Николай Зенькович - Высший генералитет в годы потрясений Мировая история

Действительно, было бы упрощением сваливать всю вину на одного Кулика. Хотел или не хотел этого Жуков, но и он не избежал застарелой нашей болезни — в случае какой-либо неудачи искать козла отпущения. История же формирования танковых и механизированных корпусов не одномерная. Были периоды, когда и Сталин соглашался с их расформированием. Он ведь тоже был человеком своего времени, которое постоянно меняется, а вместе с ним — и представления о будущей войне.

За Куликом, как уже говорилось, тянется шлейф ярого противника механизации войск, ретрограда, не принимавшего научно-технического прогресса. Однако не все исследователи солидаризуются с этой утвердившейся в историографии точкой зрения. Существуют и иные мнения.

Поглубже вдуматься в предложения Кулика призывает, например, историк Б. В. Соколов. Этот исследователь приходит к выводу, что предложения Кулика, на первый взгляд абсурдные, поражают именно своей абсолютной разумностью.

Начнем с того, пишет Б. В. Соколов, что у немецких пехотных дивизий в 1941 году был как раз тот штатный состав (16–18 тысяч. — Н. 3.), какой предлагал для нас Кулик. И такие крупные дивизии вполне себя оправдали, оказавшись способными к самостоятельным наступательным действиям. Они имели все необходимое для ведения успешных боев, получали больший простор для маневра.

Что касается предложения Кулика воздержаться пока от формирования танковых корпусов, то оно, на взгляд Б. В. Соколова, тоже вполне оправданно. Ведь для танковых соединений и объединений не хватало ни кадров, обученных обращению со сложной техникой, ни самой новой техники, наконец, бензина для танков. Общеизвестно, как трагически окончились поспешные танковые контрудары, предпринятые по настоянию Ставки в начальный период войны.

Если бы предложения Кулика прошли и те же танки использовали исключительно мелкими подразделениями в теснейшем взаимодействии с пехотой, то, скорее всего, по мнению автора, ход пограничных сражений был бы несколько более благоприятным для советской стороны, хотя и здесь поражение Красной Армии на первых порах было предрешено.

И, наконец, артиллерия на конной тяге, за которую ратовал Кулик, — какой традиционный символ отсталости! Конечно, куда легче, когда войска катят на новеньких машинах по первоклассному стратегическому шоссе, иронизирует историк. Только вот состояние дорог тогда было еще хуже, чем теперь. Не случайно и немцы, у которых уровень моторизации был куда выше нашего, после начала вторжения столкнулись с необходимостью чаще использовать лошадь вместо машины.

В подтверждение Б. В. Соколов ссылается на Б. Мюллера-Гиллебранда, автора многотомного труда «Сухопутная армия Германии. 1933–1945». В 3-м томе сказано: «Выход из строя колесных автомашин из-за тяжелых дорожных условий и незнания водителями театра войны был значительным. В середине ноября 1941 г. возникла необходимость экономного расходования автотранспорта путем заблаговременного проведения организационных мероприятий, например: замена автомашин лошадьми, поскольку из общего числа 500 тыс. колесных автомашин, находившихся в составе сухопутных сил на Востоке, до конца года вышло из строя 106 тыс». Что тут говорить о нашей армии, справедливо восклицает Б. В. Соколов, где не хватало автотранспорта, бензина, запчастей. Действительно, eй сам Бог велел менять машину на коня.

Самая распространенная наша ошибка: оценивать прошлое мерками сегодняшнего дня. Но ведь каждое время живет по своим законам. Да, далеко не все советские военачальники были талантливыми. Но не всегда они предлагали ерунду, как пытаются представить дело их более удачливые соперники, которым посчастливилось выжить и даже написать мемуары. Эта «ерунда» была в основном не от ограниченности и скудоумия маршалов и генералов, а от недостаточной экономической мощи страны в целом. Воюют-то не армии, а экономики. Уровень военного искусства полководца в итоге определяется экономическими ресурсами и возможностями страны. А мы, по горькому признанию маршала Жукова, встретили войну, еще продолжая быть отсталой в промышленном отношении страной по сравнению с Германией.

В этом убеждаешься, читая о беседе Сталина с генералами Я. Н. Федоренко и П. Л. Романенко, воспроизведенной во 2-м издании книги генерала-танкиста С. И. Мельникова «Маршал Рыбалко», изданной в Киеве. Автор тоже был участником данной беседы. Итак, цитирую:

«Сталин неожиданно задал Романенко вопрос:

— Какова живучесть танков — наших и немецких?

— Наши танки, — помедлив, ответил Романенко, — живут от одной до трех атак, а потом выходят из строя. А сколько в среднем ходит в атаку немецкий танк, доложить не могу.

— А вы, товарищ Мельников? Я тоже не знал этого.

— Может, начальник Главного автобронетанкового управления скажет? — обернулся Сталин к Федоренко.

Такого учета у нас нет… Я не располагаю точными данными, — смутился Яков Николаевич.

Сталин покачал головой и, осуждающе поглядывая на нас, сообщил:

— Танки противника ходят в атаку минимально пять раз, максимально — до пятнадцати. Потом погибают. Об этом вы обязаны знать. Скажите, товарищ Романенко, почему наши танки живут меньше? Они что, уступают немецким по качеству?

— Никак нет, товарищ Сталин, — поспешил с ответом Романенко. — У нас хуже подготовлены механики-водители. Они получают практику вождения от пяти до десяти моточасов, после чего идут в бой. Этого совершенно недостаточно, чтобы уверенно водить танк.

— Что же вам мешает лучше обучать механиков-водителей и расходовать больше моточасов на их подготовку? — с недоумением спросил Сталин.

Романенко замялся, но ответил смело:

— В соответствии с приказом народного комиссара обороны запрещается расходовать на обучение механиков-водителей более десяти моточасов.

Взглянув на Федоренко, Сталин вновь обратился к командующему 3-й танковой:

— Сколько моточасов требуется, чтобы хорошо подготовить водителей?

— Не менее двадцати пяти.

— Необходимо, товарищ Федоренко, пересмотреть вопрос об обучении водителей танков, — распорядился Сталин».

Сталин, безусловно, поинтересовался у Тимошенко, с какой стати тот отводил на подготовку механиков-водителей танков пять часов, если требовалось не менее двадцати пяти. За это дорого приходилось расплачиваться на полях сражений. Отсутствие опыта вождения приводило к тому, что танки мешали друг другу, в их движении чувствовалась неуверенность, они то и дело наталкивались на немецкие противотанковые орудия. Танкистам не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Нередко в случае прорыва позиций противника они прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех.