Александр Островский - Солженицын. Прощание с мифом

«Стал разгораться аппетит, что и книги хотим получать с Запада, — отмечает А. И. Солженицын, — и тут выискала Ева Акселя и Жаклин Краузе ; он был американский коммерсант, который мог получать неконтролируемую объемную почту — и они охотно помогали многим, в том числе и нам» (33).

Осенью 1970 г. Жорес Медведев предложил А. И. Солженицыну еще один канал через норвежского журналиста Пера Хегге (34), а затем через журналистов Р. Кайзера (Вашингтон пост) и Х. Смита (Нью-Йорк пост) (35). Первоначально Александр Исаевич, не откликнулся на это предложение, но 8 октября 1970 г. Пер Хегге сам вышел на него и именно его Александр Исаевич использовал для своей переписки с Нобелевским комитетом. Однако весной 1971 г. Пера Хегге выслали из СССР (36).

«Наследником Хегге» уже в марте того же года стал шведский журналист Стиг Фредриксон (37). Именно его Александр Исаевич использовал для связи с Э. Маркштейн, Н. А. Струве, и Ф. Хеебом (38). Все, что необходимо было направить в названные три точки, он вручал С. Фредриксону. «А Стиг, — пишет А. И. Солженицын, — дальше передавал через дипломатическую почту , но не свою, шведскую, которая была, по-арестантски и по-советски выражаясь, сучья, — а через иную . Там, сколько я помню, все годы, разные годы, служили исключительно благородные люди , помогали не нам одним, и никто никогда не провалился, никто никого не выдал. Никого не знаю и сегодня , чтобы назвать, — но кланяюсь тем людям! Мы назвали этот канал — ВСП — „Великий Северный Путь“» (39).

24 декабря 1993 г. в телепередаче «Секретные встречи в Москве» Стиг Фредрексон сообщил, что с 27 марта 1972 г. по 14 января 1974 г. он встречался с А. И. Солженицыным более 20 раз. Это означает, что встречи происходили примерно раз в месяц (40).

Уезжая летом 1973 г. в отпуск, С. Фредриксон передал А. И. Солженицына Фрэнку Крепо из «Ассошиэтед Пресс» (41), а когда уехал домой на Рождество 1973 г., свои услуги писателю предложили журналисты Фрэнк Крепо и Джон Шоу (42). В январе 1974 г. к ним присоединился Нильс Мортен Удгорд (43).

Как только Александра Исаевича Солженицына выслали за границу, то не успев даже обосноваться в Цюрихе, он сразу же поспешил в Норвегию. «И, — пишет он, — естественно, и удержаться было нельзя Стигу не поехать туда же встретиться со мной впервые после высылки, обменяться планами, вопросами, ходом дел» (44). На таможне С. Фредриксона обыскали и нашли спрятанное письмо, но задерживать не стали (45). «Весть о провале Стига домчалась, — читаем мы в воспоминаниях А. И. Солженицына далее, — и ко мне в Норвегию в домик художника Вейдемана — с Джоном Шоу из „Тайма“, почему-то раньше самого Стига… часом позже приехал и сам Стиг» (46).

Итак, мы видим, что прорубленное в 1964 г. «окно в Европу» постепенно расширялось. Причем если первоначально связи писателя с зарубежьем шли главным образом через французское посольство, то затем появились австрийский и скандинавский каналы. Иностранные посольства — американское (47), германское (48) и некоторые другие (49) — приняли участие в вывозе солженицынского архива за границу.

На протяжении десяти лет (1964–1974) в связях А. И. Солженицына с зарубежьем было задействовано не менее шестнадцати человек (А. В. Андреев, В. Л. Андреев, Г. Бёлль, А. Б. Дурова, Ольга Карлайл, Гарри Карлайл, Аксель Краузе, его жена Жаклин, Френк Крепо, Эльза Маркштейн, Н. И. Столярова, С. Н. Татищев, Нильс Удгорд, Стиг Фредриксон, Ф. Хееб, Пер Эгил Хегге, Джон Шоу), некоторые из них выполняли по несколько передач. Если к этому добавить переписку, которая осуществлялась как обычным, легальным путем, так и нелегально, а также интервью с зарубежными корреспондентами, то следует признать, что постепенно у А. И. Солженицына складываются не просто регулярные, а интенсивные контакты с зарубежьем, причем с 1967 г. интенсивность этих контактов начинает возрастать.

Одна из особенностей американцев и европейцев — прагматичность.

Поэтому представить, что все перечисленные лица помогали А. И. Солженицыну бекорыстно, тем более подвергая риску и себя, и свою карьеру, невозможно. Или оказываемые ими услуги тем или иным способом оплачивались (не обязательно деньгами), или же они выполнялись по долгу службы. Если бы речь шла об одной-двух услугах, их можно было бы рассматривать как случайные, а поскольку они имели неоднократно повторяющийся характер, это, скорее всего, свидетельствует об исполнении служебных обязанностей. А поскольку многие связи вели в посольства, под дипломатическим прикрытием которых во всех странах действовали и действуют соответствующие спецслужбы, можно с полным основанием утверждать, что если не с 1964 г, то с 1968 г. зарубежные спецслужбы в той или иной степени были причастны к заграничным связям А. И. Солженицына.

Когда я впервые открыл «Пир победителей», меня поразило не столько то, что один из героев пьесы — власовец, сколько откровенно звучащий в ней мотив оправдания предательства (1). Интерес к власовскому движению мы видим в творчестве А. И. Солженицына и позднее. Так, в 1967–1968 гг. он встречался с одним из участников этого движения Л. А. Самутиным и получил от него запись его воспоминаний (2). Подобные материалы он собирал и в последующие годы (3). Они нашли отражение в «Архипелаге» (4).

Если вспомнить, как «разумно» Александр Исаевич предлагал В. Т. Шаламову толкать свой литературный товар на Запад, возникает вопрос, на какую же читательскую аудиторию ориентировался он в данном случае? Получается, на те силы за рубежом, которые когда-то сотрудничали с германскими спецслужбами. Одной из них в послевоенной Европе был Народно-трудовой союз (5).

Вот как характеризует его бывший диссидент В. К. Буковский: «Созданный в 1930 году в Югославии профашистски настроенной эмигрантской молодежью, (сначала он назывался Национально-трудовой союз нового поколения и находился под сильным влиянием идей Муссолини), в годы войны он сотрудничал с немцами (через Абвер), в частности издавая газеты на оккупированных немцами территориях России. После войны в числе прочего имущества НТС достался американцам и англичанам и в разгар „холодной войны“ вплоть до смерти Сталина использовался для засылки разведгрупп в СССР, вербовки агентуры и сбора информации» (6).

В эту справку необходимо внести некоторые коррективы. НТС действительно возник в 1930 г. в Югославии, но первоначально назывался Национальный союз русской молодежи, в 1931 г. стал именоваться Национальный союз нового поколения, в 1936 г. — Национально-трудовой союз нового поколения и только в 1957 г. приобрел свое современное наименование Народно-трудовой союз российских солидаристов (7). Сотрудничество НТС в германскими спецслужбами — факт общеизвестный. Однако руководители союза подчеркивают, что это сотрудничество имело тактический характер и что в годы Великой Отечественной войны НТС пытался вести борьбу на два фронта, в результате чего многие его активисты к концу войны оказались за решеткой (8).