Теодор Гладков - Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков

Их звали Альберт Хесслер и Роберт Барт, обоим было чуть больше тридцати, у обоих имелся серьезный опыт антифашистской легальной и нелегальной борьбы. Увы, никто тогда не мог знать, что обоих ждет гибель, хотя и сегодня трудно сказать, чья судьба оказалась трагичнее. Не по их вине, и не по вине тех, кто непосредственно готовил их к заброске в столицу «третьего рейха», но еще до того, как самолет «дуглас» из состава знаменитой 1-й транспортной («партизанской») дивизии авиации дальнего действия, которой командовал полковник В. Нестерцев, оторвался от взлетной полосы аэродрома в подмосковных Подлипках (будущего центра советской космонавтики города Королева), они были обречены. Потому как уже третий месяц лучшие контрразведчики гестапо и абвера вели плотное круглосуточное наблюдение за Шульце, Кукхофом и Шульце-Бойзеном, проверяя все их знакомства, выявляя все новых и новых участников подполья.

Несмотря на относительную молодость, Альберт Хесслер справедливо считался старым коммунистом и антифашистом. После прихода нацистов к власти он некоторое время находился на подпольной партийной работе, потом вынужден был эмигрировать. В 1935–1936 годах Хесслер учился в Москве, в коминтерновской школе имени В. И. Ленина. В апреле 1937 года он добровольно отправляется в Испанию, в Интербригаду. Под именем Оскара Старка командует ротой в знаменитом немецком батальоне имени Ганса Баймлера. Потом ранение, эвакуация во Францию, снова СССР, долгое лечение вначале в госпитале, затем в санатории Монино. После выздоровления Хесслер как металлист работает на тракторном заводе в Челябинске. Здесь в январе 1941 года Альберт женился на русской медсестре Клавдии Рубцовой.

Когда Германия напала на СССР, Хесслер сразу изъявил желание вступить в Красную Армию. Он прошел специальную подготовку как радист и разведчик в Уфе, Рязани и Москве.

Напарник Хесслера Роберт Барт, по профессии печатник, тоже был коммунистом. Уже первые годы нацистского режима он подвергся аресту и кратковременному заключению в берлинской тюрьме Плетцензее [112] Весьма примечательно нацистские власти дальновидно оберегали будущий призывной контингент. С этой целью молодых людей, замеченных в оппозиционных взглядах, если только за ними не числилось серьезных грехов перед режимом, подвергали лишь сравнительно недолгому — год, два — заключению с целью «перевоспитания» или просто запугивания. .

В 1939 году Барта призвали в вермахт, он служил вначале радистом, затем артиллеристом. Воевал во Франции, был ранен и награжден «Железным крестом» второго класса. В 1941 году ефрейтора Барта послали на Восточный фронт, а уже в марте 1942 года он перешел на сторону Красной Армии. Его даже не пришлось долго готовить, поскольку Барт был вполне квалифицированным военным радистом.

Хесслер и Барт должны были добраться до Берлина под видом солдат, следующих в Германию в краткосрочные отпуска [113] Еще один пример предусмотрительности: немецкие военнослужащие после нескольких месяцев пребывания на передовой получали краткосрочные отпуска на родину. В результате в Германии во время войны рождаемость почти не снизилась. К тому же, дети, рожденные немками вне брака, считались находящимися под личным покровительством фюрера, а матери-одиночки почитались как истинные патриотки. .

Хесслер (оперативный псевдоним «Франц») был снабжен подлинными документами на имя обер-ефрейтора артиллерии Хельмута Вегнера.

Барт (оперативный псевдоним «Бек») стал вахмистром артиллерии (это соответствовало званию фельдфебеля в пехоте).

5 августа 1942 года Хесслер и Барт опустились на парашютах на разложенные в условленном порядке партизанские костры в районе между Брянском и Гомелем. В ранцах кроме обычных вещей, что мог иметь при себе солдат-отпускник, были аккуратно уложены рации. Партизанские проводники доставили Хесслера и Барта к ближайшей железнодорожной станции. Спустя неделю через Белосток, Варшаву и Познань разведчики добрались до Берлина.

Хесслер явился на квартиру Шумахеров и провел здесь три недели, потом около двух недель жил в семье участников организации рабочего Рихарда Вайсенштайнера и его жены Ханни в районе Шонеберг, на Ворбергштрассе, 2. Барт остановился у знакомых на Курфюрстенштрассе, 162.

Казалось, все сошло благополучно. Разведчики доехали до столицы без приключений, документы их были в порядке и при проверке в пути следования ни малейшего подозрения не вызвали. Об их задании ни гестапо, ни абвер заранее знать не могли, да и не знали. Под наблюдение они попали лишь с того мгновения, как установили связь с берлинским подпольем. Местонахождение Хесслера гестаповцы выявили почти сразу, но квартиру, где поселился Барт, почему-то выследить не сумели.

В середине августа в Центре приняли радиограмму от Хесслера: «Прибыл благополучно. Встретил «Тенора» и беседовал с Харро. Все обстоит благополучно. Группа значительно выросла за счет антифашистского пополнения и ведет активную работу. Аппаратура работает [114] Речь идет о трех рациях, имевшихся у Коппи и Шульце. , но по непонятным причинам связи, тем не менее, нет. По получении сигнала о приеме радиограммы дополнительно сообщу информацию «Корсиканца» и «Старшины». В настоящее время озабочен жильем».

Передачу Хесслер вел из ателье Оды Шоттмюллер. В дальнейшем для этой цели он пользовался также и квартирой Эрики фон Брокдорф.

В конце августа 1942 года в Берлине, а затем и в других городах начались аресты. За считанные дни в тюрьмы на Принц-Альбрехтштрассе, Кантштрассе Александерплац, а также в женскую тюрьму на Барнимштрассе было брошено сто девятнадцать человек. Впоследствии это число возросло еще на несколько десятков.

В случае провала разведчика, тем более, группы разведчиков, принято, да и просто необходимо, хотя бы для предотвращения подобных неудач в будущем, найти причины происшедшего. Еще совсем недавно во всех бедах и несчастьях винили непременно «изменников» и «предателей». Это было удобно во всех отношениях для начальства, особенно высокого уровня, поскольку снимало с них ответственность за трагедию, к тому же укладывалось в фальшивую «теорию обострения классовой борьбы», повсеместного проникновения скрытых «врагов народа» и тому подобное. (Хотя, разумеется, случаи предательства иногда имели место.) Однако почему-то никто не задавался вопросом, почему это же самое руководство так скверно вело отбор для работы в разведке, допускало проникновение в нее людей недостаточно стойких, а то и прямых врагов.

Мало кому известно, что из сотен существовавших во время Великой Отечественной войны на территории СССР подпольных молодежно-комсомольских организаций, разгромлены спецслужбами оккупантов были все до одной. Уцелели в силу каких-то конкретных обстоятельств лишь отдельные их участники. Так неужели все эти патриотические организации и группы были напичканы изменниками и предателями?