Александр Островский - Солженицын. Прощание с мифом

Наталья Ивановна была дочерью известной эсерки Натальи Сергеевны Климовой (1885–1918), которая входила в партию эсеров-максималистов и участвовала в подготовке покушения на П. А. Столыпина летом 1906 г., отбывала каторгу, в 1909 г. сумела бежать за границу (28). От брака с революционером-эмигрантом Иваном Столяровым имела двух дочерей: Наталью и Екатерину (29). В 1917 г. И. Столяров уехал, как пишет А. И. Солженицын, «в петроградское кипение» (30), а Н. С. Климова осталась за границей (31).

Родилась Наталья Ивановна в 1912 г. в Италии (32), была удочерена «сыном рязанского судьи Шиловским» (33). В молодости, живя в Париже, встречалась с И. А. Буниным, Н. А. Бердяевым, А. Ф. Керенским, Д. С. Мережковским, П. Н. Милюковым, Б. В. Савинковым. С сыном последнего «долгое время» находилась «в интимных отношениях» (34). Была невестой поэта Бориса Поплавского [17] Отец Б. Ю. Поплавского Юлиан Игнатьевич до революции жил в Москве и являлся помощником директора завода Гужона ( Богословский А. Легенда Бориса Поплавского // Русская мысль. 1992. 18 сентября). (35). Закончив Сорбонский университет, в 1934 г. уехала в СССР, в 1937 г. была арестована, провела в заключении почти девять лет (36). С 1946 по 1953 г. отбывала ссылку в Казахстане (37), с 1953 г. жила в Рязани, с 1956 г. — Москве, где «дочь Эренбурга (с которой Н.И. училась в одной школе в Париже)» рекомендовала ее отцу на должность секретаря (38).

30 апреля из Москвы Александр Исаевич отправился в Крым и вернулся оттуда 2 мая (39). Объясняя цель этой поездки, он пишет: «На майские праздники я, еще не следимый, благополучно отвез экземпляр отпечатанного романа к Зубовым в Крым,.. и еще набор тайных плотных отпечатков. Потом дома занимался разными доработками, и уж лето подошло, и надо было славно провести его в движении» (40).

Из Рязани Александр Исаевич и Наталья Алексеевна выехали в ночь с 22 на 23 июня (41), посетили Пермь, где жил уже упоминавшийся Николай Андреевич Семенов, потом Екатеринбург, где жил другой знакомый А. И. Солженицына, тоже бывший зэка Юрий Васильевич Карбе, затем направились к П. Баранюку, но не доехали, узнав, что тот служит в МВД. В Перми и Екатеринбурге Александр Исаевич тоже оставил по набору фотокопий своих рукописей (42).

А в это время А. Т. Твардовский готовился к тому, чтобы представить повесть А. И. Солженицына в ЦК КПСС. «Он, — вспоминал Л. З. Копелев, — действовал мудро и хитро: собрал отзывы самых именитых писателей. Чуковский назвал повесть „литературным чудом“. Маршак писал, что „мы никогда себе не простим, если не добьемся публикации“». За ее публикацию высказались К. А. Федин и И. Г. Эренбург (43). А пока собирались отзывы литературных светил, повесть ушла в Самиздат, ее читали не только в Москве и Ленинграде, но и в Горьком, Киеве, Одессе, Харькове (44).

3 июля А. Т. Твардовский «передал рукопись окруженную букетом рекомендаций, эксперту Хрущева по культуре Владимиру Семеновичу Лебедеву» (45). В. С. Лебедев встретил повесть благосклонно, после чего А. Т. Твардовский направил А. И. Солженицыну телеграмму с приглашением для переговоров. В Рязань она пришла 9 июля и оттуда была отправлена в Иркутск, где в это время находились Александр Исаевич и Наталья Алексеевна (46). «…в Иркутске, — с иронией пишет А. И. Солженицын, — не ближе никак, ожидала меня копия срочной телеграммы Твардовского, приглашающего „на короткое время“ заехать в редакцию… до того „короткого времени“ езды от Иркутска было четверо суток» (47). В ночь с 12 на 13 июля пришлось возвращаться обратно, но в Москве А. И. Солженицын был не через четверо суток, а лишь в субботу 21-го (48).

