Борис Малиновский - Участь свою не выбирали

Нашу 55-ю дивизию со времен боев на Сучане в шутку стали называть то "непромокаемой", то "болотной". И, может быть, не случайно мы потом попали на Припятские, а позднее – на Пинские болота. Здесь дивизия получила название Мозырской, была награждена орденом Красного Знамени, а наш артполк – орденом Суворова III степени. Но уверен: эти успехи закладывались в боях на болоте Сучан!

…В декабре 1942 года нас перебросили с правого на левый край "рамушевского коридора". Леса, к которому мы уже так привыкли, здесь не было. Только снежные поля и редкие кустики. А как же строить блиндажи? Первые ночи, когда дивизия еще только сосредоточивалась на новом месте, спали просто на снегу, подстелив под себя ветки или случайно уцелевшую плащ-палатку. На такой "постели" я не мог проспать всю ночь беспробудно, как это получалось у Мартынова. А он, проснувшись утром, прямо на снегу, не вставая, на удивление всем нам, запевал что-нибудь веселое. Песен этот добрый и веселый человек знал множество, и одна была лучше другой – напевные, мелодичные, веселые и грустные, они ласкали слух и успокаивали душу. Но мне было не до песен. За ночь я вскакивал пять-шесть раз и, шлепая себя по окоченевшим бокам руками, носился, как очумелый, пытаясь отогреться.

Правда, Мартынов спал в шубе, а я в шинели, так как офицером стал недавно.

Приближался Новый – 1943-й год. Улучив момент, я послал весточку домой:

"Поздравляю с Новым годом! Желаю в нем всего хорошего, а главное – здоровья! Живу сейчас в палатке. Мама, наверное, будет теперь беспокоиться, что холодно мне. Нет, мама, солдату, видать, и на Северном полюсе будет жарко! К тому же, и одет я прекрасно. Долго ли пробуду здесь – не знаю. Самое вероятное, что скоро опять буду на фронте. Надо немцев уничтожать, жизнь налаживать…"

Под Новый год наша дивизия заняла оборону. Мы разжились блиндажиком. Привезли лошадьми бревна издалека, за много километров. Потом ночью на руках подтаскивали к месту, где намечался штаб дивизиона. Блиндажик был низенький, но уютный. Появилась у нас и маленькая елочка без всяких украшений, но зато зеленая и пушистая.

Ночь под первое января 1943 года была тихая и звездная, с крепким морозом. Вражеская передовая замолчала. Гитлеровцы, наверное, попрятались в свои блиндажи, оставив часовых, напяливших на ноги громадные соломенные лапти – мы их часто находили во вражеских окопах.

А у нас – отличное новогоднее настроение! И не только из-за полученных наград. Хотя наш фронт не имел успехов, но уже чувствовалось, что после разгрома немецких войск под Сталинградом не за горами время, когда и мы начнем окружать и бить фашистов!

В двенадцать часов ночи на нашей передовой застрочили автоматы, полетели в небо ракеты. Вся передовая, не сговариваясь, как бы заявляла фашистским воякам: "Ну, держитесь, близок час расплаты с вами! Будет вам еще не один Сталинград! Начавшийся самопроизвольный новогодний фейерверк завершили "катюши". "Заиграв" где-то совсем близко, они выпустили в черное ночное небо оранжево-огненные стрелы, расчертившие его яркими полосами. Ракеты пронеслись над нами. На вражеском переднем крае загрохотали взрывы. Немецкая оборона молчала.

ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО

Из вечернего сообщения 30 декабря 1942 года

ИТОГИ 6-НЕДЕЛЬНОГО НАСТУПЛЕНИЯ НАШИХ ВОЙСК НА ПОДСТУПАХ К СТАЛИНГРАДУ

К середине сентября месяца 1942 года немецко-фашистские войска были остановлены Красной Армией под Сталинградом.

Ход войны показал, что стратегический план немецкого командования, состоявший в том, чтобы захватить Сталинград, отрезать центральную европейскую часть Советского Союза от волжского и уральского тыла, окружить и взять Москву,- был построен на песке, без учета своих реальных сил и советских резервов.

Полной противоположностью ему был стратегический план окружения и разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом, созданный Верховным Главнокомандованием Красной Армии.

Этот план осуществлен нашими войсками в ноябре – декабре 1942 года тремя этапами.

Позднее, где бы дивизия не воевала, если надо было подчеркнуть убийственную тяжесть артиллерийского обстрела или особую жестокость боя, мы обычно говорили: "Совсем как под Горбами". Так называлась деревня в конце "рамушевского коридора". Эта деревня была на карте, но уже не существовала: фашисты сожгли и разрушили ее по неизвестной причине.

Это был тот период, когда советские войска, воодушевленные победой под Сталинградом, вели успешное наступление на многих участках фронта. Мы прибыли под Горбы в суровые январские морозы и были брошены в брешь, пробитую в немецкой обороне. Враг отчаянно сопротивлялся. Чтобы обескровить готовившиеся к наступлению советские войска, фашисты использовали свою многочисленную артиллерию, находившуюся в. полукольце окружения. Ее налеты были массированными и точными: гитлеровцы организовали звукозасечку наших батарей, использовали для корректировки огня аэростаты. Стоило нашему орудию сделать три-четыре выстрела, как на наши огневые позиции тотчас обрушивался шквал артиллерийского огня нескольких вражеских батарей. Людей, лошадей и пушки спасали мощные укрытия из бревен и земли, которые мы строили, не жалея сил. И все-таки каждый день мы теряли кого-нибудь из связистов, разведчиков, огневиков, командиров взводов и батарей.

Проводная связь во время боев под Горбами почти не работала. После жестоких артиллерийских налетов оставались лишь отдельные куски провода, соединить которые было невозможно. Каждые сутки прокладывались новые линии, но и они работали всего по 10-15 минут: осколки мин и снарядов снова секли их на мелкие куски. Помню, в один из дней, когда шел тяжелый бой и надо было обеспечить связь во что бы то ни стало хотя бы на несколько часов, комиссар полка майор Анатолий Францевич Циш приказал всему политсоставу полка вместе со связистами выйти на линии связи и восстанавливать провод.

На начальника связи дивизиона Беляева было страшно смотреть. Он исхудал и почернел; от мороза и бессонных ночей глаза у него постоянно слезились, белки глаз воспалились, покраснели. Иногда героическими усилиями всего взвода телефонную связь удавалось восстановить, но ненадолго… Вблизи переднего края телефонные линии артиллеристов и стрелковых подразделений часто шли рядом. При одновременном повреждении нескольких линий связисты не сразу находили нужные концы, ошибались. На одни ошибки накладывались другие, и тогда по одной линии можно было сразу услышать многих, не столько говоривших, сколько мешавших друг другу. Такая связь становилась бесполезной.