Анатолий Уткин - Теодор Рузвельт. Политический портрет

К середине 1907 года Рузвельт фактически признал неудачу своей стратегии на Дальнем Востоке, рассчитанной на установление здесь равновесия сил и достижение дружественности Японии. Если провалилась кабинетная дипломатия, можно пригрозить противнику, показав, что с Америкой спорить опасно. Рузвельт выступил с идеей кругосветного похода: направить к берегам Японии шестнадцать линейных кораблей. В американской дипломатии XX века существовало ложное мнение об «оздоравливающем» влиянии демонстрации военного превосходства. Родившиеся в антиколониальной войне Штаты забыли, что их собственных борцов за независимость отнюдь не испугала мощь Британии тех времен.

К разочарованию Рузвельта, запугивание оказалось неэффективным приемом. Три дня в октябре 1908 года стояла американская эскадра на рейде Иокогамы. Шла бойкая торговля восточными товарами, играли оркестры, было много цветов. Япония, ослабленная войной с Россией, изобразила дружелюбие. Но угли американо-японских противоречий продолжали тлеть. Это явилось крупным просчетом во всей азиатской политике США, с последствиями которого пришлось столкнуться в 1941 году другому Рузвельту.

Политическое мировоззрение Рузвельта характеризуют два момента. Во-первых, полагал он, общественные процессы как внутри страны, так и вовне определяются волей сильной личности. Законы, как и приличия, надо соблюдать, но великий человек не должен сковывать себя условностями.

Во-вторых, Рузвельт утверждал релятивизм в политике, относительность систем логических и исторических доказательств. Он верил в «множественность» правды, в справедливость «каждого по-своему». Это, может быть, и избавляло его от педантизма и излишней жестокости, но такой подход говорит об отсутствии у него общих мировоззренческих основ. Кто их не имеет ― спасается прагматизмом. Рузвельт и был отнюдь не апостолом абстрактных общечеловеческих истин, а хватким, энергичным проводником принципов воспитавшей его среды. Когда же он пытался обобщать, то дальше констатации равнозначности перед лицом истории проявивших свою жизнеспособность и силу явлений он не идет.

К примеру, в то время многое говорилось о новом могучем факторе ― германской экспансии. Рузвельт на этот счет отказывается выдвигать моральные или какие бы то ни было иные критерии. Немцы по-своему правы. «Будь я немцем, ― пишет он, ― я желал бы экспансии германской расы... как немец я был бы в восторге унизить англичан в Южной Африке, бросить вызов американцам и их «доктрине Монро» в Южной Америке... Международное право и прежде всего закон в отношениях между расами находятся еще во флюидном состоянии и две нации с резко конфликтными интересами могут быть совершенно правы с их собственной точки зрения». Такое «всепонимание» имеет привлекательные черты лишь с первого взгляда, или для того, кто не знаком с мировой историей. При этом подходе всеобщим эквивалентом становится не право, а сила. Последняя исторгает худшие инстинкты человеческой природы. Рузвельт жил достаточно долго, чтобы увидеть это на фронтах первой мировой войны. Когда в его ведении находились пресловутые «рычаги власти», он внес свою лепту в общее движение империалистической системы к катастрофе 1914 года.

Рузвельт сознавал важность экономического фактора в отношениях как между людьми, так и между странами, но считал, что сила, а не экономический интерес правит миром. Не в торговле, скажем, видел он средство сплочения народов, а в обладании «оружием возмездия», внушающем уважение. Именно Рузвельт стоит у основания США как мировой военной державы. Подключившись к мировой гонке вооружений, Рузвельт содействовал ее ускорению. Его страна быстро стала лидером в ней, но это не принесло ей безопасности, вызвав противоположный эффект.

Основу внешнеполитической концепции Рузвельта составлял простой тезис: великие империалистические державы должны найти форму если не сближения, то примирения своих интересов, а всю энергию обратить на нецивилизованные просторы земли, устроив передел которых, закрепить свой компромисс. В терминах Рузвельта это звучало как «императив распространения цивилизации».

Отсюда рузвельтовская оценка различных исторических явлений: если Германия захватывает часть Дании ― это должно быть оценено как прискорбное явление, пагубное для культуры и цивилизации. Если же Германия захватывает Того, это следует приветствовать как решение германского народа взять на себя часть бремени белого человека.

В своих глобальных схемах Рузвельт видел союз колониальных метрополий, осуществляющих совместное мировое руководство остальным, «незрелым» миром. Эта главная перспективная установка потерпела решительный крах несколько лет спустя после ухода Рузвельта из Белого дома ― с началом мировой империалистической войны между двумя агрессивными группировками в Европе. Напрасны в этом смысле были такие миротворческие усилия Рузвельта, как Портсмутская и Алхесирасская конференция, гаагский арбитраж.

Т. Рузвельт установил каноны тайной дипломатии, характерной для ведения американской внешней политики в XX веке. При нем началось движение в сторону «имперского президентства», резкого увеличения прерогатив исполнительной власти. При нем Америка решительно вступила в эру империализма. Рузвельт прилагал максимальные усилия для популяризации экспансионистской внешней политики, ясно понимая важность пропаганды. «Нашей первостепенной задачей должно быть воспитание общественного мнения в соответствующем духе». Понадобился Вьетнам, провалы политики «холодной войны», чтобы произошло некоторое общественное отрезвление.

Говоря о результатах внешней политики Рузвельта, следует отметить, что он добился частичного успеха в изменении главной тенденции, сумел трансформировать обращенность США сугубо на Западное полушарие в более диверсифицированную стратегию. Главным новым элементом стала причастность к европейским делам. Рузвельт буквально форсировал улучшение отношений с Англией и ― в этом таились роковые ростки будущего ― впервые подключил мошь Америки к нестойкому европейскому балансу сил.

В достижении конкретных результатов его дипломатия не была особенно эффективной, более того, в ряде важных моментов она являлась ошибочной, что показало будущее. Стимуляция японской агрессии в Корее параллельно с неудачной помощью японцам на Портсмутской конференции укрепили тихоокеанского конкурента США. Частичная помощь кайзеру в Алхесирасе ― при одновременной и более важной поддержке Франции и ее союзников ― привела германскую дипломатию в западню. Дружественность Берлина была потеряна. Возникло отчуждение США и Германии, завершившееся выступлением США на стороне Антанты. Под водительством Рузвельта американская дипломатия не сумела пробиться в Китай, ставший ареной соперничества Японии и европейских держав. Рузвельтовская политика «большой дубины» вызвала ненависть латиноамериканских народов.