Юрий Щербак - ЧЕРНОБЫЛЬ

Изменились времена, изменились исторические обстоятельства, изменились люди - только выражение лиц осталось то же, та же боль и надежда. Рядом со мною сидели молодые парни в больничных пижамах - операторы Украинского телевидения Юрий Коляда, Сергей Лосев, Михаил Лебедев, режиссер Игорь Кобрин, комментатор Геннадий Душейко. Они напряженно всматривались в кадры хроники чернобыльских событий. Уж кто-кто, а они знали, какой ценой добываются эти кадры: в одном только Гостелерадио УССР более полусотни сотрудников - телеоператоры, радиожурналисты, комментаторы, звукооператоры, водители - вынуждены были пройти медицинское обследование, а некоторым пришлось выехать на санаторное лечение. Один из ведущих и самых бесстрашных операторов украинского ТВ - сорокадевятилетний Валентин Юрченко умер внезапно осенью 1986 года. И хотя причина смерти (сердечный приступ) внешне не связана с чернобыльским облучением - но кто может отрицать роль стресса, нервных перегрузок, перенесенных этим мужественным человеком в жаркие дни лета 1986-го? Вот какой ценой добивалась правда о Чернобыле, правда, сама по себе ставшая серьезнейшим предупреждением всем нам. Вспомним уникальные кадры, снятые операторами УТ; как солдаты, выскакивая из укрытия, мчатся на крышу третьего блока, чтобы сбросить вручную обломки конструкции и куски графита в жерло четвертого реактора. Нужны ли какие-то особые комментарии к этим кадрам? Только отсчет времени на секунды, минуты.

Чернобыль начал особый отсчет времени для человечества.

Предупреждение Чернобыля - как вполне реальный образ того, что может ожидать человечество в случае ядерной войны, - должно быть услышано не только профессиональными политиками всего мира и военными, держащими пальцы на ракетных кнопках, а каждым без исключения человеком, независимо от его возраста и социального положения.

"Предотвращение ядерного омницида - самая неотложная задача человечества в наши дни. Однако огромному большинству людей все это еще недостаточно ясно. Иными словами, многие из тех, кто говорит, что знает об опасности, в действительности не верят в ее реальность" (Квасил Б., Фукс Г., Ржиман Й., Сомервиль Дж., Гайко В. Говорят ученые: ядерный омницид - угроза всему живому. - В кн.: "Кто и как может отстоять мир". Прага, 1981).

Хочется верить, что после Чернобыля человечество яснее поймет, что может с ним произойти, если начнется обмен ударами ядерной дубинки.

…В опустевшей Припяти мы зашли в центральный пункт охраны города. Дежурный офицер милиции сидел за пультом сигнализации. В соседней комнате начальник патруля распекал за что-то сержанта. Все было так обыденно. На фанерном щите перед дежурным висели связки ключей. Название улицы и желтая связка входных ключей от домов. По количеству ключей можно было понять - на какой улице побольше домов, на какой - поменьше.

Так вот я не хотел бы, чтобы на центральном пульте марсианской охраны Земли (милицейском или полицейском - неважно) висели связки ключей от опустевших и покинутых навсегда стран. Не хочу, чтобы где-то в общей связке под названием "Европа" поблескивал ключик от моей земли, от Украины.

Что же дальше?

На некогда белоснежном здании Чернобыльской АЭС появилась черная траурная кайма: саркофаг. Два цвета атомной энергетики, слившиеся в апреле 1986 года в суровое диалектическое единство противоположностей. Добра и Зла. Со здания АБК-1 убраны установленные над главным входом огромные буквы, некогда образовавшие звонкий лозунг: "Чернобыльская АЭС имени В.И. Ленина работает на коммунизм". Буквы "светили", к тому же влекли к себе всех иностранных корреспондентов, охотно щелкавших здесь фотоаппаратами. Кто из них откажется от такой "пропаганды" коммунизма?

Размеренно привычной стала жизнь Зоны: колонны автобусов, везущие из Зеленого Мыса и обратно очередную смену эксплуатационников; армейские подразделения, проводящие дезактивацию местности, дозиметрический контроль внутри и вне Зоны…

От "Рыжего леса" осталось только одно дерево недалеко от развилки дорог - странная многоствольная сосна, похожая на подсвечник. Под сосной - памятные знаки из нержавейки, напоминающие надгробья: здесь, на этой сосне, оккупанты во время войны вешали партизан. Знак народной беды годов 40-х… А в нескольких километрах отсюда в городе-призраке Припяти иной знак - неожиданный, словно кадр из научно-фантастического фильма: теплица, в которой генетики изучают влияние радиации на рост и развитие растений. В этом стеклянном оазисе жизни цветут розы, произрастают полуметровые японские огурцы, аппетитно краснеют помидоры. На пороге тепличного хозяйства посетителей встречает статный седобородый человек в черном комбинезоне - радиоэколог Николай Павлович Архипов, заместитель директора ПО "Комплекс". С первых дней аварии он работает здесь, изучая экологическую обстановку, сложившуюся в результате поступления в природу большого количества радионуклидов.

Н. П. Архипов:

"Уже в 1986 году мы убедились в том, что экологическая ситуация здесь гораздо сложнее, гораздо масштабнее, чем это виделось в первые дни. Поэтому мы дали свои предложения Правительственной комиссии - продлить изучение обстановки. Это было принято. Сейчас мы имеем достаточно мощную службу, объединяющую научную и экспериментально-производственную часть. С теплиц началась радиобиологическая лаборатория. Здесь проводят исследования ученые различных институтов страны.

Каковы экологические уроки Чернобыля? Надо сказать, что первоначально технические события - авария на АЭС и борьба с ее последствиями - затмили проблемы экологии. Это естественно. Но теперь экологические проблемы выходят на первый план. Первый урок Чернобыля: всякие новые технологические системы, которые еще недостаточно испытаны, таят в себе угрозу колоссальных экологических последствий. Масштабы таких последствий в Чернобыле и глубже, и больше, чем ожидали, они долгосрочнее всех технических проблем и наиболее трудно устранимы. Восстановить разрушения, провести дезактивацию технических средств и транспорта оказалось гораздо легче, чем восстановить экологическое равновесие.

Проведенная дезактивация, связанная с перемещением с поверхности в глубь большого количества радионуклидов, резко снизила мощность доз, но экологически проблема не решена, ибо активность, в сущности, осталась на месте. Зараженную землю срезали с поверхности, складывали в траншеи и засыпали песком. Но радиация осталась. Это временная вещь. Конечно, персоналу стало намного легче работать, но в долгосрочном плане мы приблизили радиоактивность к грунтовым водам… Рано или поздно эту проблему необходимо будет решать.