Ю. Рассулин - Верная Богу, Царю и Отечеству

У Анны Танеевой и Елены Армфельт было много общего в жизни. Обе они имели аристократическое происхождение, получили прекрасное воспитание. Елена Армфельт происходила из знатного рода финских шведов. Потомки одной из ветвей, к которому принадлежала Елена Акселевна, служили в русской армии и со времен Екатерины II занимали высокие посты. Ее дед был адмиралом, а отец - капитаном первого ранга. Сама Елена Акселевна получила воспитание в Смольном институте, где она видела Императора Николая II. Ей «особенно запомнились прекрасные глаза и доброе лицо Государя». 210 210 Архим. Пантелеимон. Указ. соч., с. 9 - 10. Обеим женщинам, несмотря на разницу в возрасте, было что вспомнить. Столь дорогие воспоминания, казалось бы, не могли их не сблизить. Но, по-видимому, все было не так просто. И здесь сказывались старые предубеждения против Анны Вырубовой со стороны представителей «высшего света».

На это указывает то, что в подробном рассказе архимандрита Пантелеимона о жизни Елены Акселевны Армфельт, о ее окружении и дружбе с о. Иоанном совершенно не отведено места Анне Танеевой. Насколько непросто подчас складывались отношения среди членов кружка, свидетельствуют письма о. Иоанна к своим духовным чадам, где он нелицеприятно отчитывает за грех осуждения и раздражения.

«У тебя натяжка с Н.Н. Это очень нехорошо и вдобавок тяжело сердцу. Постарайся как-нибудь смягчиться, но [если] наших сил не хватает, чтобы умиротвориться, - проси помощи у Бога и Царицы Небесной! И за нее молись, и сама ломай себя. Внимательно исследуй себя, и я думаю, что ты тоже не права». И далее: «Если ты читала и знаешь о Святых местах Иерусалима, то не надо и ходить слушать рассказы Н.Н. о своем путешествии. Это очень худое твое мнение, что не хочешь слушать из ее уст о таких святых местах. Покайся. Бог простит тебя, только больше так не выражайся, старайся исправляться, очищать свой грязный сердечный источник, чтобы больше не выбрасывать подобных худых слов». 211 211 Там же, с. 50.

Известно, что схиигумен Иоанн вел обширную переписку, часть из которой была опубликована. Письма к нему шли со всех концов света: из Англии, Франции, Германии, Америки. За духовным советом к нему обращались и миряне, и монахи, среди которых были насельницы Пюхтицкого и Линтульского женских монастырей. Просила наставлений старца и монахиня Мария.

Как удалось выяснить, некоторые его письма к ней вошли в сборник «Письма Валаамского старца схиигумена Иоанна», который за последнее время неоднократно издавался в России. Особенность сборника состоит в том, что в нем не указаны адресаты. Тем не менее несколько писем старца к монахине Марии удалось идентифицировать при подготовке к изданию «Валаамского патерика», где эти письма были опубликованы. Скорее всего, выявлены не все письма, но решение этой задачи затруднено в силу указанной выше причины. Непонятно, почему составители сборника не пожелали указать, кому адресованы послания старца. Возможно, потому, что его поучения имеют более широкое значение и выходят за рамки узкого наставления. А может быть, не пожелали привлекать внимание читателя к имени Анны Вырубовой из-за того, что слишком сильны были связанные с ней предубеждения. Об этом можно судить даже по той небрежности, с которой архимандрит Пантелеимон, автор книги «Отец Иоанн», упоминает об Анне Александровне, называя ее «эта дама». 212 212 Там же, с. 54.

Но сам отец Иоанн, конечно, не делал никаких различий между духовными чадами и ко всем относился с любовью. Для матушки Марии он был старцем, чьи советы определяли направление ее духовной жизни, помогали преодолевать искушения, укрепляли на иноческом пути. Чтобы представить, насколько глубоко и серьезно подходил старец к вопросам духовной жизни, насколько поучительны были его наставления, каково было направление его мыслей, приведем выдержки из его письма к одной монахине:

«Боголюбивейшая инокиня… - так начинает отец Иоанн свое письмо, и после многосодержательного и возвышенного разговора о духовной жизни поясняет. - Духовная жизнь подобна дереву, телесный подвиг - листья его, а душевное делание - плод. В духовной жизни главный подвиг - молитва; молитва требует внимания и трезвения. Я полагаю, что ты читала о молитве, однако я скажу тебе, конечно, кратко: о молитве трудно писать подробно.

Молитва имеет три степени: 1-я устная, 2-я умная, 3-я умосердечная. 1-я, устная, произносится устами, а ум гуляет; 2-я, умная молитва: ум надо заключить в слова молитвы. На сердце нажимать вниманием не надо; если будет внимание в груди, тогда и сердце будет сочувствовать. З-я, умосердечная молитва, - достояние очень редких и дается за глубочайшее смирение. Страстный не должен дерзать к такой молитве, говорит святой Григорий Синаит. К умилению и слезам не надо стремиться, а когда это само по себе придет, умиление и теплота сердечная, остановись на этом, пока это пройдет. Все же думать не надо, что что-то великое получила. Это бывает естественно от сосредоточения, но не прелесть. Вот что еще сообщу на всякий случай: если теплота пойдет далее по всему телу - такая теплота не кровная, а духовная, - то слезы польются просто струей и люди будут казаться просто ангелами, в такой момент на ногах уже не устоишь, надо ложиться или садиться; если это случится в церкви, надо скорее выходить вон; другие, не знавшие и не испытавшие подобных явлений при молитве, сочтут за прелесть. Это не прелесть, а небесный гость.

Кончаю писать о молитве, трудись в молитве. Господь даст молитву молящемуся. Аминь». 213 213 Письма Валаамского старца схиигумена Иоанна. М., «Сестричество во имя преподобномученицы Великой княгини Елизаветы», 1996, с. 72 - 77.

Приведенные выдержки из письма схиигумена Иоанна, где главное место уделялось умному деланию как центру иноческой жизни, служат примером тех наставлений, какие о. Иоанн мог обратить и к монахине Марии.

Как уже было отмечено, что у нее была дача в Трэсщенде, где они с Верой проводили лето и где ничто не мешало ей всецело предаться тому единственному, ради чего инок отрекается от мира, - соединению с Господом через призывание Божественного Имени Господа Иисуса Христа. Впечатление о той обстановке, которая могла сопутствовать ее занятию умным деланием, можно составить из описания схожих обстоятельств жизни одной женщины, с которой познакомился автор сборника рассказов о делателях Иисусовой молитвы С.Н. Большаков. Вот это описание:

«Сидел я с Ниной Николаевной на балкончике лесной дачи в Нерко-ерви, среди громадных лесов, тянущихся от Куомио на Юг, к тундрам Лапландии. Дача стояла одна в дремучем лесу, на берегу тихого озера. Солнце садилось и золотило тихие воды. Я постоянно любовался озером и игрою красок на нем. Утром оно было темно-синее в сумерках рассвета, потом розовое на заре, затем золотое, зеркальное, голубое, к вечеру опять золотое, затем красное, фиолетовое, черное. Голубое небо было безоблачно. Какие-то птички щебетали в лесу. С клумб тянуло ароматом цветов и свежестью озера. Муж Нины Николаевны и дети уже легли спать, только мы оставались еще на балкончике, любуясь сменой красок, белая ночь царила во всей красоте.