для развлечения девочку!

Алену так и передернуло от отвращения. Честное слово, сейчас даже общение с загадочным преследователем выглядело детским пустячком по сравнению с тем, что ей предлагала Катерина. Там хоть был шанс ускользнуть. Этот же взгляд гипнотизировал, а шевеление алчных лиловых губ внушало какой-то животный, брезгливый ужас.

Че-ерт... Что же теперь делать?

Да ничего особенного. Улыбнуться дружески и сказать... что? А что-нибудь вроде: «Сударыня, выраженные вами чувства чрезвычайны лестны для меня, но недостоин я вас, грешный...» В смысле, «недостойна я вас, грешная...». Или выразиться изысканно, как в романе «Таис Афинская»: «Увы, я не трибада [3], смятением однополой любви меня не одарила богиня...»

– Катерина, вы меня извините, но я безнадежно нормальна, – сказала она с извиняющейся улыбкой. – И не надо мне расписывать, какие мужики сволочи и какие чудесные мы, женщины. Я тоже считаю, что мы, женщины, высшие существа и надежда человечества, а мужчины – сволочи самые натуральные, однако я готова с этим смириться и употреблять этих сволочей по прямому их назначению. В койке. Поэтому давайте закроем тему, ладно? Я сейчас лучше пойду и...

– Никуда ты не пойдешь! – решительно воскликнула Катерина. – Никуда не пойдешь! Я тебя просто не пущу.

– Ну и как вы себе это представляете? – высокомерно глянула на нее Алена. – Под пистолетом станете принуждать?

– Это мысль, – бледно усмехнулась Катерина, опуская руку в карман. – Только пистолет тут вряд ли понадобится. Тебе все равно некуда деваться. Если сделаешь то, что я хочу, у тебя еще есть какой-то шанс уйти отсюда просто не ведомой никому Аленой. Если начнешь дергаться... не бойся, насиловать не стану. Но завтра в «Жизни» или в какой-нибудь такой же желтушной газетенке появится не слабая заметочка о скандале, который учинила некая Елена Дмитриевна Ярушкина в частном публичном доме. И о ее нетрадиционных пристрастиях будет расписано – ты уж мне поверь! – со всеми мыслимыми и немыслимыми подробностями!