Джон Рональд Руэл Толкиен - Письма

Жизнь заметно превосходит наш уровень (за исключением, пожалуй, очень немногих). И нам всем нужна литература, наш уровень превосходящая, — хотя у нас, возможно, не всегда хватает для нее сил. Однако у молодых сил обычно больше. Стало быть, молодость меньше, чем зрелость или Старость нуждается в том, что опущено до ее (предполагаемого) уровня. Но даже в Старости, сдается мне, нас в действительности трогает только то, что по меньшей мере в одном из аспектов или моментов выше нас, выше нашей мерки, хотя бы до того, как мы прочли это и «вобрали в себя». Потому не пишите, подделываясь под Детей или кого бы то ни было. Даже в том, что касается языка. Хотя было бы неплохо, если бы великое благоговение, которого заслуживают дети, облеклось бы в форму воздержания от избитых и тривиальных клише взрослой жизни. Но настоящее, честное слово — это настоящее, честное слово, и познакомиться с ним можно только в правильном контексте. Богатый словарь не приобрести, читая книги, написанные сообразно чьему-либо представлению о словаре определенной возрастной группы. Приходит он через чтение книг, которые тебе не по плечу.

[Здесь черновик заканчивается. Ниже приводится письмо, в итоге отосланное Толкином в «Нью стейтсмен» 17 апреля:]

Уважаемый мистер Аллен!

Я глубоко сожалею, что для меня не представляется возможным принять участие в предложенном вами симпозиуме. Я только что поправился после перенесенной операции, изрядно запустил работу и теперь вынужден многое наверстывать. На следующей неделе начинается триместр, и до 19 апреля я просто не успею ничего написать.

Искренне Ваш,

ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.

19 августа 1959

Должен поблагодарить вас за честь, что вы мне оказали, назначив меня членом своей экзаменационной комиссии. Могу ли я тем не менее со всем моим уважением намекнуть, что не стоит этого делать, не проконсультировавшись сперва с самим кандидатом? Эту работу я принять не в состоянии. Я крайне загружен иными делами, и в любом случае я ушел на пенсию и не собираюсь впредь иметь никакого отношения ни к преподаванию, ни к экзаменам.

[Касательно перевода «Властелина Колец» на польский.]

Прошу прощения, что по причине домашних неприятностей и неполадок я проигнорировал письмо миссис Скибневской.

Не вижу ни малейшей возможности снабдить ее более или менее подробными комментариями..... В качестве общего руководящего принципа я предпочел бы, чтобы она переводила или меняла имена и названия как можно меньше. Как сама она сознает, это — английская книга, и ее «английскость» искоренять не следует. То, что хоббиты на самом деле говорили на собственном древнем языке, конечно же, псевдоисторическое утверждение, обусловленное самой природой повествования. Я мог бы предоставить или придумать подлинные формы из хоббитского языка для всех имен и названий, что даются на английском, как, например, Бэггинс или Шир, да только смысла в том не вижу. Я лично считаю, что все имена следует оставить как есть. Я бы предпочел, чтобы и названия мест остались нетронутыми, включая Шир. Думается мне, правильно было бы дать в конце список тех имен и названий, что в английском языке являются значимыми, с комментариями или пояснениями по-польски.

[Ответ на письмо, адресованное «любому профессору английского языка» в Оксфорде; автор письма спрашивал, как правильно говорить: «при этом пострадал ряд офисных стен» или «пострадали ряд офисных стен».]

9 октября 1959

Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд

Уважаемый сэр!

Ваше письмо в итоге попало ко мне, хотя я — не «любой профессор английского языка», поскольку ушел на пенсию. Ответ мой таков: говорите, как хотите. Педантичность велит: поскольку слово « ряд» — существительное единственного числа, глагол тоже должен стоять в единственном числе (пострадал). Здравый смысл подсказывает: поскольку «стены» во множественном числе, а речь идет именно о них, требуется глагол во множественном. Выбирайте сами.

Искренне Ваш,

ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.

[Заводчица кошек из Кембриджа спрашивала, можно ли ей зарегистрировать помет сиамских котят под именами, заимствованными из «Властелина Колец».]

Мой единственный комментарий — реплика Пэка насчет смертных /*Аллюзия на реплику Пэка, персонажа шекспировской комедии «Сон в летнюю ночь»: «Lord, what fools these mortals be!» (III.2) (в переводе Т. Щепкиной-Куперник: «Как безумен род людской!»).*/. Боюсь, что в моих глазах сиамские кошки — это фауна Мордора, но заводчице об этом сообщать не обязательно.

Я «отошел от дел» — или скорее, поскольку даже британские генералы, употребляя глагол «отходить», обычно подразумевают добровольное передвижение в сторону тыла /*В оригинале игра слов: английский глагол «to retire» означает как «уходить на пенсию», «удаляться от дел», так и «отступать» (в военной лексике, в фехтовании и т. д.).*/, я был изгнан по достижении возрастного предела в конце прошлого триместра. Во многих отношениях прискорбное происшествие, особенно в финансовом плане. И хотя я принадлежал к ФППУ [1] с момента ее основания в 1920 г., этих средств недостаточно, чтобы почивать на лаврах (ветхих и пыльных, как рождественские украшения в январе). Без поддержки «Хоббита» и всего такого прочего» пришлось бы перебиваться с хлеба на воду. И тем не менее (во многом благодаря вашему ободряющему письму) я решил выбраться из «беличьего колеса» и перед тем, как возвращаться, отказался от должности в Ирландии [2]. Теперь, если только представится возможность, я вскорости вновь возьмусь за «Алую Книгу» и связанные с нею хроники.

1. Федеральная пенсионная программа для университетов.

2. Должность экзаменатора в Национальном Университете Ирландии.

24 ноября 1959

[С уходом Толкина на пенсию Совет факультета английского языка прислал ему благодарность за «длительный и бесценный труд» и выразил «сожаление, что в будущем окажется лишен ваших мудрых советов и великодушной помощи в своих обсуждениях. В то же время Совет желает засвидетельствовать, сколь немалую славу ваши обширные, скрупулезные, яркие научные исследования снискали факультету и университету в целом».]

Я глубоко признателен Совету факультета английского языка за в высшей степени великодушное обращение. Боюсь лишь, что в нем представлен портрет профессора, который далеко превосходит ныне удалившегося отдел. Однако ж, осознанные заслуги, вне всякого сомнения, и утешение, и поддержка, но тем не менее незаслуженные почести и комплименты заключают в себе особую прелесть. Один из результатов ухода на пенсию, совершенно неожиданный, состоит в том, что я даже соскучился по заседаниям Совета. Не по повестке дня, конечно же, но по обществу столь многих дорогих друзей.