Генри Ландау - Секретная служба в тылу немцев (1914 - 1918 гг.)

Это был двадцатилетний юноша, среднего роста, атлетического сложения, с горящими энтузиазмом глазами. Он в нескольких словах рассказал мне свою историю. Фабри собирался стать священником и уже в течение некоторого времени был послушником, но ему захотелось бежать из оккупированной территории, чтобы вступить в армию. В Льеже один иезуитский священник познакомил его с «Белой дамой». Он знал об этой организации только то, что она располагала средствами связи с Голландией.

Убедить юного патриота вернуться в оккупированную Францию было нетрудно. Он, однако, настаивал на том, чтобы я получил особое разрешение от французских властей, для того чтобы он по возвращении мог показать его своему отцу — ветерану франко-прусской войны, который убеждал его бежать. Французский военный атташе в Гааге, генерал Бюкабей, охотно исполнил нашу просьбу. [51]

Хотя мне и не хотелось связывать «Белую даму» с организацией, которую мы теперь собирались создавать в оккупированной Франции, но у меня не было другого выхода. «Белая дама» была единственной из наших организаций, охватившей оккупированную территорию до франко-бельгийской границы. Только она могла принимать донесения Фабри. Мне приходилось идти на риск, и создать крупную организацию, чего я до сих пор избегал.

Передав Фабри снова в руки Шарля Виллекенса, мы отправили его обратно в Льеж. Затем уже другим путем известили «Белую даму» о желательности встречи с Фабри по старому адресу, подчеркнув необходимость полного молчания относительно организации «Белой дамы». Надо было только указать ему адрес на франко-бельгийской границе, по которому он должен был посылать свои донесения и получать деньги для своей организации, Мы рекомендовали организовать связь таким образом, чтобы аресты в организации Фабри не привели к провалу в их рядах. Затем мы просили их командировать какого-либо члена «Белой дамы» для свидания с Фабри, который должен был объяснить их представителю некоторые особенности работы «фланёров».

Мы очень обрадовались возможности проинструктировать «Белую даму» лично. До сих пор такого случая не представлялось, а в письменной форме оказалось весьма трудным разъяснить некоторые детали требуемой информации. Мы показали Фабри карты фронта и «Коричневую книгу», а также различные рисунки и диаграммы, иллюстрировавшие способы, которыми они должны пользоваться для определения различных частей, калибров орудий, категорий артиллерии и т. п. Мы показали, как важно определить хотя бы один полк, батарею или сапёрную роту, так как с помощью «Коричневой книги», дававшей состав всех существующих германских дивизий, можно в большинстве случаев определить номер дивизии. С помощью карт театра военных действий мы также показали ему, как важно следить за перемещением каждой из германских дивизий.

«Белая дама» хорошо выполнила свою задачу. Фабри вернулся в Ирсон, приступил к созданию организации, и вскоре к нам начали поступать первые донесения с важной артерии Ирсон — Мезьер. Мы снова получили поздравительную телеграмму от Главной квартиры, которую кодом передали на оккупированную территорию.

Мы располагали теперь тремя независимыми проходами [52] на границе для связи с «Белой дамой» и охраняли эти посты ночью и днём. Наших врагов — электрический провод, немецких часовых и контрразведку — мы изучили так хорошо, что могли бы передать донесения у них под носом. На бельгийской границе мы прибегали к помощи приграничных крестьян, культурный уровень которых был значительно, ниже, чем у наших агентов в оккупированной зоне; немцы относились к крестьянам с меньшим подозрением, и крестьяне, обрабатывая свою землю, имели возможность приближаться к проводу.

Организация «Белой дамы» всё расширялась. Она протягивала свои щупальца по всей оккупированной территории Бельгии и Франции. Нужда в деньгах всё возрастала. Наблюдателям за поездами и другим агентам приходилось работать дни и ночи, причем большая их часть была обременена семьями. Теперь мы одной только «Белой даме» посылали через приграничных крестьян около 10 000 фунтов стерлингов ежемесячно, не считая тех сумм, которые мы платили отдельно проводникам и пограничным агентам.

Эти суммы посылались главным образом в кредитных билетах в 1 000 марок, но даже в таких крупных купюрах приходилось ежемесячно переправлять 200 билетов.

Опасность заключалась в искушении крестьян. Мы были полностью в их руках; если бы они решили удержать эти деньги у себя, то у нас не было никакой возможности их возместить. Они могли даже уверять нас в своей невиновности, ссылаясь на других людей, через руки которых эти деньги должны были проходить. Но потеря денег была наименьшей неприятностью. Мы боялись другого: проводники, не получив вознаграждения, перестанут работать. Однако большая часть денег попадала по назначению, так как «Белая дама» посылала нам каждый раз расписку в получении.

Наши три переправочных пункта через границу функционировали благополучно почти в течение года. Затем внезапно люди, обслуживавшие один из этих пунктов, были арестованы. По всей вероятности, они возбудили подозрение тем, что слишком часто приближались к проводу. Нам всё же удалось своевременно предупредить «Белую даму», чтоб предотвратили встречу курьера с проводником, и так как личность курьера не была известна пограничникам, дальнейших арестов не последовало. Немцы захватили последнюю пачку донесений, которая была приготовлена к отправке через границу. Это не грозило [53] непосредственной опасностью «Белой даме», так как все компрометирующие сообщения были кодированы, но большое количество донесений предупреждало немцев о существовании крупной организации, работающей на оккупированной территории, а это означало усиление наблюдения.

Самой большой неприятностью для нас было то, что большая часть денег посылалась именно через этот пункт передачи. Тогда «Белая дама» предложила занять деньги у одного банкира, члена организации на оккупированной территории. Я разрешил им действовать. Таким образом, они заняли 30 000 фунтов стерлингов, которых хватило на то время, пока мы снова смогли наладить регулярную посылку денег. Так же, как и в случае с милитаризацией «Белой дамы», начальник в Лондоне помог мне после заключения мира выполнить и это обещание. Он перевел в 1919 г. деньги в Брюссель на мое имя, и я смог выдать чек на сумму, покрывавшую их долг полностью.

Было ли это следствием усилившегося наблюдения после того, как донесения попали в руки немцев или же следствием небрежности одного из агентов, — не знаю, но на «Белую даму» обрушилось бедствие.

Два брата, выполнявшие обязанности курьеров и обеспечивавшие связь между арлонской группой на юге Бельгии и льежской группой, были арестованы. По инструкции они должны были, проходя по одной из улиц Льежа, бросать свои донесения через полуоткрытое окно одного дома. В этом доме жила одна пожилая чета, прошлая жизнь которой была известна, и на которую можно было положиться. К чете был подослан агент «Белой дамы», который, не открывая им своего имени « не сообщая ничего о характере донесений, уговорил их собирать донесения и передавать их ему два раза в неделю при его посещении. Этот «почтовый ящик» не мог представлять собой опасности благодаря системе регулярной контрразведки, которую вела «Белая дама». Когда эти юноши были схвачены немцами, то «Белая дама» сумела удержать своих агентов вдали от этого дома и предупредить арлонскую группу.