Тяпкин А.,Шибанов А. - Пуанкаре

Устные и письменные экзамены по математике в Политехническую школу Анри выдерживает блестяще. Сохранились воспоминания его одноклассника Колсона о том, как происходил экзамен у профессора Тиссо по элементарной математике. «Прежде чем спрашивать Пуанкаре, Тиссо прервал экзамен на три четверти часа: время, необходимое для подготовки утонченного вопроса, как думали мы. Тиссо вернулся с вопросом из второй части геометрии. Пуанкаре нарисовал бесформенную окружность, отметил линии и точки, указанные экзаменатором; затем, после достаточно долгого хождения перед доской с глазами, устремленными вниз, он громким голосом делает заключение: „Все сводится к доказательству равенства АВ = СД. Оно является следствием теории взаимности поляр в применении к двум прямым“. — „Очень хорошо, мсье, но мне хотелось бы услышать более элементарное решение“. Пуанкаре вновь стал прохаживаться, уже не только перед доской, но и перед столом экзаменатора, почти бессознательный в своих поступках, и затем разом выложил тригонометрическое решение. „Я хочу, чтобы вы не выходили за пределы элементарной геометрии“, — возражает Тиссо. И, почти тотчас же получив желаемый ответ, экзаменатор горячо поздравил экзаменующегося, объявив ему, что он заслужил наивысшую оценку».

Но экзамены в Политехническую школу не ограничивались такими дисциплинами, как математика, физика и химия; необходимо было сдавать также латынь, немецкий язык, рисунок и даже раскрашивание акварелью. Последние два экзамена были наиболее опасными для Анри, поскольку его успехи по этим предметам оставляли желать много лучшего.

Раскрашивание акварелью лицеисты сдавали 4 августа в своем родном городе. Это был радостный, праздничный день: кончился срок оккупации, и немецкий гарнизон покидал Нанси. Руки лицеистов почти механически наносят краску на бумагу, а мысли их заняты совсем другим. В открытые окна доносится далекий гул толпы. Почти все жители вышли встречать французские войска, авангард которых с минуты на минуту должен вступить в город. Бездумно водя кистью по поверхности листа, Анри прислушивается к шепоту Эли Ринка, который сообщает ему, что немецкое командование, несмотря на окончание оккупации, настаивает на приведении в исполнение приговора здешнему епископу, осужденному на два года тюремного заключения за несколько резких слов против Германии. Дело у Пуанкаре явно не клеится: слои краски он наносит слишком поспешно, не ожидая, когда высохнут предыдущие. В результате изображение получается грязным и неприглядным. Когда, закончив свою акварель, он вышел на украшенную флагами улицу, навстречу ему уже возвращались из центра города оживленные группы людей. Настал день радости и освобождения! Отныне он не увидит больше ни одного немецкого мундира. Повернувшись, Анри быстрым шагом устремляется к площади Станислава, где его должны были ждать родители и Алина.

На последнем экзамене Пуанкаре поставил профессоров Политехнической школы в весьма затруднительное положение. Его рисунок не заслуживал никакой иной оценки, кроме нуля. Но тогда Анри автоматически выбывал из конкурса. Что же касается всех остальных предметов, то он не имел себе равных. Один из экзаменаторов, знакомый семьи Ксардель, так оценивал шансы Пуанкаре: «Если его допустят к конкурсу, он, без сомнения, будет первым. Но будет ли он допущен?» Как и во время экзаменов на бакалавра наук, судьба Анри снова оказалась в руках экзаменаторов. И снова его незаурядные математические способности склонили их к великодушному поступку. Говорят, чтобы выйти из создавшегося положения, профессорам Политехнической школы пришлось поставить перед нулем десятичную точку, а перед точкой — единицу. Этого было вполне достаточно, чтобы Пуанкаре занял первое место в конкурсном списке. Исход экзаменов в Нормальной школе был не столь блестящим: он занял только пятое место среди поступающих.

Трудно сказать, что оказало решающее влияние на его выбор. Не приходится сомневаться в том, что Антони Пуанкаре настойчиво убеждал Анри поступать в Политехническую школу, считая, что с его данными легко сделать карьеру в промышленных кругах. Нельзя сбрасывать со счетов и голос самолюбия. Несколько раньше молодой Пастер, заняв на вступительном конкурсе в Нормальную школу четырнадцатое место, счел для себя обидным входить в столь прославленное учебное заведение не в числе первых. Только на следующий год, став уже четвертым, он поступает в эту школу. Быть может, Анри руководствуется такими же соображениями. Во всяком случае, в октябре 1873 года он становится студентом-политехником.

Первый день запомнился невообразимой сутолокой и беспорядком на широком замкнутом дворе школы. Три лейтенанта старательно напрягали голосовые связки, но слова команды перекрывались шумом и гамом, поднятым полуторастами новичков. Все это называлось организационным сбором и экипировкой. Вместе с остальными политехниками Анри получил форму: мундир, брюки, плащ с пелериной и головной убор, прозванный «оссианом», поскольку это было самоличное изобретение Оссиана Бонне, директора школы.

История Политехнической школы восходит к героическим годам Великой французской революции. Среди множества других неотложных дел деятелей революционной власти беспокоил вопрос о централизованной подготовке научно-технических кадров. Республике нужны были свои политики, свои ученые и инженеры, способные грамотно решать государственные проблемы, управлять промышленностью и развивающейся военной техникой. Университеты не могли удовлетворить острую потребность промышленности в энергичных, деятельных специалистах инженерного профиля, которые, опираясь на современные научные знания, могли бы возглавить производство. Веками сложившаяся традиция университетского преподавания безнадежно устарела. Поэтому революционное правительство создает учебные заведения совершенно нового типа.

В июле 1794 года в Конвент было внесено предложение о создании школы, «в которой преподавали бы не науки, а искусство преподавания». Уже в октябре 1794 года в Париже открываются четырехмесячные курсы, которые затем были преобразованы специальным постановлением в Нормальную школу, предназначенную для подготовки преподавателей средних и высших учебных заведений.

Еще до этого, в марте 1794 года, Конвент принял решение о создании высшей школы с иным назначением: «Воспитать различных инженеров, восстановить обучение точным наукам, которое было прервано во время кризисов революции, и давать высокое научное образование молодым людям или для того, чтобы быть употребленными правительством в работах Республики, или для того, чтобы принести в свои родные места просвещение, которое они получат, и там расточать в самом деле полезные знания». В 1795 году этой школе в законодательном порядке присвоили название Политехнической и четко определили ее задачу. В соответствии со своим названием она должна была выпускать не готовых инженеров, а учащихся, подготовленных для последующей специализации в практических высших учебных заведениях более узкого профиля. Любому будущему инженеру она должна была дать единообразную общеинженерную подготовку. Таким образом, обучение в этой школе можно сравнить с двумя первыми общеобразовательными курсами многих современных технических вузов. Кстати, с 1799 года в этой школе было установлено двухгодичное обучение вместо прежних трех лет.