Мария Барр - Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше

Своеобразие системной организации концептов в каждом произведении отражает своеобразие языковой картины мира и идейно-философской концепции автора. Отражение в отдельно взятом концепте «кванта знания» о мире, представленном в произведении, опора на него как на единицу системы позволяет рассматривать его в рамках развертывания целого текста и выявлять его связи с сопутствующими концептами.

Индивидуально-авторские особенности концептов и их организации в произведении выявляются по критериям частотности их употребления в тексте и на основе сопоставления с общекультурными национальными концептами, семантическая структура которых описана в различных словарях.

Награда свободой и покоем – что может быть лучше для творческой личности? Свобода творческая, прежде всего, свобода мысли и суждения волновала мастера.

В самый несвободный век Михаил Булгаков имел право утвердить ее своим идеалом.

Свобода как освобождение от наказания, от душевных мук: отпустить на свободу, получить свободу, заслужить свободу, - сопрягается с другим семантическим планом. Свобода от нравственных мучений, получаемая Пилатом и Фридой, - это акт справедливости.

Концепт СВОБОДА входит в семантическое единство с концептом ПОКОЙ. Это то, чем награждают Мастера, и булгаковский вариант идеального посмертия.

ВЕЧНОСТЬ оказывается в романе так же неоднородна, как и условно реалистическое время. «Застывший миг» ада и «вечный приют», «ведомство» Воланда и СВЕТ, «исколотая, не отпускающая память» и непреходящие культурные ценности. Вечность как «бесконечность восхождения», «деятельная вечность» и «вечность сновидения, покоя, сна» и «вечность угрызений совести, мучений» и вечность - «ничто», «небытие».

Таким образом, временная и пространственная организация романа базируется на религиозных представлениях о трех типах времени в соответствии с иерархией миров и христианским представлением, изложенным в трудах П. Флоренского, Е. Трубецкого, Вл. Соловьева.

В соответствии с этими представлениями черная месса, или Бал полнолуния занимает «нулевое время», которое, по Флоренскому, находится на горизонте, поэтому там всегда или рассвет или закат.

До полуночи остается не более десяти секунд, – добавил Коровьев, - сейчас начнется.

Эти десять секунд Маргарите показались вечностью…

- Праздничную полночь приятно немного и задержать, - ответил Воланд на вопрос Маргариты об остановившемся времени. Пространство при этом может «раздвигаться». Практически так же «раздвигается» оно при известных усилиях увеличить жилплощадь некоторых московских жителей, не знакомых с пятым измерением. Практически так же «раздвигается» оно в Москве вообще, стано-вящейся благодаря волшебному перу Михаила Булгакова то Римом, то пустыней, то Иерусалимом, то даже Киевом (по мнению ряда исследователей).

В романе бал, как точно заметил М. М. Дунаев, является организующим сюжет узловым событием. Все силовые линии сюжета сходятся к Балу полнолуния. Это выбор хозяйки бала, определение места его проведения, набор атрибутики и пустые формальности типа определения списка приглашенных, среди которых оказывается один, который «сам напросился», что бывает крайне редко. Это и развязка любовной истории Мастера и Маргариты, это и завершение романа о Понтии Пилате.

Бал дается ежегодно. «Семантика ежегодного бала у сатаны противопоставляется в романе главному ежегодному празднику – пасхе. Если пасхальные ритуалы строятся по схеме: жизнь – смерть – возрождение, то для большинства участников бал Воланда имеет обратную структуру: смерть – жизнь – смерть», - отмечают О. Кушлина и Ю. Смирнов (Кушлина, Смирнов 1988: 289). Один день в году самоубийцы, убийцы, растлители, т. е. те, чьи души отягощены смертными грехами, гости Воланда освобождаются от адских пыток и мучений и веселятся, чтобы забыть свою участь. Кстати, в бальный зал они попадают через камин – реминисценция из гоголевского рассказа «Ночь перед Рождеством», в котором черт попадает к Солохе через печную трубу.

В этот день их можно помянуть в церкви в особых молитвах. Великим этот бал полнолуния называется потому, что, по сути, мы видим черную мессу накануне пасхи, в ночь на страстную пятницу, то есть в день, когда на кресте умирает Иисус. Смерть Спасителя является официальным поводом для бала, потому что это минута торжества сил тьмы. С другой стороны, в ней заключена и великая надежда для всех грешников. Надежда прощения.

Для самого Воланда этот бал сохраняет семантику возрождения:

Я пью ваше здоровье, господа, - негромко сказал Воланд и, подняв чашу, прикоснулся к ней губами.

Тогда произошла метаморфоза. Исчезла заплатанная рубаха и стоптанные туфли. Воланд оказался в какой-то черной хламиде со стальной шпагой на бедре. Он быстро приблизился к Маргарите, поднес ей чашу и повелительно сказал:

- Пей!

У Маргариты закружилась голова, ее шатнуло, но чаша оказалась уже у ее губ, и чьи-то голоса, а чьи – она не разобрала, шепнули в оба уха:

- Не бойтесь, королева… Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья»

В контексте черной мессы этот ритуал оказывается антиобрядом по отношению к христианскому причастию «кровью христовой», т.е. вином для причастия, имеющим сакральное символическое значение. Здесь же – кровь доносчика и шпиона Майгеля превращена в вино. Во время христианского таинства вино пьют, чтобы причаститься святой тайны воскресения. На балу пьют, чтобы забыться.

Обратная направленность ритуалов имеет целью не только пародирование церковного действа, она отражает зеркальную противопоставленность света и тьмы в их взаимозависимости, в их зеркальной же пространственно-временной организации и ритуально-символическом единстве. Ритуалы со знаком плюс и минус несут сакральный смысл восхваления. И в том и в другом «ведомстве» к ним относятся серьезно.

«По своему феерическому, отчаянному и обреченному веселью, необыкновенному разгулу, граничащему с оргиастикой, бал у Воланда полностью противостоит торжественному регламентированному «радованию» пасхальной литургии», - пишут О. Кушлина и Ю. Смирнов (Кушлина, Смирнов 1988: 290). Тем не менее, разгульное веселье не воспринимается как радость жизни. «Забудьтесь!» - вот главный совет, который дает гостям королева Маргарита. Пить, чтобы забыться, то есть на миг отвлечься от адских мук, ждущих их после завершения действа.

И тема прощения становится ведущей в драматургии бала полнолуния, бала всех грешников, которым хозяйка бала Маргарита, советует забыться, особенно тем, чьи грехи очень тяжелы. Прощение не ждет их, поэтому остается забыться. Но есть и те, кто надеется на чудо. Из толпы гостей, движущихся перед обнаженной Маргаритой сплошной стеной, выделяется особенно бледное лицо, лицо страдающей женщины, раскаявшейся в своем преступлении, лицо Фриды с «беспокойными, назойливыми, мрачными и умоляющими глазами». Именно поэтому она и заслуживает прощения. Преступление искуплено невыносимым страданием – нравственными муками. Тема соответствия наказания греху или преступлению – очень важная тема в философской концепции романа. Только одна Фрида накануне Пасхи получает прощение, из всего сонмища грешников, попавших на бал полнолуния, только одна.