«Опять, — читаем мы в «Теленке», — устроили всередакционное заседание. Неопределенно было мне объявлено, что в одной важной инстанции (это значило — В. С. Лебедевым) повесть моя одобрена. Но высказаны некоторые пожелания к ее улучшению» (49).

Совещание в редакции «Нового мира» состоялось в понедельник 23 июля. «Последующие три дня, — вспоминала Н. А. Решетовская, — Александр Исаевич на квартире Шуры Поповой, у которой в тот раз мы остановились, работал над рукописью, готовя окончательный вариант». 26-го он отвез ее в «Новый мир» (50), через день вернулся в Рязань (51) и вместе Л. В. Власовым отправился в новое путешествие, на этот раз на велосипедах в Прибалтику. Побывал в Риге, Двинске, Вильнюсе (52).

Во время этого путешествия Л. В. Власов поведал А. И. Солженицыну историю о том, как во время войны он встретил человека, который не знал о существовании такого города как Сталинград. Заподозрив в нем немецкого диверсанта, Л. В. Власов передал его в НКВД. И только потом понял, что перед ним был человек, возвращавшийся из заключения и по этой причине не знавший о переименовании Царицына. Эта история легла в основу рассказа «Случай на станции Кочетовка», который Александр Исаевич написал вскоре после возвращения из велопохода (53).

Между тем судьба повести еще не была решена. Рассказывая о том, как «Один день Ивана Денисовича» появился в печати, А. И. Солженицын подчеркивает случайный характер этой публикации (54). Однако такие вещи тогда так просто не делались. Прежде всего оказывается, в конце августа — начале сентября в Пицунде В. С. Лебедев познакомил с повестью не только Н. С. Хрущева, но и двух влиятельных членов тогдашнего Президиума ЦК КПСС К. Е. Ворошилова и А. И. Микояна (55). После того, как они втроем одобрили ее, было решено передать повесть в ЦК КПСС.

16 сентября В. С. Лебедев поставил в известность об этом А. Т. Твардовского (56), 20-го Александру Трифоновичу позвонил заведующий отделом ЦК КПСС Д. А. Поликарпов и приказал срочно «изготовить 20 (не более и не менее) экземпляров этого твоего Ивана, как его, Парфеновича» (57). Существует версия, будто бы повесть была набрана и отпечатана в редакции «Известий» буквально за одну ночь (58). Как явствует из «Рабочих тетрадей» А. Т. Твардовского, 22-го он лично отвез отпечатанные экземпляры Д. А. Поликарпову (59), в тот же день они были разосланы членам Президиума ЦК КПСС (60). 12 октября вопрос о судьбе повести был вынесен на заседание Президиума и принято решение о ее публикации (61). 20-го Н. С. Хрущев принял А. Т. Твардовского и сообщил ему об этом, заявив: «Вещь жизнеутверждающая и написана, я считаю, с партийных позиций» (62). Тогда же Александр Исаевич получил телеграмму: «Повесть идет одиннадцатым номером журнала. Поздравляю Твардовский» (63).

Таким образом, решение о публикации «Одного дня» было принято не единолично, а коллегиально. Могут найтись скептики, которые скажут, что Президиум ЦК КПСС просто проштамповал предложение Н. С. Хрущева. Однако есть основания думать, что все обстояло не так просто.

Прежде всего, имеются сведения, что еще в конце 50-х годов председателем КГБ А. Н. Шелепиным и начальником Управления КГБ по Ленинграду Н. Р. Мироновым был разработан план «стратегической дезинформации». В соответствии с ним предполагалось осуществить в стране «контролируемую либерализацию», которая должна была изменить представления Запада об СССР и открыть возможность для получения «долгосрочной западной экономической помощи» (64).