Джон Рональд Руэл Толкиен - Письма

Сейчас я, заключив договор, занят тем (помимо иных, увы! — менее приятных задач), что привожу в порядок для публикации мифологию и предания Первой и Второй эпох, написанные давным-давно, — но для публикации эти материалы считались непригодными до тех пор, пока (судя по всему) неожиданный успех «Властелина Колец», представляющего собою их завершение, не обеспечил вероятный спрос для начала. Но, боюсь, в «Сильмариллионе» (или истории Трех Самоцветов) нет никаких хоббитов , и забавного и повседневного тоже мало, все больше горе и бедствия. Те критики, что издевались над «Властелином», поскольку «все хорошие мальчики вернулись домой живыми-здоровыми и все жили долго и счастливо» (абсолютная неправда), должны остаться довольны. Но, конечно же, не останутся — даже если соблаговолят заметить книгу!

[Шведское издательство «Гебеш», публикующее книгу «Властелин Колец», усомнилось, включать ли в свое издание Приложения. Запросили мнение Толкина.]

Я глубоко сочувствую любому иностранному издателю, у которого достанет авантюризма взяться за перевод моего труда. В конце концов, основной мой интерес в том, чтобы «переводиться» — финансовый, пока к основному тексту относятся с уважением. Так что даже если родительская чувствительность уязвлена, я постарался бы удержаться от слов и поступков, способных повредить хорошему бизнесу, — публикации в других странах. Кроме того, я должен также считаться с гг. «Аллен энд Анвин». Но вопрос Приложений заключает в себе и денежный аспект.

Не думаю, что Приложения придают произведению «научный» (?читай pedantisk /*Педантский ( шв. )*/) вид, зато они играют ведущую роль в создании общего эффекта: как переводчик гг. «Гебеш» сам указал (назвав детализацию и документирование в качестве двух основных составляющих, производящих завораживающее ощущение исторической реальности). В любом случае покупатели т. iii предположительно уже заинтересованы: т. iii — не отдельная книга, которую приобретают исключительно ради ее собственных достоинств. Собственно говоря, анализ многих сотен писем доказывает, что Приложения сыграли немалую роль в том, чтобы доставить читателю удовольствие, превратить посетителей библиотек в покупателей (поскольку Приложения нужны как справочный материал) и создать спрос для следующей книги. Необходимо проводить четкое разграничение между вкусами рецензентов («профессорская причуда» и все такое) и читателей! Думаю, вкусы людей простых и бесхитростных (вроде меня самого) я понимаю неплохо. Однако я отлично сознаю проблему затрат и розничных цен. Есть цена, за пределы которой простые, бесхитростные люди выйти просто не могут, даже если бы и хотели.....

Не знаю, какова ситуация с продажей книги на английском языке в странах, где опубликован перевод. Полагаю, никаких препятствий, прямых или косвенных, к их приобретению не возникает, и в любом случае решительно настроенный покупатель может заказать их через книгопродавца. Наверняка спрос очень невелик.... и никакого финансового интереса не представляет. Но меня занимает сам факт. Оригинал — моя единственная защита от переводчиков. Я не в силах проконтролировать перевод такого большого текста, даже на те немногие языки, которые хоть сколько-то знаю; и тем не менее переводчики допускают ошибки самые странные. (Я бы ошибок тоже не избежал, работая, как они, под давлением, при крайне ограниченных сроках.)

Вот, скажем, доктор Ольмаркс [1], при том, что мне его хвалили за ум и находчивость, вполне способен создать, например, такое. Переводя т.i стр. 12 «башмаков они почти не носили, поскольку ступни их, с твердыми, загрубевшими подошвами, были покрыты густой вьющейся шерсткой, под стать их же шевелюре», он понял текст как: «...ступни их были с крепкими, перовыми /*По всей вероятности, переводчик перепутал два слова: «leathery» («кожаный») и «feathery» («пернатый, покрытый перьями»).*/ подошвами, а сами они были покрыты густой вьющейся шерсткой...»; так он создает в своем Предисловии образ хоббитов, всю уличную одежду которых составляет спутанная шерсть, в то время как на ногах у них — надежные, набитые перьями подушечки-подошвы! Это вдвойне нелепо, поскольку фраза встречается в том же самом абзаце, где автор предполагает, что хоббиты списаны с жителей идиллической окраины Хедингтон.

Против биографической справки я не возражаю, если таковая желательна (голландцы обошлись без нее). Но она должна быть и корректной, и уместной. Боюсь, мне придется попросить позволения в будущем просматривать все писания такого рода, прежде чем они пойдут в печать. Или в качестве альтернативы я набросаю краткую автобиографию и выдам ее вам в качестве возможного раздаточного материала, на случай, если вдруг понадобится.

«Кто есть кто» /*Ежегодный биографический справочник, издающийся с 1849 г. и содержащий в себе сведения главным образом о британских подданных.*/ в руках иностранцев, не знающих Англии, — источник ненадежный. На его основе Ольмаркс состряпал нелепейшую фантазию. Ольмаркс — человек до крайности тщеславный (как я выяснил по нашей с ним переписке), предпочитающий свой собственный вымысел фактам и весьма охотно претендующий на познания, которыми не обладает. Он, нимало не колеблясь, приписывает мне убеждения и мнения, от которых я открещиваюсь. Среди всего прочего — нелюбовь к Лидскому университету, потому что он, видите ли, «северный» и основан не раньше викторианских семидесятых. Эта вопиющая дерзость истине совершенно не соответствует. Если это дойдет до сведения Лидса (что, по счастью, маловероятно), придется мне заставить его извиниться.

1. Оке Ольмаркс, переводчик шведского издания «Властелина Колец»; в свой перевод он включил биографическую статью о Толкине.

Настоящим вкладываю экземпляр и перевод ольмарксовского безобразия. В надежде, что вы сочтете мое раздражение оправданным. Второй его «залп» я просматривать не стал. Боюсь, прямо сейчас я больше не выдержу.

[Ниже приводятся выдержки из комментариев Толкина по поводу предисловия Оке Ольмаркса к шведскому переводу «Властелина Колец». Курсивом выделены цитаты из предисловия в переводе Толкина.]

Трудно поверить, что исконный хоббит, коренной житель Среднего Юга Англии.... почувствует себя как дома [в Лидсе]. Вступление в должность профессора англосаксонского языка в Оксфорде стало для него все равно что возвращением домой из разведывательной экспедиции к далекому «Форпосту».

Вот вам первый серьезный образчик самонадеянной наглости О[льмаркса]..... Я всей душой любил Лидский университет, которому многим обязан, и его студентов, с которыми расстался с большим сожалением. Нынешние студенты входят в число моих самых благодарных читателей и пишут мне письма (в частности насчет Приложений). Если чепуха О. однажды дойдет до сведения университета, это будет сочтено за оскорбление и О. придется публично извиняться. Что до «Форноста», одного беглого взгляда в книгу хватит, чтобы понять: Форност сопоставим, скорее, с курганами королей в Старой Упсале, нежели с городом Лидс!