Дэвид Хэлберстам - Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил

Джексон поговорил с Джорданом и Пиппеном. Они высказались «за». Джордан даже в большей степени, чем Пиппен. Позднее Майкл говорил, что повторная серия побед в чемпионате НБА «Буллз» бы не удалась, если бы в их составе играл Грант, поскольку в решающих матчах самого высокого уровня тот терялся. В Родмане они с Пиппеном были уверены, он играл жестко, тренировался с энтузиазмом и действительно представлял для клуба ценность – мастер подбора и одновременно защитник, который может противостоять другим талантливым ударным форвардам. Например, Карлу Мэлоуну.

Джексон позвонил Чаку Дейли, тренеру Родмана, когда тот выступал еще за «Детройт». Деннис искренне был предан Чаку. Дейли сообщил Джексону, что Родман – парень эгоистичный, но его эгоизм проявляется лишь в том, что он обожает выигрывать подборы, для чего пускается на различные безобидные уловки. А вообще-то он трудолюбив и внимательно прислушивается к указаниям тренера. По словам Дейли, Родман ценил в людях расположение к нему, их доброту, а бывшего своего тренера любил как отца родного. (Много лет спустя Деннис подарил Дейли, к тому времени ставшему тренером «Нью-Джерси», свои портрет в полный рост.) В свое время Дейли сказал Родману, что если он будет неустанно отрабатывать свои действия в обороне и при подборе мяча, то продержится в лиге очень долго и заработает столько денег, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

Как-то раз, когда у Родмана были очередные неприятности в Сан-Антонио, он случайно встретился с Чаком Дейли в одном из чикагских ресторанов. Вид у Денниса был удручённый, и он стал жаловаться своему бывшему наставнику на свою судьбу. Говорил, что в техасском клубе пришелся не ко двору, что сумма его контракта явно занижена.

«Уважаемый тренер, – сказал Родман, – прямо не знаю, что делать. Я был объявлен лучшим защитником года и лучшим защитником матча «Всех Звезд». Всегда занимаю одно из первых мест в НБА по количеству выигранных подборов. Стараюсь изо всех сил, а меня никто не знает, и платят мне всего лишь 2 миллиона долларов в год. Говорят мне, чтобы я старался на благо команды, делал всю черновую работу, а когда речь идет о гонорарах, забывают свои слова». Тут Деннис сделал паузу и добавил: «Наверное, мне нужно как-то переделать себя».

Дейли увидел перед собой нового Родмана, понявшего, к чему привели все эти его эксцентрические выходки: немыслимые татуировки, крашеные волосы и стиль жизни, в результате которого многие подозревали Денниса в том, что он голубой. Эксцентричности он явно набрался от Мадонны, которая была большая мастерица создавать вокруг своей личности различные мифы, а свое вызывающее поведение возвела в ранг искусства. «Мадонна, конечно, стала учительницей Родмана», – сказал однажды Майк Данливи. Деннис позволял себе все. Мог, например, прийти в книжный магазин в подвенечном наряде невесты. Дейли, впрочем, относился к его выходкам снисходительно. Раз человек эксцентричен от природы, зачем наступать на горло собственной песне? Может, кому-то его поведение даже нравится. В конце концов, знаменитости имеют право на причуды. Существуют же рок-звезды, которые эпатируют публику, а какой успех они имеют! В наше время спорт и развлечения сливаются в единое целое. Значит, и баскетболист может иметь странные для нормальных людей замашки.

Между тем под маской этого эксцентричного, нагловатого типа скрывался совсем другой человек – большой ребенок, постоянно смущающийся не только в обществе незнакомых людей и тем более белых, которые доминировали в мире менеджмента, бизнеса и прессы, но даже и в кругу своих одноклубников. Джон Сэлли, коллега и близкий друг Родмана, познакомился с ним на Гавайях, где они вместе участвовали в показательных матчах среди студенческих команд. Их поселили в одной комнате. Когда Сэлли впервые в нее вошел, он несказанно удивился. За окном стоял прекрасный солнечный день, а его сосед лежал на кровати, закутавшись в одеяла, и смотрел по телевизору мультфильмы. Кондиционер, гнавший горячий воздух, работал на полную мощность. «Неужели этот парень мерзнет?» – поразился Сэлли. Человек необычайно жизнерадостный и разговорчивый, Джон пытался завязать беседу, но на все вопросы получал односложные ответы. Сменил тему разговора – та же реакция. Еще раз сменил – опять безуспешно. Сосед оказался молчуном. Уже позднее Сэлли понял, что увидел настоящего Родмана – робкого, неловко чувствующего себя в обществе других людей, внутренне напряженного и крайне неразговорчивого.

Когда Деннис встречался со своими старыми друзьями еще по Детройту, которые знали «реального Родмана» (если таковой на самом деле существовал), они его поддразнивали. «Что с твоими волосами?» – спрашивал его бывший одноклубник. «Отвяжись, – отвечал обычно Деннис, – просто я хочу заработать побольше денег».

А когда он случайно сталкивался с Морин Мэлоун, женой Брендана Мэлоуна, одного из тренеров «Детройта», она обычно говорила: «Послушай, Деннис, я вижу, ты взялся дурачить людей. Тебе это нравится?» Он, как ребенок, застигнутый за детскими шалостями, молча улыбался, а потом говорил друзьям: «Вот видите, ее я не дурачу и не обманываю».

У людей, хорошо знавших Родмана, создавалось впечатление, словно он одновременно проживает две жизни – жизнь ребенка и жизнь взрослого человека. С детьми он легко ладил, а вот со взрослыми – нет. У него лучше складывались отношения с детьми его тренеров, чем со многими его товарищами по команде. Когда он выступал за «Детройт», он привязался к маленькой дочери Брендана Мэлоуна. Перед матчами она часто дарила ему цветные шейные платки, и потом он долго их не снимал. Они были знаком их дружбы, которая не нуждается в словесном подтверждении. Став в «Детройте» звездой, Родман приобрел огромный дом в окрестностях города. Обставить его надлежащим образом у него не было ни малейшего желания, зато он накупил множество электронных игр, и соседские подростки (замечу – белые) часто толклись в этом особняке, получая несказанное удовольствие от игр с его хозяином.

Итак, Родман выбрал Чикаго и прилетел туда на встречу с генеральным менеджером и старшим тренером «Буллз», назначенную в доме Краузе. Когда там появился Джексон, он застал Родмана полулежащим на кушетке, в темных очках и шляпе. Джексон подошел к нему, протянул руку и сказал мягким тоном: «Вставайте, Деннис – вы должны встать, чтобы пожать мне руку». Родман незамедлительно повиновался. «А теперь, Деннис, снимите, пожалуйста, очки – я хочу вас получше разглядеть». Родман тут же снял очки.

Встреча прошла в дружеской атмосфере, как и предшествовавший ей приватный разговор с Краузе. Родман торжествовал: «Буллз», так гордившиеся своими игроками, прикусили язык, выбрав его. Взамен чикагцы отправили в Сан-Антонио Уилла Пердью, игрока работящего, но не блиставшего особыми способностями. А заполучили Денниса Родмана, талантливого игрока и эксцентрического парня – некую гремучую смесь из уникального спортсмена и бомбы с часовым механизмом.