Николай Андреев - Трагические судьбы

В комнате события развивались драматично. Марина не дается. Эдик в раздражении смазал ей по лицу. Вот этого ему не надо было делать. Синяк. Позже для следствия он станет основной уликой. Марина вскрикнула, заплакала. Показания подруги Инны об этом моменте: «Услышав крик, я сначала растерялась, а потом решила, что она сама пошла со Стрельцовым, целый день была с ним, ела с его вилки, ходила в его пиджаке, сама села к нему на колени, и поэтому я решила не входить в комнату. У меня сложилось впечатление, что Стрельцов Марине нравится, в Тишкове она сказала, что он хороший».

Из показаний Ирины:

«Сидя на террасе, я никакого крика не слышала. Войдя в комнату, я сказала Караханову, что со Стрельцовым кто-то лежит на кровати… Мы легли в этой же комнате на полу, и тут я увидела, что Стрельцов с Л. выполняют половой акт. Уточняю: это было во второй раз, а первый раз я заметила это, будучи на террасе. Тогда я вышла… В машине были Тамара и Огоньков, я им рассказала, что видела, а Огоньков сказал, что это не наше дело… Я не заметила никакого сопротивления со стороны Марины, возможно, она меня не видела… Слышала, как Марина говорила Стрельцову, что ей неудобно и у нее болят ребра».

Тамара на суде скажет: «Я не думала, что Стрельцов сделает что-то плохое Марине, так как она сама пошла с ним».

Ну и, наконец, вот как трактует тот момент сама Марина: «Стрельцов меня уговаривал о близости, я просила не трогать меня и сказала, что буду кричать и стала звать Инну. Очнулась я совсем голая… Почувствовала озноб и попросила его укрыть меня одеялом».

Стрельцов и сам сообразил, что действует по-слоновьи, принялся Марину успокаивать, гладить, говорить нежные слова. Она успокоилась, потеплела. И наконец произошло это самое . Потом они уснули. На рассвете пробудились. Марина сказала: «Мне надо идти». «Иди», — равнодушно сказал Эдик и заснул. Эх, если б он ее проводил хотя бы до электрички, все могло бы повернуться по-другому.

В пять утра Марина покидает дачу. В семь она дома, в Пушкине. Родители, оказывается, всю ночь глаз не сомкнули, места себе не находят, сразу в крик: где была, чем занималась? Слово за слово, вытянули, где и с кем была и чем занималась. Ах, так, ну он у нас получит! Возмущение простых людей понятно: ишь, нашелся хорёк, занимается никчемным делом — мячик пинает, ездит по заграницам, одевается по-стиляжьи, имеет машину — и насильничать над нашей дочкой? Не позволим! Нормальная человеческая реакция. Был бы свой парень, с соседней улицы, которого они знают с детства, Марина бы на него посердилась, может, и всплакнула, но он же — свой. И по-соседски уладили бы недоразумение. А этот, если он из сборной Союза, значит ему все позволено, что ли? Ну уж нет!

Марина под диктовку родителей пишет такой текст:

«Прокурору Мытищинского района от гражданки (такой-то). Заявление. 25-го мая 1958 года на даче, которая находится в поселке Правда напротив школы, я был изнасилована Стрельцовым Эдуардом. Прошу привлечь его к ответственности. 25. V — 58 г.

Безжалостная машина запущена. Судьба Эдуарда Стрельцова определена на долгие годы вперед. Для обозначения ситуации лучше всего использовать слово, найденное Александром Нилиным для характеристики излома жизни Стрельцова: нелепо .

Стрельцова забрали прямо с базы сборной в Тарасовке. Забрали и Огонькова, так как Тамара, с которой он занимался любовью на заднем сиденье «москвича», тоже накатала на него заявление.

На следующее утро Татушин и Караханов узнали, что Эдика и Борю забрали. Что делать? Поехали к матери Эдика, Софье Фроловне, рассказали о случившемся. Ее чуть удар не хватил. Стали обсуждать, что делать. Решили ехать в Пушкино, искать Марину и Тамару. Помчались. Отыскали дом Марины в Пушкино. В дом вошла только Софья Фроловна. Выложила на стол подарки: коробка зефира, банка варенья, яблоки, цветы. Хозяева смотрели мрачно. Софья Фроловна сквозь слезы рассказала, как в одиночку воспитывала сына, как муж во время войны нашел другую, а ее бросил, как тяжело они жили на Фрезере. Что сын ее не растленный злодей, не из золотой молодежи, а такой же, как они, работяга, чудом, благодаря своему таланту, выбравшийся из грязи. Мать Марины расчувствовалась, позвали Марину, рассказали ей все, она разревелась.

И Марина пишет новый документ: «Прокурору Мытищинского района. Заявление. Прошу прекратить уголовное дело в отношении Стрельцова Эдуарда Анатольевича, т. к. я ему прощаю. (подпись)».

Татушин молнией в Мытищи, в прокуратуру. А следователь говорит: «Дела об изнасиловании прекращению за примирением сторон не подлежат». Всё! Эх, если б взяли пример с Тамары, той, что занималась любовью с Огоньковым. Она же откатный документ сформулировала по-иному: «Прошу считать мое заявление, поданное 26. 05. 1958 года об изнасиловании меня гр. Огоньковым, неправильным. В действительности изнасилования не было, а заявление я подала, не подумав, за что прошу меня извинить». И Огонькова выпустили.

Но даже если бы Марина написала как надо, еще неизвестно, как бы все закончилось. Нужно учесть и политическую ситуацию на тот момент. Стрельцов не первый, кто попался на подобном деле. (Кстати и не последний. Нынешняя футбольная знаменитость Александр Панов в свое время играл в Китае, и одна миниатюрная китаяночка обвинила его в изнасиловании и накатала соответствующее заявление. Завели уголовное дело, однако его удалось замять благодаря ходатайствам из клуба и российского консульства.) Но чтобы посадить знаменитость, надо было, чтобы она, знаменитость то есть, как минимум, совершила бы убийство. Футболист Юрий Севидов, пьяный в дым, гнал ночью на машине по Котельнической набережной. И сбил человека. Насмерть. Может, и обошлось бы, да убитый оказался крупным военным конструктором — и отсчитали Севидову десять лет. Отсидел он, правда, три. Вышел — снова стал играть. Вел телерепортажи с Евро — 2000. Можно привести еще несколько примеров. И всегда за спортсмена вступались друзья, товарищи, спорткомитет, влиятельные персоны.

Не то со Стрельцовым — все отшатнулись. А ведь человек-то он был не случайный, не последний. Чемпион Олимпийских игр. Орденом «Знак почета» награжден. Дочке четыре месяца. Есть, есть обстоятельства, которые могли бы быть учтены в ходе следствия, приняты во внимание судом. Но нет! За Стрельцова взялись всерьез.

Вы смотрите, какие ураганные темпы! 26 мая 1958 года, утром Марина пишет заявление, и следователи сразу заводят дело. 26-го же в 15 часов на базу сборной СССР по футболу в Тарасовку (это по той же дороге, что и станция «Правда») прибывает наряд милиции, вяжет Стрельцова, Татушина и Огонькова. А 27 мая Спорткомитет СССР принимает решение о пожизненной дисквалификации Эдуарда Стрельцова. Его лишают звания «Заслуженный мастер спорта». (Кстати, он единственный футболист, который получил это звание, перешагнув через ступеньку мастера спорта. Подобно тому, как Андрей Сахаров сразу был избран в академики, не побывав членом-корреспондентом, что было обязательно.)