Уильям Роберт Миллер - Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие

— Мартин, ― ответил Эйбернети, ― взгляни вон на тот стул.

— О-о-о! ― Кинг взял со спинки стула черный галстук с золотыми полосками. ― А я было подумал, что кто-то решил меня проучить. ― Он принялся завязывать галстук и, повернувшись к Кайлу, решил над ним пошутить: ― Думаю, что твоя жена слишком молода, чтобы приготовить нам настоящий южный обед. Ей всего тридцать один, не так ли? Как она могла овладеть секретами южной кухни в столь юном возрасте?

— Вот именно, ― подыграл ему Эйбернети, ― нам не хотелось бы тащиться к тебе домой, чтобы получить по крошечному кусочку филе. Нет, нам нужно много зелени, овощей и настоящей южной еды. Гвен знает южную кухню?

— Не волнуйтесь, ― ответил Кайле.

— Эта рубашка мне тесна, ― пожаловался Кинг.

— Хочешь сказать, что ты слишком располнел? ― продолжал шутить Эйбернети. ― Эта та самая рубашка, которую я сдавал в стирку для тебя.

— Она слишком тесна, ― повторил Кинг совершенно серьезно. ― Но ладно, сойдет. ― Он застегнул воротник, поправил галстук и надел пиджак. ― О'кей, отправляемся обедать. Я надеюсь, ты не ошибаешься насчет Гвен, ― сказал он Кайлсу.

Кайле вышел на лестницу и спустился к машине. В последний момент Эйбернети решил смазать щеки лосьоном после бритья. Кинг ждал его на лестнице, облокотясь на перила. На парковочной площадке внизу он увидел Джесси Джексона, Эндрю Янга и музыканта Бена Бранча.

— Бен, ― крикнул Кинг, ― на собрании сыграй «Господи, любимый, возьми меня за руку».

— Сыграю, ― ответил Бен.

— Сыграй как можно лучше, ― попросил Кинг. ― Для меня.

Ралф Эйбернети стоял с лосьоном в руке, как вдруг послышался звук винтовочного выстрела, и он увидел, что Кинг начинает падать навзничь. Ралф выскочил из комнаты.

— Мартин! Мартин! ― Он похлопал Кинга по щеке. ― Это я, Ралф. Все будет в порядке.

Кинг лежал неподвижно. Из раны на шее толчками текла кровь. Его черный с золотыми полосками галстук был пробит пулей, которая раздробила правую сторону нижней челюсти Кинга. Джесси Джексон и Эндрю Янг взбежали вверх по ступеням. На автомобильной стоянке Джеймс Бивел опустился на колени и принялся молиться. Сосед, служивший в департаменте юстиции, схватил полотенце и постарался остановить кровотечение, пока Джексон держал голову Кинга, а Янг нащупывал пульс. Эйбернети стоял, не веря своим глазам: «Мартин! Мартин!» Вдруг ему показалось, что он уловил взгляд своего друга, который силился сказать ему: «Видишь, Ралф, разве я не говорил тебе, что все будет именно так?»

Подъехала машина «скорой», принадлежавшая пожарному управлению, и увезла Кинга. В 18 часов 15 минут носилки с раненым вкатили в операционную госпиталя Св. Иосифа. Через один час и пятнадцать минут из операционной вышла группа врачей и остановилась у стойки регистратуры. Пригласили всех помощников Кинга.

— С ним все в порядке? ― спросил кто-то из них проходя в приемную.

— Нет, с ним не все в порядке, ― ответил негр, стоявший рядом с врачами.

Администратор госпиталя зачитал короткое заявление: «В 19 часов доктор Мартин Лютер Кинг скончался в операционной от огнестрельного ранения в шею».

«Что люди говорят своим товарищам, когда поверженным оказывается их Вождь? Все слова кажутся пустыми и лишними. Если смерть наступает в результате так называемых «естественных причин», реакция людей вполне предсказуема: их охватывает чувство бессилия, беспомощности, покорности перед силами природы. Но если причиной смерти становится пуля убийцы, людей охватывает жажда мщения. Хочется драться, убивать, крушить, разрушать, нанести точный и сильный ответный удар, причинить противнику адекватные потери». Так писал один из последователей Малколма Икса в тюремной камере, получив в 1965 году известие о гибели своего вождя. С момента смерти Мартина Лютера Кинга прошло всего несколько часов, а тысячи тысяч темнокожих американцев были охвачены невыносимым желанием на кого-то наброситься. Но на кого? Логика бунта обладает собственной внутренней динамикой. Она подобна партизанской войне, ведущейся без стратегического плана, но движимой слепой яростью, В Вашингтоне, в Чикаго, в других более чем 130 городах темнокожий народ дал выход своему гневу и отчаянию. Эти выступления унесли жизни 34 негров и 5 белых. Общая сумма материального ущерба превысило 130 млн. долларов. Белые почитатели Мартина Лютера Кинга доказывали, что его учение почти не оставило следа в сознании и в душах негритянского народа. Они резко критиковали бунтовщиков как «ничтожную группу темнокожих подрывных элементов, настроенных жечь и воровать задолго до убийства доктора Кинга». Участников беспорядков называли не иначе как «преступниками», а в их деяниях усматривали «карикатурный памятник Кингу, потому что к его революции бунтовщики почти не имели никакого отношения». Мэр Чикаго Ричард Дейли был убежден, что полиция застрелила слишком мало мятежников, приказав ей в следующий раз поджигателей «расстреливать на месте», а грабителей ― «калечить и уродовать».

Кто убил Мартина Лютера Кинга? ФБР разыскивало Джеймса Эрла Рея ― белого северянина средних лет (он был годом старше самого Кинга), чья винтовка «ремингтон гейммастер» стала орудием убийства. Но как бы то ни было Кинга убила белая Америка. Пуля, выпущенная в него, была нацелена не столько в человека, сколько против того, что он собой представлял и за что боролся. Стоукли Кармайкл на пресс-конференции 5 апреля выразил чувства многих чернокожих американцев, заявив: «Убив вчера вечером доктора Кинга, белая Америка объявила нам войну... Было бы лучше, если бы она убила Рэпа Брауна или Стоукли Кармайкла. Убив доктора Кинга, она проиграла эту войну... открыв глаза каждому негру в этой стране... Он был единственным человеком во всей нашей расе, который пытался научить наш народ любить белых людей, сочувствовать им и жалеть их». Позднее, тем же вечером Кармайкл беседовал с демонстрантами, убеждая их разойтись по домам. «Нью-Йорк тайме» сообщила, что он сказал им: «Идите домой и возьмите стволы». Однако темнокожие репортеры из «Вашингтон пост» были уверены, что Кармайкл ничего не говорил об оружии. В Ньюарке темнокожий Лерой Джонс, осужденный за хранение оружия после бунта в 1967 году, после смерти Кинга многое сделал для успокоения восставших. Доктор Сильвестер Одом, директор Объединенной общественной корпорации, сказал, что в негритянском гетто Ньюарка часть поджогов была делом рук белых расистов. Джонс видел, как они раскатывали по Центральному району с канистрами бензина... Он сказал по этому поводу: «Они пытались инициировать беспорядки. Они хотели добиться прямого столкновения между чернокожими и полицией, которое, они были уверены, негры выиграть не сумеют. Но мы стремимся к политической власти, чтобы контролировать Ньюарк, и мы верим, что добьемся своего благодаря объединению темнокожих граждан, а не путем вооруженных столкновений с полицией».